Читаем без скачивания Гимн неудачников - Eugene

— Что?

— Да, да, да! Град. Сделай то, что она хочет, и отвяжитесь от меня!

— Ну что тебе стоило сказать это попозже? — Ильда обиженно встала и отвернулась. Я тайком перевел дух; еще мгновение, казалось, и она будет уже не способна остановиться. — Абсолютно невозможно иметь с вашей братией дело…

Интересно, это у нее личное, или все воскрешенные по новой методике получат такой эмоциональный регресс? Впрочем, у колдунов изначально возникает дисбаланс из-за их магии.

— Но у меня есть два условия.

— Условия? Какие еще условия?!

— Я хочу жить, — в лоб сказал я. Парочка государственных преступников с готовностью закивала; этот пункт был им полностью понятен. — И первым Град оживит того, на кого укажу я.

— Зачем? — напрягся Беда, разом лишившись маски напускного дружелюбия. Но витающая в облаках нежить только отмахнулась:

— Пусть. Надо же проверить, подействует ли…

Ильда плавно скользнула к воде. Я бы никогда не заметил, если бы не приглядывался специально, как грубая мешковина превращается в дорогую бархатную ткань, как нежную кожу опутывает тонкая кружевная вязь, как низенькая фигура распрямляется, становясь выше ростом, и приобретая благородную осанку.

Приграничник остановился рядом, прислонившись к стене:

— Неудачная месть. Среди них нет никого, кто бы представлял для меня опасность, а Кару уже не поднять.

Я слегка улыбнулся, чувствуя, как впервые после гибели Эжена в душе шевельнулось нечто, похожее на удовлетворение:

— Да кому ты нужен, Беда?

Зверь-из-Бездны, вот неужели ты не мог подобрать для исполнения своих замыслов кого-нибудь… более исполнительного? Пока черный маг боролся с паранойей и чувством собственной значимости, Град находился где угодно, но только не здесь, умертвие мялась на краю настила, артистично изображая "как-то все это слишком внезапно":

— У меня еще ничего не готово…

— Луна не вошла в знак Козерога?

— Я где-то забыла свою шляпку…

— Может быть, действительно как-нибудь потом? — с долей неуверенности пробормотал Беда, тревожно прислушиваясь.

— Умолкни, смертный! — высокомерно бросила Шадде и, словно протест стал последней каплей, решительно поднялась на кромку фонтана. — Не для того я так долго шла к этому мигу, чтобы сейчас отступить!

Бывшая колдунья развернулась к залу, нервно поправила волосы, манжеты, оборки на платье, набрала в грудь воздуха…

Первая нота, тихая и дрожащая, прокатилась над водой и затерялась между колонн, всколыхнув застоявшийся мрак. Дребезжание рассеивателей превратилось в неровное стаккато и замерло; затянутые паутиной лампы мигнули и разгорелись ярче, отразившись в кусочках мозаики, блеснувшей из-под грязи и копоти. Едва слышное эхо затихло в дальнем конце зала… и вернулось, многократно усиленное. Ясные, чистые звуки рассыпались под сводчатыми стенами, отражаясь в камне, скользя по гладкой смальте, золотой, лазурной, ярко-алой, смывая серый налет и патину. Тени прянули по углам, озеро всколыхнулось и плеснуло, захлестнув край фонтана; вспыхнувшая тысячью огней лампа наполняла свечением стеклянные картины, выхватывая из мрака огромные двустворчатые врата. А голос все креп, взлетая под самый купол и обрушиваясь вниз переливающимся каскадом. Мелодия летела и кружилась, звала, гремела и грохотала, билась в тесном пространстве зала. Серебряные потоки вливались в распахнутые двери: полупрозрачные силуэты, шелковые призрачные ленты, блеск гладкой чешуи, синие искры ореолом окутывали Ильду и ныряли в озеро, растворяясь в наливающейся сиянием глубине. Нежить собирала все свои творения.

Песня замерла на самой высокой ноте и умертвие медленно подняла руки; вода забурлила и отхлынула на стены, оставляя пустое пространство, где из переплетения жирных маслянистых линий поднимались человеческие фигуры. А финальный аккорд все еще тянулся, мучительно вибрируя в воздухе…

— Выбирай.

Я сглотнул, постепенно возвращаясь в реальность. Казалось, музыка все еще звучала в ушах, отдаваясь где-то в душе и пробегая мурашками по телу. Это было… восхитительно. Но я бы не хотел услышать это еще раз.

Ах да… выбирать. Доски скрипели под ногами; все еще оглушенный, я бродил между застывшими истуканами, одинаковыми и тусклыми, как будто припорошенными пылью. Вглядывался в смазанные пустые лица с закрытыми глазами и сомневался, что вообще смогу узнать хоть кого-нибудь. Так вот как выглядят воскрешенные. Они выглядят… никакими. Ни капли жизни и цвета, ни проблеска индивидуальности. Серые, безмолвные и безликие тени теней.

Не знаю, чем привлекло внимание именно это умертвие. Оно было ярче… нет, не ярче, но искра узнавания сделала его таковым…

— Она?! — изумленно воскликнули за моей спиной, но Град уже оказался рядом, прикоснувшись белыми пальцами ко лбу девушки. Теперь я мог сравнивать, и если остальные были никакими, то Град выглядел… чужеродно. Как льдинка среди золы. Как стальные грабли среди пожухлых листьев… Хм. Пора бы уже заканчивать со сравнениями.

— Очнись.

Длинные ресницы затрепетали и распахнулись, и новорожденное умертвие окинуло нас совершенно бессмысленным взором. Я попятился, налетев на Беду, но Град не позволил подопытной двинуться с места.

— Кто ты?

Пепельные губы едва заметно шевельнулись.

— Я… — в широко распахнутых глазах мелькнул испуг. — Кто… я?

— Назови мне свое имя, — мягко попросил Град.

На прежде неподвижном лице проявилась гримаса страдания; нежить запустила пальцы в огненно-рыжие волосы, и еле слышно жалобно прошептала:

— Мама… мама называла меня Еленой… Где я? Что… что со мной?

— Эй, ты меня узнаешь? — с беспокойством спросил я. Почему-то вид совершенно потерянного умертвия чем-то не нравился совести. — Колючка?

— Ты умерла.

Девушка вздрогнула и словно в полусне поднесла покрытую ссадинами руку к позвоночнику; в серо-зеленых глазах постепенно росло осознание, сменяясь болью и диким ужасом…

— Вспомни, — с безжалостной улыбкой приказал Град.

Пронзительный, отчаянный крик взвился к небесам и захлебнулся. Так, которую когда-то называли Елена, выпрямилась и уставилась в пространство равнодушными, будто затянутые белесой пленкой глазницами.

— Прекрасно, — нетерпеливо бросила Ильда. — Я уже вижу, что работает. Остальным память не возвращай. Лишние знания — лишние проблемы.

Мертвяк пожал плечами и запрыгнул на бортик рядом с ней, буднично произнеся:

— Просыпайтесь!

И тут я понял, что песня еще не закончилась. Та самая последняя нота, до сих пор звучащая на пределе слуха оборвалась и ударом гонга разбилась на множество осколков…