Читаем без скачивания Орда встречного ветра - Ален Дамасио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Честно говоря, я такого никогда не видел. Это жестко, народ. Очень жестко.
— Как ярветер? — помедлив, спросил Сов, чтобы стало яснее.
— Ярветер не бесконечный. И от него хоть спрятаться можно, засунуть рожу в землю поглубже, если сильно понесет.
— А тут нельзя?
Голгот усмехнулся в ответ. Он переглянулся с Эргом и Фиростом, которые разматывали веревки, вернее то, что от них осталось. Одни оборванные куски.
— Мы хотели пойти по-быстрому, дойти до их долбаной Лофенской излучины, там, где, как они говорят, все
218
самое как раз и начинается. В общем, для начала, мы не слишком тепло оделись. Ну да ладно, проехали. Вчера, где-то через час после рассвета, мы дошли до излучины.
— И что там?
— Ты рот закрой и слушай! Арваль высунул голову за поворот. Там как прямой угол получается, типа того. Через две секунды так назад и отскочил, еле собрали. Тогда я пошел. Я как только повернул, сразу ледорубом по стене заехал. Даже не присматривался. Ледоруб встрял, но совсем слегка, у меня вся рука до локтя волной пошла. Я левой рукой второй врубил, как если б в гранит его вбить хотел. В общем, кое-как закрепил! И открыл глазюки. А передо мной никакого коридора с двумя стеночками не было, как до этого. Вместо него стена ледяная, белее белого, даже типа красивая, зеркало такое, градусов там… Сколько там было, Тальвег?
— 60° наклона, высота пятьдесят метров до первой площадки. Скат из чистого льда. Мы никогда ничего подобного не видели, даже около!
— И это единственный проход, — добавил Фирост, — сколько вверх ни смотри, другого пути нет. Мы все осмотрели. Поверить не могли! Или этот уклон, или просто вертикальные стены везде! Да еще и повыше, чем на Вой-Вратах!
— Так и что вы сделали?
— Я попробовал три-четыре захвата, посмотреть, как пойдет, — снова заговорил Голгот. — Ледоруб-крюк. На силе. Как только руку поднимаешь, ее ветром сразу за спину откидывает. Кривец мне в рукава заливался холодом до самого плеча, ледяной хоть вой. На одном ухвате я сорвался. У меня глаза заледенели, я не видел ни зги. Так и бахнулся с четырех метров рожей в скалу. Как Арваль. Бах! Уносите! Там если сорвался, то все, не остановишь-
217
ся. Лед льдом и есть. Скатишься, как камушек по мрамору! Был бы я на пять метров выше, так бы ёкнулся — и не было бы у вас больше Голгота, ложечкой бы соскребали. Эpra бы на мое место поставили и конец истории!
) Голгот сгримасничал, поморщив шишку размером с яйцо, что выскочила у него на лбу. В его глазах не было упадка духа, который явно читался во взгляде Арваля — ему потрепало позвоночник, и Альма его как раз осматривала, — скорее матовый отблеск глубокой вдумчивости. Такой же отблеск, как был у Эрга в момент схватки с Силеном, взгляд, который, наверное, присущ всем тем, кто знает: им предстоит сразиться с соперником настолько сильным, что не может быть никакой уверенности в победе. И весь рассказ об их разведывательной вылазке, все их раны, что напоминали нам о пережитых ярветрах, о некоторых особо мощных кривецах, что встречались на переходах горных массивов, все это блекло по сравнению с состоянием души Голгота, которое ясно давало понять, какое испытание нас ждет. Одним ясным днем отец полугордо, полупокорно показывал мне заснеженные вершины, что заслоняли высокой цепью весь горизонт. И я был крайне впечатлен, я никогда за тридцать лет контра не видел ничего подобного.
Норска была не просто горным массивом, через который лежал наш путь, это был, как и повторял мне все четыре месяца отец, «отдельный мир», мир высокогорья, где обнулялись все наши знания в геофизике, весь накопленный доселе опыт, все техники и тактики контра по ровной поверхности и горам средней высоты. Я ушел к себе в комнату с подбитым настроением. Отец постучал, молча вошел и сел рядом на кровать. Он заговорил сам:
— Вам придется всему учиться заново, Сов. И вашему разведчику, и Голготу, пусть он для вас лучший из лучших,
216
и вашему фланговику Горсту, хоть он и очень хорош, я его в деле видел, и столповику Фиросту, и фаркопщикам… Как бы тебе это объяснить? Все это там, наверху, не будет иметь никакого смысла! Единственные, кого вам стоит постараться уберечь, это, пожалуй, ваш геомастер Тальвег и аэромастер Ороси. Они вам пригодятся.
— Почему они?
— Потому что сложность будет не в том, чтобы продолжать контр, а в том, чтобы карабкаться метр за метром вверх и не сорваться вниз. Нужно хорошо понимать трансформации снега, наблюдать за скалистой породой, льдом, просчитывать уклон, риски, принимать во внимание степень освещенности солнцем и экспозиции, замораживания и оттаивания. Да, вам придется идти под жуткими ветрами, особенно на определенных участках перевала, на хребтах и в ущельях, особенно вначале. Но мы снарядим вас ледорубами, одеждой из специальной ткани, интегральными шлемами, и если ставить крюки регулярно, то с ветром вы справитесь. Проблема в том, что на Норске ветер — не единственный противник. Нельзя забывать про высоту, уклон, расселины и лавины, послеобеденные обвалы снежных блоков… Ну и холод, холод и еще раз холод. Ты увидишь, как леденеют тела тех, кого ты любишь, как они срываются вниз, разбиваются вдребезги, один за другим. Порою это просто счастье — умереть первым…
— Как же нам быть?
— Поступай как хочешь, Сов, иди, раз такова твоя судьба, судьба вашей Орды. Ты не простишь себе, если останешься. Если даже не попробуешь. Но иди только в том случае, если ты всей глубиной души решил, что готов умереть за Верхний Предел. А главное — видеть, как умирают другие.
XVI
НОРСКА, ЧЕРЕЗ БРЕШЬ
— Голгот, стой! Стой!
— Крючьев больше нет, ты же видишь! Это точно не здесь!
π Голгот ничего не ответил, только поднял голову и посмотрел вверх на ледяную стену.
— Эта сторона уже три часа
