Читаем без скачивания Тенебрариум - Raptor

— Ты ведь делаешь это не из-за благородных чувств?

Райли отвернулась.

— Просто драться из-за канистры воды — это нелепо. Есть проблемы поважнее… К тому же, должна признаться, что да — иногда я тоже захожу на его территорию. Как сегодня, например. И он тоже меня не трогает. Если не углубляюсь далеко.

— Ну, вот видишь. Значит, между вами есть какие-то негласные договорённости.

— Ему, как и мне, не нужны лишние проблемы. Мы миримся друг с другом. Но это очень тонкая грань. Нет гарантии, что он пропустит меня в следующий раз. Или что я его пропущу. Всё делается на свой страх и риск. Может быть, оно и к лучшему, если шестнадцатый убьёт тридцать шестого… Но, с другой стороны, количество врагов у нас увеличится. Шестёрка слабее седьмого, но группа шестёрок — это уже неприятность.

— Если ты не хочешь предупреждать тридцать шестого, это сделаю я.

— Ты и полсотни метров не сможешь пройти по его территории. Он оттяпает тебе башку, и даже не поинтересуется, зачем ты приходил.

— Тогда пойдём вдвоём.

— Он убьёт нас обоих. Либо придётся сражаться, и убить его. Вряд ли у нас получится разговор.

— Неужели нет никакой возможности вызвать его на диалог?

— Почему же нет? Теоретически, есть конечно. Тридцать шестой очень напряжён. Наверняка он чувствует приближение группы шестнадцатого. К тому же я его раздражаю. Поэтому он будет очень резок. Скорее всего, он захочет от нас избавиться. Я бы тоже так сделала. Я же тоже семёрка. Но если следовать этикету, и не провоцировать, то можно его заинтересовать. Тридцать шестой хоть и резок, но не глуп. Шанс поговорить с ним есть.

— Ну так пойдём.

— Не знаю, Писатель. Сегодня я как-то не планировала умирать.

— Если есть возможность предупредить тридцать шестого — то нужно это сделать как можно скорее. Только полный негодяй убьёт парламентёров, пришедших ему помочь.

— Это-то и странно. У изгнанников не принято помогать друг другу. Это почти оскорбление, так как ставит под удар обретение Суфир-Акиля. Конечно, предупреждение можно назвать 'помощью' только с натяжкой, ведь мы делаем это не ради тридцать шестого, а ради себя… Но, думаю, что он нас просто убьёт, безо всяких церемоний.

— Либо убьёт он, либо убьют головорезы шестнадцатого. 'Кто не рискует — тот не пьёт шампанского'.

— Во что ты меня впутываешь, Писатель? Зачем я на это иду? Безрассудство какое-то, — Райли всплеснула руками. — Пошли, пока я не передумала. И молись, чтобы тридцать шестой сегодня был в настроении слушать нас.

Так мы пересекли незримую границу, и оказались в части города, принадлежащей тридцать шестому. Никогда я ещё не видел Райли такой напуганной. Куда подевалась её несгибаемая стать? Если на своей земле она напоминала степенную львицу, то здесь выглядела как домашняя кошка, впервые очутившаяся на улице. Глаза, наполненные страхом, зыркали по сторонам. Руки подрагивали. Походка была неуверенной, пришибленной. Она не шутила насчёт тридцать шестого. Этот парень действительно был чертовски опасен.

— Когда я скажу, — заплетающимся от страха языком произнесла она. — Кладёшь оружие на землю. Медленно, плавно. Чуть дёрнулся — считай труп. Положил — отходи на пять шагов назад, расставив руки в стороны, вот так. Всё делай медленно, не спеша. Пять шагов отсчитал, опускайся на колени, руки клади перед собой ладонями кверху. Взгляд направь в пол. Не говори, пока он к тебе не обратится. Не повышай тон, не груби ему и не шути с ним. Не поднимай головы, и не смотри ему в глаза, пока он сам не потребует. После того, как он рассмотрит твоё лицо, вновь его опускай. Выражай полное смирение и подчинение. Не поддавайся на провокации. Никаких резких движений. Не пытайся подняться, схватить нож, убежать. Он этого и ждёт. Держись спокойно, с достоинством. Всем своим видом дай понять, что он — хозяин, а ты непрошеный пришелец, нарушивший его территорию. Всё, что тебе остаётся — это молить его о пощаде.

