Читаем без скачивания Стихотворения и поэмы (основное собрание) - Иосиф Бродский

Как в петлю лезть -- так сообща, путь выбирая в чаще,4

а курицу из борща грызть в одиночку слаще.

Прощевайте, хохлы, пожили вместе -- хватит!

Плюнуть, что ли, в Днипро, может, он вспять покатит,

брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый

кожаными5 углами и вековой обидой.

Не поминайте лихом. Вашего хлеба, неба,

нам, подавись мы жмыхом и колобом, не треба.6

Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.

Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.

Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом?7

Вас родила земля, грунт, чернозем с подзолом.8

Полно качать права, шить нам одно, другое.

Это земля не дает вам, кавунам,9 покоя.

Ой да Левада-степь, краля, баштан, вареник!

Больше, поди, теряли -- больше людей, чем денег.

Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза -

нет на нее указа, ждать до другого раза.

С Богом, орлы, казаки,10 гетманы, вертухаи!

Только когда придет и вам помирать, бугаи,

будете вы хрипеть, царапая край матраса,

строчки из Александра, а не брехню Тараса.

* Стихотворение отсутствует в СИБ и, видимо, неопубликовано; было несколько раз прочитано Бродским в начале 1990-х годов. Я нашёл два интернет-источника с существенными расхождениями -- очевидно, ошибками расшифровки звуковой записи. Стихотворение даётся по третьему источнику -тексту, присланному мне Алексеем Голицыным, с отмеченными расхождениями со вторым (более поздним) интернет-источником ("вариант 2") и с более-менее произвольной пунктуацией. -- С. В.

* Комментарий к первому источнику (украинский веб-сайт): "(Прочитано 28.02.1994 року, Квiнсi-коледж, вечiр. С магнiтна стрiчка цього вечора). Цей текст iз коментарiiм було оприлюднено у газетi "Вечiрнiй Киiв" 14 листопада 1996 року."

* Комментарий ко второму источнику (сетевой журнал ":ЛЕНИН:" под ред. М. Вербицкого): "Прочитано Иосифом Бродским 28 февраля 1994 года на вечеринке в Квинси-коледж (США). Существует магнитофонная запись этой вечеринки. Републикация из газеты "Голос громадянина" N 3, 1996 год."

* Комментарий к третьему источнику: "Текст транскрибирован с видеокассеты. <Запись 25 августа 1992 г., Стокгольм.> Отвечаю за все, кроме орфографии. -- Алексей Голицын". Запись начинается словами Бродского: "Сейчас я прочту стихотворение, которое может вам сильно не понравиться, но тем не менее... Стихи называются..."

1 Вариант 2: "с сальными глазами"

2 Вариант 2: "паузы метя строго"

3 Вариант 2: "по адресу на три буквы, на стороны все четыре. / Пусть теперь..."

4 Вариант 2: "суп выбирая в чаше"

5 Вариант 2: "как оскомой, битком набитый / отторгнутыми углами"

6 Вариант 2: "подавись вы жмыхом, не подолгом не треба"

7 Вариант 2: "в рваных корнях покопом"

8 Вариант 2: "чернозем с подзомбом"

9 Вариант 2: "вам, холуям, покоя"

10 Вариант 2: "орлы и казаки"

-----------------

Бегство в Египет (2)

В пещере (какой ни на есть, а кров!

Надежней суммы прямых углов!)

в пещере им было тепло втроем;

пахло соломою и тряпьем.

Соломенною была постель.

Снаружи молола песок метель.

И, припоминая его помол,

спросонья ворочались мул и вол.

Мария молилась; костер гудел.

Иосиф, насупясь, в огонь глядел.

Младенец, будучи слишком мал

чтоб делать что-то еще, дремал.

Еще один день позади -- с его

тревогами, страхами; с "о-го-го"

Ирода, выславшего войска;

и ближе еще на один -- века.

Спокойно им было в ту ночь втроем.

Дым устремлялся в дверной проем,

чтоб не тревожить их. Только мул

во сне (или вол) тяжело вздохнул.

Звезда глядела через порог.

Единственным среди них, кто мог

знать, что взгляд ее означал,

был младенец; но он молчал.

декабрь 1995

-----------------

Воспоминание

Je n'ai pas oublie, voisin de la ville

Notre blanche maison, petite mais tranquille.

Сharles Baudelaire

Дом был прыжком геометрии в глухонемую зелень

парка, чьи праздные статуи, как бросившие ключи

жильцы, слонялись в аллеях, оставшихся от извилин;

когда загорались окна, было неясно -- чьи.

Видимо, шум листвы, суммируя варианты

зависимости от судьбы (обычно -- по вечерам),

пользовалcя каракулями, и, с точки зренья лампы,

этого было достаточно, чтоб раскалить вольфрам.

