Читаем без скачивания Чемпионы Темных Богов - Джон Френч

+ Сильванус, + голос был подобен ушату холодной воды. Сильванус перестал стонать. Он ощутил, как поднявшийся в нем мимолетный отпор тут же сломился. Руки упали от лица. Его глазницы были закрыты, но складки кожи заставляли их казаться лишь двумя закрытыми глазами из множества.

Он открыл глаза. Зрение наполнило трехглазое восприятие. Стены зала были просто наброском материи, корабль — призраком, а души внутри него сотканными из света, который менял цвет с каждым ударом их сердец. Он выдохнул, сосредотачиваясь и пытаясь унять тик на лице и дрожь в руках.

Сильванус поднял взор. Перед глазами вращалась черная воронка, сформировавшаяся на месте гибели луны. Навигатор как будто смотрел в неосвещенный туннель. Ее опоясывали штормовые ветра, закручиваясь в ядро, словно стекающая в дыру вода. «Слово Гермеса» направлялось к краю этой воронки, а вместе с ним группа других кораблей.

— Мы идем туда? — спросил он.

+ Да, мы пройдем сквозь шторм. +

— А дальше?

Он ждал, все еще ощущая присутствие Аримана на границе мыслей.

+ Дальше мы отправимся обратно туда, где все началось, + мысленный голос Аримана остановился. + Мы возвращаемся на Планету Колдунов. +

Эпилог

Под ногами захрустели кристаллические листья, когда она пересекла вершину башни. Ариман не стал поднимать глаз при ее приближении, продолжая вглядываться в прозрачное серебро зеркала, что лежало на черном мраморном плинте.

— Ты отстроил его, — произнесла она. — Или ты отстроил самого себя? — он выпрямился. Ткань одеяний попала под теплый ветерок и облепила кожу. Осколок зеркала блеснул в него глубокой синевой неба. — Это место другое, — добавила она.

— Все меняется, — указал он. Осторожно, он взял кусок зеркала между указательным и большим пальцами. Долгое мгновение Ариман изучал неподвижную поверхность, а затем подбросил осколок. Кусочки кристаллов на полу последовали за ним каскадом цветов. В воздухе выросло дерево, ствол его был радугой, а ветви — колышущимся узором отраженного света.

Азек отвел взгляд от дерева. От него вдаль и вниз простирался дворец воспоминаний. Башни из кряжистого черного камня и серебра вздымались, словно наполовину оплавленные свечи, из сплетения мостиков и лестниц. Некоторые были из меди, другие — нефритовыми, прочие — из подернутой патиной бронзы. Среди тянущихся вверх пальцев-башен выступали, подобно волдырям, своды и купола. Тут и там среди новых строений можно было различить белый мрамор изначального дворца. В целом здание выглядело теперь так, как будто его не выстроили, а вырастили — огромный коралловый риф из камня и металла, порождавший новые структуры прямо на глазах.

— Ты проиграешь, — сказала она, и в этот раз ее голос раздался ближе.

— Ты это уже говорила, — ответил он и обернулся.

Перед ним стояла Иобель. У нее были очертания, но она походила скорее на набросок углем в трех измерениях — смазанное пятно вместо тела, конечности размывались в пустоту, а лицо формировалось лишь догадками и тенью. Она оглянулась, будто рассматривая дворец воспоминаний.

— Ты не пытался найти меня.

— Но теперь-то нашел, — сказал он и пожал плечами. — Какой смысл охотиться за тобой в моем собственном разуме?

Она улыбнулась.

— Ты не знаешь, почему я еще здесь, да? Ты хоть задумывался о том, сколько от твоего разума существует теперь вне пределов тебя, в варпе? — он смотрел на нее, ничего не говоря. — Я ходила по краю твоего сознания, Ариман. Некоторые части тебя уже не вполне твои, части, которые мыслят и дремлют вне твоего черепа, — она бросила на него взгляд, ее глаза — два пятна тени под солнцем. — Теперь я с тобой навсегда, колдун. Я обитаю в тени твоего разума, и буду оставаться рядом до самого твоего поражения.

Он отвернулся и начал спускаться по лестнице, что спиралью свивалась от вершины башни.

— Ты проиграешь, — сказала она ему, но Ариман не ответил. — Я видела твои познания изнутри, и бродила в твоих мыслях. Даже с Атенеем ты проиграешь. Против тебя выступит Алый Король. Само время обратится против тебя. Ты один. Кадин, Кармента, Астреос — их больше нет, они умерли, дабы ты стал ближе к разрухе, — Ариман продолжал идти, спускаясь через башни и хранилища своего прошлого. Высоко сверху до него долетел голос Иобель. — С тобой остались только враги и предатели, Ариман.

Пробуждение было медленным и наполненным болью.