— К чему эти сложности?

— К тому, что мы не к другу закадычному идём. Своим появлением мы уже выказываем ему неуважение. Представь, как он разозлится, увидев нас. Поэтому свою дерзость мы обязаны компенсировать этикой.

На улице встречалось всё больше транспорта. Заброшенные легковушки, грузовики, мотоциклы, стояли там, где их бросили. В одном месте путь нам преградил трамвай, пришлось сойти с дороги, чтобы его обойти. Видели пару аномалий: Яркую, сверкающую 'шаровую молнию', похожую на вспышку сварочного аппарата, и медленно, бесшумно вращающую в воздухе автомобильный корпус 'танцовщицу'. Обходили их осторожно, держась как можно дальше.

Наконец, вышли на маленькую площадь, посреди которой торчала скульптура, изображающая земной шар с кольцами спутниковых орбит. Далее располагалось двухэтажное здание, похожее на подкову. Длинные дуги 'подковы', с продолговатыми оконцами, огибали площадь с двух сторон, а в самом центре здания, над центральным входом, из крыши торчал огромный вытянутый купол, похожий на ребристое яйцо.

— А вот и планетарий, — сказала Райли. — Мы… Точнее, наши старые хозяева, называли его 'Соковыжималкой'. Если вон туда воткнуть половинку гигантского лимона, то сок будет стекать в эту… Та-ак…

Она замолчала на полуслове. И остановилась.

— В чём дело?

— Тихо. Спокойно. Он здесь. Теперь всё повторяй за мной.

Очень аккуратно, она извлекла оба ножа и положила их на асфальт рукоятями от себя. То же сделал и я. Затем мы оба попятились назад, расставив руки. И через пять шагов опустились на колени, положив руки перед собой. Время шло, но тридцать шестой не появлялся. Меня подмывало поднять голову, но краем глаза я косился на Райли. Та сидела носом к земле, и я не стал испытывать судьбу.

Лёгкие, неторопливые шаги приближались к нам со стороны входа в планетарий. Ни окрика, ни приветствия, ни угроз. Просто шаги. Теперь мне стало по-настоящему страшно. Наша жизнь повисла на волоске, и я надеялся только на то, что Райли сумеет всё разрулить.

— Так, так, так.

Шаги приблизились. Пара ног, обутых в 'казаки', перешагнула через наше оружие, и остановилась в паре метров, отделив нас от него.

— По-моему это уже слишком. Такой наглости я ещё не встречал. Это даже не наглость, а настоящий плевок в лицо. Я только одного не могу понять. Почему вы до сих пор живы? Действительно странно. Наверное, добровольное разоружение и намёки на этикет ввели меня в заблуждение. Хитрый ход, продливший вам жизнь. Впрочем, это лишь вопрос времени. Я не намерен оставлять вас в живых. Вторжение непростительно.

Он подошёл к Райли, остановившись прямо над ней. Я увидел его руку, обмотанную тряпкой, и сжимающую здоровенный, блестящий нож. Лезвие скользнуло к горлу девушки. От страха я зажмурился. Но тут же приоткрыл один глаз. Клинок ножа замер под нижней челюстью Райли, прижавшись режущей кромкой к горлу. Стоило тридцать шестому дёрнуть рукой, и ей конец. Но он медлил. Наслаждался превосходством. Приподнял лезвием голову моей спутницы, и посмотрел ей в глаза.