Читаем без скачивания Жрец Лейлы - Светлана Зимина

Вокруг время снова решило пойти своим ходом, и воздух наполнился криками и звоном оружия.

Горгулья шевельнулась:

– Поговорим о договоре, новый хозяин замка?

Растин задумчиво рассматривал тело юноши. Он залечил его раны, вымыл в озере, которое ему указал Басилев, и уложил в траву неподалеку. Одевать его он не стал.

Пантера улеглась рядом и утробно замурлыкала.

– Его еще нужно обучить, – заметил Растин.

+ Ты справишься. + безмятежный ответ бога. + А он… он уже дал согласие, значит принадлежит мне. +

– Все, что я понял о мальчике, говорит о том, что придется трудно… – задумчиво замечает жрец Роя.

Зеленые кошачьи глаза смотрят внимательно:

+ У тебя какой-то план? +

– Все зависит от того, что именно ты хочешь от мальчишки, Бас. – Голубые глаза смотрят насмешливо и выжидательно.

+ А ты нахальный сверх меры, жрец чужого бога, + раздраженно бьет хвостом бог. + Твой бог избаловал тебя. +

– Я тоже так считаю, но это решать господину, – тихо заметил Растин. – Моему господину.

+ Заслуживает уважение твое отношение к своему повелителю, + фыркает пантера. + Но ты прав, мне нужен не просто служитель, а сосуд. Но не бездумное тело, которое я смогу занять, а тот, кто согласится сотрудничать…+ Последнее слово он произнес почти с отвращением.

Растин мимолетно улыбнулся, похоже, кошачьему богу придется многому научиться, становясь на путь могущества.

– Что ж… тогда этот план подходит, – кивает он наконец головой. – Только вот нужно заручиться поддержкой еще одной личности.

+ Какой? + недовольно хмурится бог.

– Той, что ты потеснил в этом теле, – жрец Роя пристально смотрит на пантеру.

Глава тридцать пятая. Соблазнение.

Тишина и темнота. И странное ощущение, словно паришь или дрейфуешь во мгле воды. Именно так. Мысли текут как-будто бы во вне тела, лениво и неспешно, словно нет ничего страшного во всем происходящем. Где-то внутри тлела искра несогласия. Все вовсе не в порядке, совсем не в порядке. И это очень неприятное ощущение, и постоянный зуд. Совсем не нравились ему. Кстати, а кто он? Мысль недовольно всколыхнула окружающее пространство и попыталась уплыть. Но недовольная искорка вцепилась ей в хвост и заставила остаться. Все еще не понимая, что происходит, он лениво взял мысль и покрутил её между пальцев, так и сяк, а довольная искорка все разгорается и разгорается. И разгорается вновь.

Пальцы мнут не успевшую удрать мысль все сильнее и, в конце концов, сжимают с силой в кулаке так, что она брызгами разлетается во мгле, а искра уже и не искра, а настоящее пламя недовольства, оно охватывает все тело… значит есть тело…

Яростная вспышка… он вспомнил имя… и это только начало. Злая улыбка кривит губы Эрика Эро. Он обязательно вспомнит все остальное… обязательно.

Анриас открыл глаза и замер, разглядывая небо над головой. Приятный прохладный ветерок овевал обнаженную кожу, а трава щекоталась, и какой-то мелкий камушек больно впивался в бок… Обнаженная кожа?!

Юноша резко сел, и тут же схватился за голову, чуть не рухнув обратно. Слабость и головокружение – опасные сочетания.

– А… так ты, наконец, очнулся, – спокойный прохладный голос, полный какой-то задумчивости.

Анриас повернул голову и обнаружил неподалеку золотоволосого. Того самого, что казалось привиделся ему в предсмертном бреде… но кажется все же это не было видением. Тем более, что незнакомец вольготно развалился на траве, облокотившись на мягкий бок огромной спящей кошки, исиня-черного цвета. Кошачий бог.

Рыцарь глубоко вздохнул:

– Могу ли я узнать имя того, кому я обязан жизнью?

– Растин, – лениво отзывается золотоволосый. – Ты будешь называть меня Лорд Растин или господин. Я обучу тебя всему, что ты должен будешь знать, как первый жрец своего нового бога…

Проклятый передернул плечами и негромко ответил:

– Хорошо… господин.

Идеальная бровь чуть вздернулась на красивом лице:

– Хм… а ты более сдержан, чем мне казалось вначале.

– Я дал согласие, – пожал плечами тот. – Я не совсем понимал, на что иду, и до сих пор не понимаю… но избавление от проклятия и жизнь… за это я готов платить цену, которую вы укажите.

– Вот как? – улыбнулся колдун. А он определенно был колдуном, только они бывают столь бесстыдно красивы и подчеркивают это всеми доступными способами. – А если я заставлю тебя спать со мной?

Анриас вздрогнул всем телом, не способный удержать дрожь отвращения от одной подобной мысли. Только сейчас он окончательно осознал, что абсолютно обнажен. Но голубые как безбрежное небо глаза ожидали ответа.

– Значит буду… спать… – сквозь зубы выдавил из себя Анриас. – Лучше это… чем боль проклятия.

– Смелый мальчик. И решительный, – кивает колдун, рассеянно теребя ухо спящего бога. – Но можешь быть спокоен. Ты меня не интересуешь в этом плане. – И только Анриас выдохнул с облегчением, как снова вздрогнул от еще более ужасающей перспективы, высказанной спокойным рассеянным голосом: – Правда не знаю, не придется ли это делать тебе с твоим богом…

– Ч-чудовищно, – прошептал он, обнимая себя за плечи.

– Не скажи, – по губам его собеседника скользнула странная улыбка. – Однако… раз уж мы тут открываем свои намерения честно и неприкрыто… ты все еще можешь отказаться от моего дара жизни и вернуться в тот же момент, когда ты умирал на камнях своего замка… повернуть время вспять возможно. Еще нет окончательного пути назад, потому что… твой бог может забрать твою душу, лишить сознания и… завладеть твоим телом, как сосудом… Нужна тебе будет тебе такая жизнь?

Анриас со все возрастающим ужасом смотрел на это нереально красивое создание.

– Н-но… – он почти вытолкнул из себя вопрос. – Зачем ты мне это говоришь?! Я… лучше умру там… – юноша кивает головой, не находя слов…

Растин улыбается задумчиво:

– Зачем? Чтобы ты сделал окончательный выбор… жизнь дается именно для этого. Постоянно делать выбор. Ты ведь даже можешь умереть прямо сейчас.

Едва уловимое движение рукой и перед Анриасом на траву упал острый, сияющий лезвием охотничий нож, с простой костяной рукояткой.

– Для этого достаточно ударить себя в сердце, – улыбка колдуна все такая же безмятежная. – И тем самым ты выберешь за себя и… него…

И рыцарь замирает, уже почти коснувшись рукояти ножа. Он чувствует ловушку, опасную, все в нем кричит, что лучше сейчас взять нож и убить себя. Только не слушать, не слушать… Но рыцарский долг, рыцарское воспитание, несмотря на незаконнорожденность, благодаря которому он встал на ноги, преодолел все пересуды и стал одним из тех, перед кем сам король склонил голову в уважительном поклоне…