Читаем без скачивания Мифы древности - Ближний Восток - Александр Немировский

В мифах об Энмеркаре и Лугальбанде нашли отражение общественные и политические отношения времени I раннединастического периода (первая половина III тыс. до н. э.) и более поздней эпохи формирования героического эпоса (XX–XVIII вв. до н. э.). Городами-государствами управляли правители-цари, но продолжал существовать общинный совет старейшин как пережиточный орган родоплеменного строя. Царь обладал правом принятия самостоятельных решений, контролировал должностных лиц, из которых формировался бюрократический аппарат, ведал внешнеполитическими сношениями, руководил народным ополчением.

2. Энмеркар — сын (или внук) Уту, правитель Урука, зафиксированный в шумерском "Царском списке" III тысячелетия до н. э. в качестве второго царя I династии Урука.

3. Красная краска сурьма считалась достоянием богов огня и дня. В римской церемонии триумфа триумфатору, принимавшему облик бога дня Юпитера, окрашивали щеки сурьмой. Примечательно, что орел считался священной птицей Зевса-Юпитера.

4. Шугур, согласно толкованию В.К. Афанасьевой, — ритуальный венок или повязка, делавшаяся не только из веток, но также из колосьев и драгоценного металла (Афанасьева, 1997, 481).

5. Рыба играла в мифах шумеров и аккадян, а затем вавилонян роль космического существа и воплощения бога вод. Вавилонский жрец Берос, пересказавший в III в. до н. э. на греческом языке мифы Месопотамии, сообщает о рыбе с человеческой головой по имени Оаннес. В имени рыбы звучит имя богини Инанны. Будто бы она, выплыв на сушу, сообщила людям все знания, обучила их письму, а затем возвратилась в родную стихию. Видимо, в мифе о Лугальбанде идет речь о той же божественной рыбе.

6. Окончание мифа не сохранилось, но ясно, что Лугальбанда выполнил условия Инанны и добыл победу Уруку.

Ловец рыбы Адапа

(Миф аккадян) [1]

В городе Эриду, да прославится его имя среди черноголовых, жил искусный руками и чистый духом сын Эа Адапа [2], исполнявший жреческие обязанности в храме отца, передавшего ему свои знания.

Каждый день в любую погоду рыбу он ловить отправлялся. Были ею сыты служители храма Эа, кормились ею все жители города, мужи и жены, старики и дети.

В то утро море еле плескало волнами, и рыба клевала как никогда. Вытаскивая крупную рыбину, Адапа почтительно называл её по имени и уговаривал смириться со своей судьбой.

— Прости меня, Сухур, что я оторвал тебя от сладкой донной травы, обращался он к рыбине с длинными шевелящимися усами. — Тебе придется лечь рядом с толстогубым Гудом. Он уже почти затих. А тебя, Мур, бич рыбаков, я отпущу. Игла твоя наносит незаживающую рану.

К полудню дно лодки было полно живым серебром. Адапа начал сворачивать снасти. И вдруг откуда ни возьмись появился Южный ветер [3]. Одним мощным дуновением он перевернул лодку со всей добычей.

Адапа был человеком тихим и незлобивым, но обидчикам спуску не давал. Недолго думая, он ухватился за крыло ветра. От тяжести его тела крыло обломилось и безжизненно повисло. Застонал Южный ветер, как раненная стрелою птица, и неуклюже полетел в свое обиталище на самом краю земли.

И стихло море. Тяжело дыша, Адапа поплыл к берегу. В тот день в Эриду никто не ел рыбы. И это сразу стало известно богу Эа.

— Что случилось? — спросил встревоженно бог, выходя навстречу Адапе. Где твой улов, сын мой? Почему ты без лодки?

— Лодку потопил Южный ветер! Я за это сломал ему крыло! — ответил рыболов простодушно.

Эа схватился за голову:

— Что ты наделал! Не простит тебе этого Ану!

Как раз в это время Ану с высоты небесного трона озирал свои владения. Увидев, что море на огромном пространстве неподвижно, он позвал своего слугу и приказал:

— Спустись вниз и узнай, почему стало неподвижным море. Не занемог ли мой Южный ветер? Иль ему дуть надоело?

Прошло совсем немного времени, и Ану услышал голос верного слуги:

— О, премудрый отец богов! Южный ветер в постели, лежит он и стонет. Ловец рыбы Адапа, сын Эа, обломал ему крыло.

— Дерзкий смертный! — в ярости завопил Ану. — Пусть явится ко мне на суд.