Но шторы были опущены. Крупнозернистый гравий,

похрустывая осторожно, свидетельствовал не о

присутствии постороннего, но торжестве махровой

безадресности, окрестностям доставшейся от него.

И за полночь облака, воспитаны высшей школой

расплывчатости или просто задранности голов,

отечески прикрывали рыхлой периной голый

космос от одичавшей суммы прямых углов.

1995

-----------------

Выздоравливающему Волосику

Пока срастаются твои бесшумно косточки,

не грех задуматься, Волосенька, о тросточке.

В минувшем веке без неё из дому гении

не выходили прогуляться даже в Кении.

И даже тот, кто справедливый мир планировал,

порой без Энгельса, но с тросточкой фланировал.

Хотя вообще-то в ход пошла вещица в Лондоне

при нежном Брэммеле и гордом Джордже Гордоне.

Потом, конечно, нравы стали быстро портиться:

то -- революция, то -- безработица,

и вскоре тросточка, устав от схваток классовых,

асфальт покинула в разгар расстрелов массовых.

Но вот теперь, случайно выбравшись с поломками

из-под колёс почти истории с подонками,

больнички с извергом захлопнув сзади двери и

в миниатюре повторив судьбу Империи,

-- чтоб поддержать чуть-чуть своё телосложение -

ты мог бы тросточку взять на вооружение.

В конце столетия в столице нашей северной

представим щёголя с улыбкою рассеянной,

с лицом, изборождённым русским опытом,

сопровождаемого восхищённым ропотом,

когда прокладывает он сквозь часть Литейную

изящной тросточкою путь в толпе в питейную.

Тут даже гангстеры, одеты в кожу финскую,

вмиг расступаются, поблёскивая фиксою,

и, точно вывернутый брюк карман -- на деньги,

взирают тучки на блистательного дэнди.

Кто это? Это -- ты, Волосик, с тросточкой

интеллигентов окружённый храброй горсточкой,

вступаешь, холодно играя набалдашником,

в то будущее, где жлобы с бумажником

царить хотели бы и шуровать кастетами.

Но там все столики уж стоики и эстетами

позанимали, и Волосик там -- за главного:

поэт, которому и в будущем нет равного.

1995

* "Волосик" -- юношеская кличка от имени Володя (прим. В. Уфлянда)

* Текст по публикации: Альманах "Петрополь", N 7, 1997. -- С. В.

-----------------

x x x

Клоуны разрушают цирк. Слоны убежали в Индию,

тигры торгуют на улице полосами и обручами,

под прохудившимся куполом, точно в шкафу, с трапеции

свешивается, извиваясь, фрак

разочарованного иллюзиониста,

и лошадки, скинув попоны, позируют для портрета

двигателя. На арене,

утопая в опилках, клоуны что есть мочи

размахивают кувалдами и разрушают цирк.

Публики либо нет, либо не аплодирует.

Только вышколенная болонка

тявкает непрерывно, чувствуя, что приближается

к сахару: что вот-вот получится

одна тысяча девятьсот девяносто пять.

1995

-----------------

Корнелию Долабелле

Добрый вечер, проконсул или только-что-принял-душ.

Полотенце из мрамора чем обернулась слава.

После нас -- ни законов, ни мелких луж.

Я и сам из камня и не имею права

жить. Масса общего через две тыщи лет.

Все-таки время -- деньги, хотя неловко.

Впрочем, что есть артрит если горит дуплет

как не потустороннее чувство локтя?

В общем, проездом, в гостинице, но не об этом речь.

В худшем случае, сдавленное "кого мне..."

Но ничего не набрать, чтоб звонком извлечь

одушевленную вещь из недр каменоломни.

Ни тебе в безрукавке, ни мне в полушубке. Я

знаю, что говорю, сбивая из букв когорту,

чтобы в каре веков вклинилась их свинья!

И мрамор сужает мою аорту.

1995, Hotel Quirinale, Рим

-----------------

На виа Фунари

Странные морды высовываются из твоего окна,

во дворе дворца Гаэтани воняет столярным клеем,

и Джино, где прежде был кофе и я забирал ключи,

закрылся. На месте Джино -

лавочка: в ней торгуют галстуками и носками,

более необходимыми нежели он и мы,

и с любой точки зрения. И ты далеко в Тунисе

или в Ливии созерцаешь изнанку волн,

набегающих кружевом на итальянский берег:

почти Септимий Север. Не думаю, что во всем

виноваты деньги, бег времени или я.

Во всяком случае, не менее вероятно,

что знаменитая неодушевленность

космоса, устав от своей дурной