Читаем без скачивания Анубис - Вольфганг Хольбайн

Учитывая то, что рубашка на нем почти полностью превратилась в насквозь промокшую бурую тряпку, догадаться было нетрудно. Он кивнул.

— Дайте я посмотрю, — решительно сказала мисс Пройслер.

Могенс бросил быстрый взгляд в сторону Грейвса и Тома, а потом нехотя кивнул и так же нехотя начал снимать пиджак. Оба их спутника не сдвинулись с места, но, яростно жестикулируя, явно горячо спорили.

Пиджак тоже пропитался кровью. Могенс аккуратно положил его на камень возле себя, затем осторожно стянул рубашку и крепко сцепил зубы, когда мисс Пройслер, не церемонясь и не спрашивая позволения, принялась разматывать бинты.

— Что, худо? — спросил Могенс, когда она закончила дело и бросила пропитанную кровью повязку на пол. Выражение ее лица он предпочел не разгадывать.

— Были бы мы дома, я бы сказала «нет», — успокоила мисс Пройслер, подбадривающе улыбаясь, но при этом озабоченно качая головой. — Ничего, справимся.

— Так скверно?

— Тот, кто накладывал повязку, понятия не имел, как это делается.

— Думаю, это был Том.

— Тогда тот, кто не имел понятия, но действовал из лучших побуждений, — убежденно сказала мисс Пройслер. — Но дела не так уж плохи. Мне нужно только что-нибудь, чем можно толково перевязать рану. — Она минутку поразмыслила, а потом присела и с усилием отодрала от своего подола полосу с ладонь шириной.

— Может, лучше было спросить Тома? — заметил Могенс. — Наверняка в его рюкзаке найдется перевязочный материал.

— Наверное, — согласилась мисс Пройслер и, пыхтя, распрямилась. — Поднимите руки и покрепче стисните зубы. Будет больно.

Могенс послушно выполнил ее распоряжения. Действительно, было больно, как она и предупреждала. Но это была особая живительная боль — она хоть и выбила из него слезу, в то же время обещала облегчение. Мисс Пройслер наложила повязку так туго, что она сдавила легкие и чуть не перекрыла поступление кислорода. Однако результат был налицо. Хотя импровизированный бинт и окрасился немедленно в красный цвет, Могенс почувствовал, как кровотечение ослабевает, а потом и вовсе остановилось, еще прежде чем мисс Пройслер закончила перевязку.

— Вот так, — бодро сказала она. — Еще пару часов сна, хороший ужин, и будете как новенький.

— Боюсь, и о том, и о другом можно только мечтать, — улыбнулся ей Могенс. — Тем не менее большое вам спасибо. Я и вправду чувствую себя много лучше.

— Чем, черт возьми, вы тут занимаетесь? — раздался позади них голос Грейвса.

— Мисс Пройслер сменила мне повязку на свежую, — медленно поворачиваясь, натянуто ответил Могенс.

— И что за необходимость? — огрызнулся Грейвс. — Не на демонстрацию мод идем!

Могенс проглотил слова, вертевшиеся на языке, и наклонился за пиджаком. Движение это действительно отозвалось болью, однако проделал он все много медленнее и обстоятельнее, чем требовалось — хотя бы потому, что видел, как это злит Грейвса. Глупо, конечно, но он почувствовал удовлетворение.

— Ну и куда теперь? — сквозь стиснутые зубы спросил он, стараясь просунуть руку в рукав так, чтобы рана хоть не сразу разошлась. — Снова назад?

Лицо Грейвса помрачнело еще больше, но, по крайней мере, он сдержался и не ответил грубостью.

— Том нашел проход. Здесь дальше хода нет. — Он собирался добавить что-то еще, но вдруг наморщил лоб и недовольно посмотрел на грязные бинты на полу, которые так и остались валяться. — Думаешь, умно поступил? Запах крови может привлечь упырей.

