Читаем без скачивания Глубокоуважаемый микроб (сборник) - Кир Булычев

Удалов следовал за ней, отстав метров на сто.

Кристина зашла за Исторический музей и там, как увидел Удалов, заняла очередь в Мавзолей Ленина, который был открыт ежедневно до тринадцати часов.

Удалов, недоумевая, зачем Кристине понадобилось побывать в Мавзолее, тогда как она ранее ничем не выказывала своих политических воззрений, встал в очередь в десяти человеках сзади.

Через полчаса они дошли до Мавзолея.

Удалов так и не придумал объяснения нелогичному поступку девушки.

Кристина влилась в Мавзолей следом за другими туристами.

Удалов, шедший сзади, мог за ней наблюдать.

Оказавшись в замкнутом низком помещении центрального склепа, Кристина неожиданно кинулась к хрустальному гробу, подсвеченному изнутри. Владимир Ильич лежал в гробу, закрыв глаза и мирно сложив на груди желтоватые руки.

Неужели Кристина решила отомстить ему как главному мужчине Страны Советов?

Не успел Удалов сообразить, что к чему, как несколькими сильными ударами молотка, купленного в «Инструментах», девушка разбила высокую крышку саркофага.

Вокруг закричали испуганные туристы.

– Всем стоять! – приказала Кристина.

Ошарашенные туристы и караул замерли.

И тогда девушка Кристина семнадцати лет, мечтавшая о сказочном подвиге, способном уничтожить мужское превосходство на планете, а также искавшая себе настоящего принца, склонилась к голове Ильича и уверенно, смачно, чувственно поцеловала мужчину, спящего вечным сном в хрустальном гробу.

И все увидели, как дрогнули ресницы Владимира Ильича, открылись его карие с прищуринкой добрые глаза и как шевельнулись его губы, произнеся:

– Это вы меня целовали, товарищ девушка?

– Я, Владимир Ильич, – ответила Кристина.

– Большое спасибо, товарищ.

– Кристина.

– Вот именно, товарищ Кристина! И долго ли я проспал?

Вокруг люди принялись хлопать в ладоши. Кричали «ура!».

Кристина остановила крики, подняв вверх руку.

– Знаете ли вы, Владимир Ильич, что отныне вы мой жених? – спросила она.

Со всех сторон надвигались люди в штатском и в белых халатах. У них в руках поблескивало оружие.

– Этого не может быть! – кричал на Ленина бородатый профессор с гранатометом. – Вы же умерли навсегда!

– А вот с этим мы еще поспорим, голубчик! – возразил Ильич, садясь в гробу и опуская ноги в черных ботиночках. – Если вы хотели вечности, то надо было закапывать меня в землю, как человека. Теперь же мы еще посмотрим, кто кого, господа-товарищи!

Охрана и медики хотели стрелять, но они не знали, что имеют дело с чемпионом Великого Гусляра по борьбе и карате. Раскидав противников, Кристина протянула Ильичу руку. Он крепко схватился за девушку, и она повела Ильича наружу. Толпа зрителей становилась все гуще, и многие тянули к Ленину книжки для автографов.

Вышли на улицу.

Кристине пришлось взять Ильича на руки – он был легкий, почти невесомый, видно, все внутри ссохлось, да и ходить отвык.

– К Спасским воротам! – приказал он.

Кристина пронесла его по узкой дорожке вдоль Кремлевской стены, и Ленин сокрушенно качал головой, дивясь тому, как безжалостно обошлось время с его соратниками по борьбе – от них остались только мраморные плитки с датами жизни.

– Товарищ Кристина, – спросил Владимир Ильич, – скончалась ли моя супруга Надежда Константиновна?

– Давно уже, – ответила Кристина. – Я памятник ей видала.

У Спасских ворот Ленин попросил поставить его на ноги.

– Я должен идти сам, – сказал он. – До свидания, товарищ, спасибо за помощь.

– Но ведь я тебя разбудила поцелуем!

– По личным вопросам попрошу ко мне в четверг в приемные часы, – отрезал Ильич.

Пошатываясь под ветром, Ленин поспешил в Кремль. Часовые у входа взяли под козырек. Кристина опечалилась.

Удалов подошел к ней и положил ладонь на плечо.

– Не грусти, – сказал он. – Ты совершила беспрецедентный поступок.

– Но он даже не заметил. И история человечества пойдет дальше тем же ходом.

– А вот об этом мы узнаем в ближайшие дни, – сказал Удалов.

Лекарство от всего

В последние годы Лев Христофорович Минц, профессор, проживающий в городе Великий Гусляр, сделал несколько бытовых открытий из разряда тех, что публикуются в журналах для сельских жителей под рубрикой «Сделай сам». С той лишь разницей, что в журналах помещают плоды деятельности практичного, но банального ума, тогда как ум профессора отличается гениальностью и непрактичностью. Стремление ходить лишь нехожеными тропами не раз приводило гения на край пропасти.