«Кендрион, Кендрион, Кендрион…» — имя мягко пульсировало вокруг него, как будто специально оставленное напоминание. Конечности отдавались глухой болью, одновременно онемелой и ломкой. По нервным окончаниям прокатились волны шока, а глаза заполонило тьмой. Едва придя в сознание, Кендрион потянулся разумом, и обнаружил, что разумы его братьев присутствуют, хоть и отдаленно.

+ Что происходит? + спросил он, но те не ответили.

Он попытался проснуться окончательно, попытался пошевелиться, но ему не удалось ни того, ни другого. Он стал ждать.

Зрение возвратилось, внезапное и резкое в своей яркости. Он попытался моргнуть, но не смог. По монохромному виду зала, увешанного толстыми кабелями и цепями, зажужжали статические помехи. Перед ним стоял инквизитор Издубар, с терпеливым выражением на тонком лице. По обе стороны от него ждали старуха Малькира и стеклянноглазый Эрионас.

— Он проснулся? — спросил Издубар, оглянувшись на кого-то, остававшегося вне поля зрения Кендриона.

— Где. Я? — Серый Рыцарь услышал, как его голос эхом прокатился по залу, подобно металлическому раскату грома. Издубар снова посмотрел на него.

— Титан, — произнес инквизитор. — Зал Древних.

Тогда Кендрион понял. Осознание с дрожью прошлось сквозь его тело, которое было теперь лишь сломленным плодом, свернувшимся внутри железной утробы дредноутского саркофага. Боль в конечностях была фантомной, смешанным ощущением, которое более ни к чему не относилось.

— Как. Долго? — спросил он.

— Восемь лет после Аполлонии, семь — в варп-путешествии, и один в подготовке, — с холодной точностью сказал Эрионас.

— Ариман? — прорычал он.

— Сбежал с несколькими кораблями, — Издубар замолчал, его язык уперся в зубы. — И с Атенеем. Из битвы вернулась лишь «Клятва Сигиллита». У Аримана оказались… союзники, которые напали на нас и дали ему шанс нырнуть обратно в тот шторм.

— Тот. Шторм… — начал он, громогласно выговаривая слова.

— Мы не можем надеяться, что он погубил Аримана. Он замышлял его, и союзники летели на его ветрах, — сказала Малькира. Кендриону показалось, что старуха исчахла еще больше с того времени, как он видел ее в последний раз.

— Союзники?

— Космические десантники, которых забрал и извратил варп, — сказал Эрионас. — Они сбежали сразу после того, как Ариман нырнул в шторм. Но мы нашли тела. Существа носили метку Русса.

— Волки. Фенриса? — прорычал Кендрион, наполовину от шока, наполовину от гнева.

— Возможно, остатки или больные отпрыски, — Издубар склонил голову. — Возможно.

— Наш взор обратился на сынов Русса, — сказала Малькира.

Вокруг Кендриона потекли мысли и данные. Он продолжал чувствовать касание бессознательности, словно руку, пытавшуюся утащить его вниз по темной лестнице. Он стряхнул ее и задал вопрос, в ответе на который нуждался сейчас больше всего.

— Зачем. Вы. Меня. Пробудили?

— Потому что мы выяснили не только наследие Аримановых спасителей, — произнес Эрионас. — Генетические образцы, взятые у предателя Астреоса перед его побегом, были опознаны, наряду с породившим его орденом.

— Орденом?

— О, да, — улыбнулась Малькира. — Он не из древней породы предателей, но из ныне живущего ордена, который заявляет о верности Империуму.

Издубар перевел взгляд со старухи на Кендриона.

— Я знаю, что уже многое от тебя попросил, но теперь вынужден попросить от тебя и твоего братства еще больше.

— Какова. Ваша. Воля?

— Их родной мир, а также все из их рода должны сгореть, Кендрион. Ты займешься исполнением этого приговора.

Кендрион посмотрел на тонкое, лишенное эмоций лицо Издубара.

— Как. Того. Пожелаете, — произнес он.

Воины следили за проходившим между их рядами колдуном. Полированная бронза его доспехов поблескивала в грязном свете костров. Синие и зеленые камни, вправленные в выгравированные крылья и когти, мерцали в тусклом освещении. Его лицо скрывал шлем с гладкой и лишенной черт поверхностью, за исключением синего драгоценного камня во лбу. На его шее висел змеиный амулет из азурита, бронзы и меди. Серебряный посох в руке мерно стучал по каменному полу в такт с шагами. Некоторые из воинов напряглись, когда колдун прошел мимо них, их руки опустились на оружие, словно наполовину от искушения, и наполовину из-за угрозы. Колдун замер, его голова медленно повернулась в сторону шевельнувшихся воинов. Под его взглядом в рядах вновь воцарилась неподвижность. Спустя секунду колдун продолжил неспешный путь.