Услышав это, Эа обратился к сыну:

— Иди, Адапа! Ану во гневе, я могу тебе помочь только советом: растрепи волосы и посыпь их пылью. Облачись в черные одежды. Может быть, явившись с повинной, смягчишь грозное сердце владыки богов. Когда будешь входить в небесные врата, будь повежливей с их стражами Таммузом и Гишзидой. Когда они тебя спросят, почему ты в траур оделся, скажи, что беда на земле — ушли в царство мертвых Таммуз с Гишзидой. Слуги они, но могут за тебя замолвить словечко. И помни: если тебе предложат угощенье, — не ешь и не пей! Отвергай и другие дары, чтобы, пищи смерти вкусив, не погибнуть.

Поблагодарил Адапа божественного советчика и отправился в дальний путь. Стражи небесных ворот спросили его:

— Кто ты? Почему ты явился на небо в одеждах, приличествующих смерти и подземному миру?

— Мое имя Адапа. А в трауре я, потому что у нас на земле несчастье исчезли два бога великих Таммуз и Гишзида, — отвечал Адапа, как отец его научил, потупив глаза.

Переглянулись небесные стражи, и понял Адапа, что удалась его хитрость. Вперед побежали слуги, чтобы возвестить господину о приходе Адапы.

— У врат человек появился! — сказали боги Ану. — Его имя Адапа. Он само благочестье.

— Пропустите его! — приказал Ану, смягчившись.

Так оказался Адапа перед небесным троном и рассказал владыке обо всем, как было.

— Выходит, что Южный ветер первым затеял ссору, — проговорил Ану, выслушав рассказ рыболова. — Это меняет дело. Что же ты стоишь? Ложись, поспи с дороги!

Вспомнил Адапа наставления Эа: "Сон подобен смерти", — и, поклонившись, ответил:

— Мне не до сна!

— Тогда садись.

— Мне ли сидеть в присутствии бога?

Адапа все больше и больше нравился владыке небес, и тот предложил ему еду и воду жизни.

И на этот раз отказался Адапа, опасаясь отравы.

Удивился Ану и спросил:

— Кто твой советчик?

— Меня наставлял отец мой Эа, — ответил Адапа.

— Не на благо пошла тебе его мудрость, — вымолвил Ану с презрением. Был ты ловцом, им и останешься. Вечную жизнь на крючке удержать не сумел ты. Выпустил в море её. Не обрел ты бессмертья себе и потомкам. Стражи! Верните на землю его.

1. Аккадский миф об одном из семи мудрецов и прародителей смертных Адапе дошел в нескольких редакциях. Одна из копий сохранилась в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанипала (668 — 627 гг. до н. э.). Она использовалась при изучении языка в школе писцов. Текст имеет пропуски.

Занятие рыболовством считалось делом, особо угодным богам, поскольку в шумеро-аккадской мифологии первый человек — Оаннес мыслился в облике получеловека-полурыбы.

Цель мифа — объяснить, почему люди смертны. Виновником утраты человечеством бессмертия выставлен не Адапа, а его советчик Эа. Мифу об Адапе соответствует ветхозаветный миф о первом человеке Адаме, который вкусил от древа познания добра и зла.

2. Адапа — в мифах аккадян один из семи мудрецов, сын бога Эа, правитель города Эриду.

3. Во многих мифологиях Древнего Востока четыре ветра связывались с четырьмя сторонами света и мыслились в облике крылатых существ. Южный ветер считался неблагоприятным, поскольку неблагоприятной считалась южная сторона — благие боги находились на севере. На юге помещалось в некоторых мифологиях царство мертвых. Нападение Южного ветра на Адапу может пониматься как попытка унести его в царство мертвых.

Полет на орле

(Миф аккадян) [1]

В прославленном городе Кише, что на Евфрате, правил справедливый и мудрый муж Этана [2], прозванный черноголовыми пастырем города. Имел он все, о чем только может пожелать смертный, кроме сыновей. И это не давало Этане покоя. Не раз ему являлся во сне светоч мира Шамаш, но, как только он пытался к нему обратиться с мольбою о сыне, тотчас просыпался.

Понял Этана, что мало одной молитвы, что надо принести великую жертву. И заколол он в честь светозарного бога шестьдесят откормленных белых быков. И возрадовалось сердце Шамаша. В ночь после жертвоприношения Шамаш явился Этане и открыл великую тайну:

— Далеко от пути моего на небе имеется трава рождения, кто к ней прикоснется, тот не уйдет бездетным в мир без возврата.

— Но боги не дали мне крыльев, — сказал Этана. — Как мне подняться на небо, чтобы добыть траву рождения?

— Спустись в глубокое ущелье, — отвечал Шамаш. — Отыщи там орла-калеку. Он поможет тебе.

Проснувшись, Этана отправился в горы, где гнездятся орлы, и отыскал там мрачное ущелье, куда едва достигал взгляд Шамаша. На самом дне ущелья по стонам нашел он орла, ощипанного, со сломанными крыльями и с вырванными когтями.

— О, несчастный! — воскликнул Этана. — Кто с тобою жестоко так обошелся?