Читаем без скачивания Маршалы и генсеки - Николай Зенькович

В. В. Ульриха, членов — диввоенюристов А. М. Орлова и Д. Я. Кандыбина,

при секретаре военном юристе А. С. Мазуре в закрытом судебном заседании в г. Москве 22 июля 1941 г. рассмотрел дело по обвинению:

1. Павлова Дмитрия Григорьевича, 1897 года рождения, бывшего командующего Западным фронтом, генерала армии;

2. Климовских Владимира Ефимовича, 1895 года рождения, бывшего начальника штаба Западного фронта, генерал-майора;

3. Григорьева Андрея Терентьевича, 1889 года рождения, бывшего начальника связи Западного фронта, генерал-майора, — в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 193-17/6 и 193-20/6 УК РСФСР.

4. Коробкова Александра Андреевича, 1897 года рождения, бывшего командующего 4-й армией, генерал-майора, — в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 193-17/6 и 193-20/6 УК РСФСР.

Предварительным и судебным следствием установлено, что подсудимые Павлов и Климовских, будучи первый — командующим войсками Западного фронта, а второй — начальником штаба того же фронта, в период начала военных действий германских войск против Союза Советских Социалистических Республик проявили трусость, бездействие власти, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу противнику оружия без боя и самовольное оставление боевых позиций частями Красной Армии, тем самым дезорганизовали оборону страны и создали возможность противнику прорвать фронт Красной Армии.

Обвиняемый Григорьев, являясь начальником связи Западного фронта и располагая возможностями к налаживанию, боеспособной связи штаба фронта с действующими воинскими соединениями, проявил паникерство, преступное бездействие в части обеспечения организации работы связи фронта, в результате чего с первых дней военных действий было нарушено управление войсками и нормальное взаимодействие воинских соединений, а связь фактически была выведена из строя.

Обвиняемый Коробков, занимая должность командующего, 4-й армией, проявил трусость, малодушие и преступное бездействие в возложенных на него обязанностях, в результате чего вверенные ему вооруженные силы понесли большие потери и были дезорганизованы.

Таким образом, обвиняемые Павлов, Климовских, Григорьев и Коробков вследствие своей трусости, бездействия и паникерства нанесли серьезный ущерб Рабоче-Крестьянской Красной Армии, создали возможность прорыва фронта противника в одном из главных направлений и тем самым совершили преступления, предусмотренные ст. ст. 193-17/6 и 19^-20/6 УК РСФСР.

Исходя из изложен но го и руководствуясь статьями 319 и 320 УПК РСФСР, Военная коллегия Верховного суда СССР

Приговорила:

1. Павлова Дмитрия Григорьевича, 2. Климовских Владимира Ефимовича, 3. Григорьева Андрея Терентьевича и 4. Коробкова Александра Андреевича лишить военных званий: Павлова — «генерал армии», а остальных троих военного звания «генерал-майор» и подвергнуть всех четырех высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества.

На основании ст. 33 УК РСФСР возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о лишении осужденного Павлова звания Героя Советского Союза, трех орденов Ленина, двух орденов «Красная Звезда», юбилейной медали в ознаменование 20-летия РККА и осужденных Климовских и Коробкова орденов «Красная Звезда» и юбилейных медалей «20-летие РККА».

Приговор окончательный и кассационному обжалованию не подлежит.

Председательствующий

В. Ульрих

Члены

А. Орлов

Д. Кандыбин

Эпилог

Минутку, а почему в приговоре отсутствуют обвинения в военном заговоре? Ведь следствие настойчиво требовало от Павлова подтверждений, что он преднамеренно открыл фронт немцам, чем совершил изменническое деяние? Куда девались обвинения о связях с врагами народа Тухачевским, Уборевичем, Мерецковым?

Суд разобрался во всем и исключил обвинение в заговоре как недоказанное?

Отнюдь. В проекте приговора, представленном предварительно на ознакомление Сталину, Павлов обвинялся в антисоветском военном заговоре: «Проводил вражескую работу, выразившуюся в том, что в заговорщических целях не готовил к военным действиям вверенный ему командный состав, ослабил мобилизационную готовность войск округа, развалил управление войсками и сдал оружие противнику без боя…»

Прочитав проект, Сталин вызвал Поскребышева:

— Передайте, пусть выбросят всякую чепуху вроде «заговорщической деятельности». Остальной текст годится.

СПОТКНУВШИЙСЯ О ЖЕЗЛ

Глава 1

ЗНАК БЕДЫ

Рано утром 23 апреля 1937 года заместитель наркома Михаил Николаевич Тухачевский в безукоризненно сидевшей на нем маршальской форме, источая запах хорошего мужского одеколона, спустился к ожидавшей у подъезда служебной машине.

Водитель, услышав звук хлопнувшей двери, сразу же увидел высокую статную фигуру своего пассажира и поспешно вскочил с места, чтобы загодя открыть дверцу автомобиля.

Тухачевский шагнул к застывшему в приветствии у открытой дверцы водителю, протянул ему руку, чтобы поздороваться, и вдруг, нелепо взмахнув ею, потерял равновесие и растянулся прямо на асфальте, покрытом тонким ночным ледком.

Шофер помог подняться, заботливо спросил:

— Не ушиблись, товарищ маршал?

— Да нет, вроде все в порядке, — смущенно произнес Тухачевский, ощупывая правый бок и сердясь на себя за досадный конфуз. — Наверное, не повезет сегодня. Плохая примета…

Водитель все перевел в шутку. И Тухачевский, войдя в свой кабинет, через несколько минут уже забыл о случившемся с ним происшествии. Маршал окунулся с головой в водоворот наркоматовских дел.

В три принесли папку с документами на визу. Тухачевский переключил телефоны на приемную, отпустил начальника секретариата, как-то странно взглянувшего на него, и раскрыл папку.

По установившейся традиции начальник секретариата формировал стопку бумаг по степени их важности. Наверху всегда оказывались самые срочные. На этот раз первым лежало спецдонесение Ежова, адресованное Сталину, Молотову и Ворошилову.

Тухачевскому в силу его служебного положения приходилось читать и визировать сотни страниц важнейших документов ежедневно. Читал он быстро, схватывая самую суть, зная, где ее искать. Пространные преамбулы, как правило, просматривал беглым, рассеянным взглядом.

«Нами сегодня получены данные от зарубежного источника, заслуживающего полного доверия… — машинально скользнул он глазами по первой строке машинописного текста, собираясь перевести взгляд в конец, где обычно излагалась суть дела, но, увидев дальше свою фамилию, впился в продолжение фразы: —…о том, что во время поездки тов. Тухачевского на коронационные торжества в Лондон над ним по заданию германских разведывательных органов предполагается совершить террористический акт».