«Если бы поблизости были упыри, — подумал Могенс, — они давно были бы здесь. За то время, что я брожу тут окровавленный, ни одного не показалось». Вслух же он сказал слегка задетым тоном:

— Они ведь питаются падалью, Джонатан. Не думаю, чтобы запах крови привлекал их.

— В какой там области ты у нас специалист? — ехидно спросил Грейвс, тщетно пытаясь ногой запихнуть кровавые тряпки под камень. — Археологии? Вот и рассуждай о старых развалинах.

Могенс не проронил ни слова в ответ. Мисс Пройслер тоже молчала, хотя было видно, что это давалось ей с трудом. После его грубой выходки на привале она демонстративно игнорировала Грейвса и, по-видимому, не собиралась менять тактику. Могенс пожалел, что ему не хватает ее здравого смысла.

— Ну так идем? — спросил он.

Грейвс развернулся на каблуке, и взял такой темп, что Могенс едва поспевал за ним. Тем временем Том исчез на том конце узкого прохода, образованного отвесными черными стенами. Могенс напрасно искал взглядом что-то вроде двери или лаза и, только подойдя к тому месту чуть не вплотную, обнаружил отверстие едва ли метра в полтора, возникшее перед ним из ничего. За ним виднелся ровный белый свет Томовой лампы.

Ради эксперимента Могенс отступил на шаг назад, и отверстие снова исчезло. Шаг вперед — и оно на месте. Еще одна загадка, которую он вряд ли когда-нибудь решит.

То, что открылось ему за непостижимой дырой — даже в мыслях он не мог назвать ее дверью, — было больше, чем загадкой. Скорее, чем-то сродни чуду.

Шагнув в нее, он застыл, как вкопанный, в просторной прямоугольной зале. Лишь спустя минуту он смог оглядеться. Первым из чудес была сама дверь. Да-да, с этой стороны она и была именно дверью, нормальным прямоугольным проемом для входа, значительно большим, чем виделось с той стороны, и она ничем не отличалась по очертаниям от правильной геометрии всего помещения, с теми же характерными контурами, как и в усыпальницах и в руинах святилищ Древнего Египта. Еще одно необъяснимое чудо. Шаг сквозь эту дверь вывел Могенса не только в другой мир, но и в другое время. У него захватило дух.

— Удивительно, да? — послышался голос Грейвса. — Думаю, мы все ближе к нашей цели.

«Удивительно», — не совсем то слово, подумалось Могенсу. То, что развернулось перед ним, можно скорее назвать невозможным и тревожащим. На более пристальный взгляд, помещение оказалось много больше, чем он оценил поначалу, а две из четырех стен, сходящиеся под странным неправильным углом, были щедро расписаны живописью на манер древних египтян и сплошь покрыты иероглифами, выполненными яркими красками.

— Ну не фантастика ли? Этим можно бы осчастливить не одного человека. Я имею в виду твоих драгоценных коллег. Подавляющее большинство из них дало бы руку на отсечение, лишь бы разок увидеть такое. — Грейвс повел рукой, обтянутой черной кожей перчатки.

Могенс мельком бросил на нее взгляд и продолжал молчать. Он еще не совсем отошел от нахлынувших на него неприятных ощущений, но к ним примешивалось и еще какое-то чувство, которое он не мог облечь в слова. Он сделал еще пару шагов мимо Грейвса и снова остановился, чтобы оглядеться обстоятельнее. Чувство, что здесь что-то не так, как должно быть, становилось все сильнее, но он не мог найти ему объяснение. Комната была, может быть, шагов двадцать в квадрате, да на первый взгляд и выглядела квадратной, хотя ни одного, даже приблизительно прямого угла не наблюдалось. Потолок был таким низким, что Грейвс стоял, пригнув голову, и Могенс машинально удивился, как же здесь двигались упыри. Задрав голову, он получил ответ: не один упырь пробороздил черепом свод. Он был так же, как и стены, расписан странными рисунками и знаками, но они во многих местах заросли грязью, полустерлись, а кое-где краска даже осыпалась от бессчетных повреждений.