Читаем без скачивания Обнаженная натура - Лорел Гамильтон

— Как? — спросил Виктор.

— Я знаю его дневное логово, — сообщил Себастьян.

Я опустила пистолет, и Виктор последовал моему примеру.

— Давайте включите свет, найдите какую-нибудь одежду а ты скажи мне адрес. Все адреса всех мест, где он останавливался в Вегасе с тех пор, как ты с ним.

— Ура! Это значит, что меня не казнят?

— Я думаю, что нет.

— Ты про меня не расскажешь?

— Постараюсь не рассказывать.

— Спасибо тебе.

— Не благодари. Помоги мне лучше его убить, пока он снова не стал Отцом Дня.

— Да, — сказал Себастьян. — Если он вернет себе полную силу, то сможет наколдовать себе армию джиннов прямо из воздуха, которым мы дышим.

— У меня есть бумага и ручка, — сообщил Виктор.

— Скажи ему адреса. — Я стала переползать через мужчину, который лежал в кровати, но при этом мне стало видно его лицо. — Матерь божия, только не это! — произнесла я.

И рухнула с кровати, приземлившись на Домино, который замычал и проснулся.

— Анита, ты цела? — спросил он.

— Ты ей не дал упасть, — ответил ему Себастьян.

Я встала и уставилась на кровать. Криспин, и красный тигр — стриптизер, которого я даже не знаю, как зовут, а третий мужчина — это был не мужчина. Мальчик. Синий тигр, Синрик, едва шестнадцати лет от роду.

Единственное, из-за чего этот момент не стал самым неловким во всей моей жизни — это что мальчик не проснулся. Я оделась в ванной и сказала своему отражению в зеркале, что истерикой дела не поправишь. Отражение мне не поверило, но спорить не стало.

Когда я вышла, в черном с ног до головы — под стать настроению, Криспин уже проснулся, и рыжий тоже. Не рыжий, как человек, не красный, как тигр, но все-таки рыжий. У него волосы были краснее, чем у Дамиана, моего слуги-вампира в Сент-Луисе. Да, слуги-вампира, вы не ослышались. Насколько нам известно, я — первый слуга-человек, обзаведшийся слугой-вампиром. У Дамиана волосы красные оттого, что столетия не видели солнце, но при зажженных лампах волосы у этого тигра были красные, как восковой мелок, Тот красный цвет, за который в школе сразу прочно обзовут рыжим — только чуть с примесью черного, будто на палитру выдавили краску слишком густо.

Лицо у него было длинновато на мой вкус, но все равно достаточно красивое. Глаза желтые, будто кто-то вплавил в лицо осенние листья. И только когда он повернулся, и я увидела идущую ко мне эту мускулистую грацию, только тогда я отвернулась, покраснев, и стала цеплять на себя оружие.

Криспин подошел ко мне, обнял:

— Все нормально?

— Нет, — ответила я.

— Пропали мои отец и мать, — сообщил Виктор.

— Что? — обернулась я к нему.

— Мастер собирался их захватить. Я сказал Виктору, но поздно. Они пропали.

— Как он захватил Макса и Вивиану? В смысле, они же совсем не легкая добыча?

— Он сказал, что подождет, пока наберет силу достаточную, чтобы захватить их обоих.

Я обернулась к Себастьяну:

— И сколько он ее набрал?

— Не знаю.

Ко мне подошел красный тигр. Смущение меня уже оставило — слишком я была встревожена.

— Я Хантер, — сказал он,

— Это хорошо, — кивнула я. — Извини, что мало что помню, Потом память вернется.

Из самоуверенного его лицо стало разочарованным.

— Ты не помнишь?

— Послушай, Хантер[4], если это твое настоящее имя, а не сценический псевдоним, ты понимаешь, что пропали мастер города и предводительница местных тигров? Я сейчас позвоню в СВАТ и пойду на вампирскую охоту.

— Прости, просто старался быть вежливым.

— Вежливыми будем завтра. Давай для начала сегодня останемся в живых, ладно?

Вид у него был несколько уязвленный, и я подумала, насколько он сообразителен — или наоборот. Но опять же и это не было сейчас важно. Я обернулась к Виктору.

— Как ты хочешь: чтобы я сообщила полиции о твоих родителях или вы хотите сами разобраться?

— Пока не звони. Если он их утащил к себе в дневное логово, то нормально, мы их выручим. Но в этом поиске, быть может, не станем особо оглядываться на закон.

— О'кей, как скажешь. Значит, я пока про это молчу.

И я набрала первый из номеров, который в телефоне записала на СВАТ. По алфавиту, так что первым был лейтенант Граймс.

— Маршал Блейк, мы вам уже около часа дозваниваемся. Все ли у вас в порядке?

— Да. Мне удалось выяснить место дневного отдыха Витторио.

— Давайте адрес.

Я продиктовала.

— Мы сейчас высылаем группу. Остальные маршалы уже здесь.

— Блин, лучше бы вы меня подождали.

Граймс сказал что-то мимо микрофона, потом вернулся.

— Тед уверен, что мы можем действовать без вас.

— Правда? Ну, ладно. Можно Теда к телефону буквально на секунду?

— Форрестер слушает, — сказал голос Эдуарда. Очень холодный и на него не похожий.

Ладно, хрен с ним.

— Эдуард, Витторио — не настоящее имя. Он его взял, когда Мать Всей Тьмы лишила его силы и выбросила прочь. Изначально он был Отец Дня или Отец День. Он стар, как сама тьма, и по мере того, как она теряет силы, он их набирает.

— Откуда ты это знаешь? — спросил он, и уже не был сердит.

— Он приходил этой ночью в мои сны, и она тоже.

— Анита, ты…

— Пока в порядке. Кто-то перебил у тебя работу, и, думаю, взорвал ее в эту ночь.

— Он может ходить днем?

— Пока вроде бы нет. Но если и нет, то близок к этому. Однако не это самое худшее.

Я рассказала ему про джиннов.

— Если он вернет себе всю свою силу, то у нас в городе окажется вампир такой же сильный, как Мать Всей Тьмы, — сказал Эдуард.

— Ага.

— Граймс послал Рокко и Дэви посмотреть, как ты. Мне бы хотелось, чтобы Дэви вошел туда с нами, если покажутся джинны.

— А что он такого умеет?

— Умеет управлять погодой, но на самом деле — он движет воздухом.

— Это как?

— Он умеет делать воздух твердым, создавая из него пуленепробиваемые щиты.

— Ни хрена себе. Не слабо, — восхитилась я. — Вроде комбинации погодной магии с телекинезом.

— Да, но что будет, если твердыми станут джинны — это если они и правда сделаны из воздуха?

— Хороший вопрос, я над ним подумаю. Когда они сюда приедут, мы двинемся к вам.

— Давайте. И вот что, Анита…

— Да?

— Извини меня.

— Все путем, Эдуард.

— Увидимся на месте.

— Оставь мне нескольких, — попросила я.

— Я читал отчеты из Сент-Луиса. Не менее одной вампирши и слуга-человек.

— Ага.

— Все, бегу.

— Пока, — ответила я уже в пустоту. Он повесил трубку. Но он извинился — быть может, впервые.