В отличие от иных изобретений и открытий Минца, нижеследующие не нашли житейского применения. Может быть, к счастью для всех нас. Но в истории Великого Гусляра они остались как яркие страницы.

ИДЕАЛЬНАЯ КРЫСА

Дело в том, что многие свои гениальные шаги Лев Христофорович совершает во сне, когда ничто не мешает его утомленному дневными делами мозгу творить в свое удовольствие.

Примерно между тремя и четырьмя ночи восемнадцатого октября прошлого года Лев Христофорович сделал одно великое изобретение.

Суть его состояла в следующем: профессор нашел способ изготовить средство, которое излечивает человека от всех болезней. Да-да, вот такой пустячок! Но смеяться может лишь тот, кто не знаком с другими изобретениями профессора и не знает, что профессор давно уже как без пяти минут лауреат Нобелевской премии.

В половине четвертого мозг Льва Христофоровича поставил точку. Теперь осталось лишь запустить средство в серию.

И тогда прозвучал Голос:

– Остановись, профессор!

– Вы кто такой? – спросил профессор.

– Я – сама Судьба. Я Голос вечности и в то же время я – твой внутренний голос.

– Почему я должен остановиться?

Профессор оглянулся. Он отлично понимал, что находится во сне, но, тем не менее, вокруг расстилался незнакомый пейзаж, а освещение было неярким, без источника. Тело профессора не отбрасывало тени, хотя он пребывал в стоячем положении. Было прохладно, но не дуло.

– Ты намерен завтра утром поделиться со своими друзьями средством от всех болезней? – спросил Голос.

– Да, я собирался так поступить.

– Знаешь ли ты, что обрекаешь этим друзей на смерть?

– Еще чего не хватало! Я же первым отведаю это средство!

– Тогда первым погибнешь ты, а уж потом твои друзья, которым ты успеешь разлить по восемь капель.

– Но в чем дело? Я все просчитал. Мое средство безошибочно излечивает от всех недугов.

– В этом его главное ужасное свойство! – сообщил Голос и растворился в бледном тумане.

Минц не стал просыпаться сразу, а поспал еще до семи часов, потом поднялся, попил кофе и надолго задумался. Как он ни крутил, получалось, что он прав, а Голос не прав.

И все же профессор не стал рисковать. Он достал из угла клетку с белой подопытной крысой и влил ей три капли средства от всех болезней.

Когда утром по просьбе Минца к нему пришли его друзья Удалов и Грубин, Минц сидел за столом, а у его ног на полу лежал лист белой бумаги. На листе покоилась дохлая крыса.

Удивленным друзьям Минц предложил кофе, а когда они отказались, поведал о своем приключении.

– Как видите, – сказал он, завершив рассказ о Голосе, – я проверил его предупреждение. Крыса умерла.

– Сразу? – спросил Саша Грубин.

– Нет, – ответил Минц. – Сначала крыса совершила несколько бодрых и веселых прыжков, побегала по кругу, попросила у меня пищи, но не приняла ее, а глубоко вздохнула и померла.

– Так что же случилось? – спросил Корнелий Удалов.

– Я усиленно думал и догадался, – ответил Минц. – Ведь раз это был внутренний голос, значит, внутри меня эта догадка уже существовала. Но мне было жаль отказываться от великого изобретения, каждому хочется примерить тогу спасителя человечества.

– Короче! – взмолился Грубин. – Я на автобус опаздываю.

– Крыса подохла потому, что нормальное состояние любого человека, включая крыс, – ненормальное, болезненное! Не может живой организм существовать без аномалий. Ты влюбился – у тебя началась лихорадка, ты скучаешь – тобой овладевает меланхолия или понос, ты испугался – у тебя страдает мочевой пузырь. Любое действие организма – ненормальность. Потому что для него ненормальны желания, страсти, потери, достижения! Значит, как только я даю вам средство от всего, ваш организм лишается всего ненормального. А сам процесс жизни – это хождение по проволоке, и организму не остается ничего, кроме как умереть от общего счастья и совершенства.

Тут все увидели, что крыса пошевелила головой, повела усами и медленно поползла прочь.

– Чего же она, не померла? – удивился Удалов, который поверил было профессору, а теперь усомнился.

– Она даже помереть толком не может, – сказал профессор, – настолько ей плохо.

– Вспомнил научный термин, – воскликнул Грубин. – Это называется нирвана! Ну, я побежал на автобус!

– Не наступи на крысу, – предупредил его Удалов, – она счастливая, где-то ползает.