Читаем без скачивания Одна ночь и вся жизнь (СИ) - Татьяна Рябинина

— Не надо, — я достала телефон. — Такси вызову.

— Нет, не вызовешь.

Прекрасно! Не хватало еще для полного счастья разборок при персонале. Ну ладно, будь по-твоему. Только замолчи уже.

У нас с Дарьяловым было много общего, но вот психовали мы кардинально по-разному. Чем сильнее злился он, тем спокойнее выглядел. Непрошибаемой скалой. А мне необходимо было выплеснуть эмоции. Плакать, орать, ругаться, на худой конец язвить. И сейчас я сдерживалась из последних сил — лишь потому, что мы были не одни.

Не будь я в таком раздрае с утра, постаралась бы спокойно объяснить, что больше не хочу никаких официальных процедур. Можем попробовать жить вместе — вдруг получится. Я бы даже сейчас попыталась это сделать, если бы не его идиотская фраза о том, что дважды предлагать не будет. Это настолько меня выбесило, что из ушей потекла пена.

Даже так? Серьезно?! Ты вообще кем себя возомнил, а?

Я молча встала и пошла за Артемом к машине, чувствуя, как лазерный прицел взгляда прожигает дыру у меня между лопаток. Аж паленым запахло.

Мы не разговаривали неделю. Только по крайней необходимости, связанной с работой. Все это время я вспоминала его слова: «Если вдруг между нами что-то не сложится, ты будешь работать так, как будто ничего и не было. А если не сможешь — просто уйдешь».

Остаться? Или уйти?

Мне его не хватало. Еще как не хватало. Когда видела его, все внутри обрывалось и начинало сочиться слезами. Но я поклялась себе, что больше ни одному мужчине не позволю на меня давить. Никто и никогда не заставит меня делать то, чего я не хочу.

На восьмой день утром я вошла в свой кабинет и остановилась на пороге. На столе и по углам, в вазах и ведрах стояли огромные букеты роз — белых, розовых, бордовых. Подтолкнув меня, Дарьялов зашел следом, закрыл дверь. Развернул к себе лицом, обнял.

— Ира… — вид у него был такой, будто не спал неделю. — Я тебя люблю. Очень сильно люблю. И я не могу без тебя. Не хочешь замуж — ладно. Просто переезжай ко мне. Пожалуйста.

Я молча кивнула. И хотя мы договорились, что никакого интима на работе, в тот день эту договоренность все-таки нарушили.

8

— Ирина Ивановна!

Вздрогнув, поднимаю голову. В дверях оперблока стоит та самая медсестра в очках.

Надо же, откуда-то узнала мое имя-отчество. Да не все ли равно откуда.

Сердце сначала замирает, потом срывается в бешеный галоп — в который раз за этот вечер. Хотя уже давно ночь. Без десяти минут Новый год. Кажется, сейчас все вокруг превратится в тыкву.

Да нет, нет же! Если бы умер, вышел бы врач.

— Хотите я вас в дежурку отведу? Там сейчас никого, поспать можно.

Какая, на хер, дежурка?! Нет, спасибо, конечно, но вы правда думаете, что я буду спать?!

— Нет, не надо. Изменений нет?

— Нет… к сожалению. Состояние критическое.

— Он без сознания?

— Иногда приходит, но ненадолго. На аппарате ИВЛ. Возможно, придется ввести в искусственную кому. Медикаментозную.

— К нему нельзя?

Это я, конечно, от отчаяния спрашиваю. В надежде на чудо. Новый год же!

— Вообще-то нет, но… если стабилизируется, вас пустят. На пару минут.

Попрощаться?

Нет, не буду так думать! Я не должна так думать! Все будет хорошо! Все должно быть хорошо! Он очнется, и я его увижу. Уже одно то, что мне это пообещали, чудо.

Она уходит, а я заглядываю в телефон. Там вперемешку поздравления с наступающим и вопросы. Вернее, один и тот же вопрос: ну как, есть новости? Не могу сейчас отвечать. Потом. Только Никите и Виктору пишу, что пока ничего нового. И маме.

Ну вот и полночь. Новый год наступил. Фейерверк на все небо, грохот. Поднимаю очередной стакан мерзкого кофе, чокаюсь со своим отражением в окне. У нас с ним одно желание на двоих: чтобы Дарьялов выжил. Больше ничего не надо.

Снова то хожу взад-вперед по коридору, то останавливаюсь у окна, то сажусь на диванчик, но долго сидеть не могу. И снова вспоминаю, вспоминаю…

*

Согласившись переехать к Дарьялову, я вообразила себе какой-то медовый месяц, но капитально ошиблась, поскольку плохо представляла, на что подписалась. И в первую очередь это касалось бытовых проблем. Наивная Ира думала, что у богатых людей их не должно быть. Но оказалось, это просто другой уровень квеста, и проходить его предстояло мне.

— Послушай, это немного не по моей части, — обалдело сказала я, узнав о том, что хозяйство отныне переходит в мои руки. — У меня компетенции на уровне заказа продуктов в доставку и закинутого в стиралку белья. На уборку я приглашала клининг.

— Ира, тебя никто не просит готовить, убирать и всякое прочее. Для этого есть домработницы, и здесь, и в Выборге. Твоя задача контролировать их работу так, чтобы нам было комфортно.

Командовать обслугой?! Мне проще было сделать что-то самой, чем объяснить другому человеку, чего хочу. К тому же категорически не нравилось, когда этот самый посторонний человек трогал мои вещи и наводил порядок, отличный от моего привычного, как другая вселенная. Я зарабатывала очень даже неплохо, но, видимо, по внутренней сути так и осталась голопопым пролетарием.

Да и в целом я не любила и не умела командовать. Построить бизнесмена, который пришел ко мне за консультацией и пытается спорить, — за милую душу. Или, к примеру, ту же Марину, в очередной раз накосячившую с рабочим графиком Дарьялова. А вот отлакировать домработниц и прочий домашний персонал — это не получалось. И если с выборгской Варварой мы общались сравнительно редко и более-менее мирно, то питерская Людмила реагировала на меня так, словно я самовольно вселилась в ее собственную квартиру и начала там распоряжаться. Возможно, в этом пряталось что-то личное. Ей перевалило за сорок, но женщина она была в самом соку, могла на что-то надеяться. Хотя завести шашни с домработницей