Читаем без скачивания Муж и жена - Уилки Коллинз

Эстер Детридж слезла со стула и знаками показала: нужен свет.

Джеффри вытащил из коробка спичку. Странная дрожь, уже завладевшая его ногами, теперь охватила и руки. Он слишком сильно чиркнул спичкой и сломал ее. Вытащил другую, но на сей раз чиркнул слишком слабо — спичка не загорелась. Эстер забрала у него коробок. Зажгла свечу, опустила ее к полу и показала на плинтус.

У той части стены, откуда была снята полоса обоев, из пола торчали два крюка. Вокруг них несколько раз была обмотана скрученная вдвое тонкая и крепкая бечевка. Ее свободные концы были аккуратно смотаны и прижаты к плинтусу. Другие же концы, туго натянутые, исчезали в двух маленьких отверстиях, просверленных в стене на высоте одного фута от пола.

Смотав бечевку с крючков, Эстер поднялась и свечой осветила дыру в стене. Стали видны еще два куска тонкой бечевки, они свободно лежали на неровном основании дупла. Потянув за эти верхние бечевки, Эстер подняла свободно висевшую полосу обоев в соседней комнате: нижние бечевки, до сих пор прочно и надежно прижимавшие полосу к нетронутой части стены, заскользили в своих отверстиях, и обои беспрепятственно пошли наверх. По мере того как они поднимались, Джеффри замечал тонкие и длинные клочки ваты, через равные промежутки приткнутые к оборотной стороне обоев, чтобы они двигались бесшумно, не скреблись о стену. Полоса поднималась все выше, выше, и вот ее уже можно втащить через дыру и, чтобы не мешала, тоже закрепить наверху гвоздиками. Проделав это, Эстер посторонилась, уступая место Джеффри. Сквозь стену он увидел комнату Анны! Тихонько раздвинул легкие занавеси над ее кроватью. Вот и подушка, на которой ночью будет лежать ее голова, и ему ничего не стоит достать ее руками!

Коварство этого смертоносного замысла заставило его похолодеть. Нервы его не выдержали. Он испуганно отпрянул, исполненный чувством вины, и огляделся по сторонам. На столике возле его кровати лежала плоская фляга бренди. Он схватил ее, осушил одним глотком и сразу пришел в себя.

Жестом он велел Эстер приблизиться.

— Прежде чем мы пойдем дальше, — сказал он, — я хочу узнать одно. Как мы все это приведем в порядок? Что, если эту комнату будут осматривать? И наткнутся на бечевку?

Эстер открыла шкаф и извлекла оттуда банку. Вытащила из нее пробку. Внутри оказалась смесь, похожая на клей. Частично жестами, частично с помощью дощечки она показала, как смесь нужно нанести на оборотную сторону свободно висевшего куска обоев из соседней комнаты, как, натянув бечевку, приклеить его к нижней части стены, как вынуть бечевку, отслужившую свою службу, как все это повторить в комнате Джеффри, когда дыра будет заделана, — все материалы ждут в судомойне, — или дыру можно вообще не заделывать, если не будет времени. В любом случае приклеенные на свои места обои скроют все, и стена сохранит свою тайну.

Джеффри был удовлетворен. Он указал на полотенца в его комнате.

— Возьмите одно из них, — велел он, — и покажите, как вы это сделали, собственными руками.

Едва он произнес эти слова, снизу послышался голос Анны, звавшей миссис Детридж.

Весь план мог пойти прахом. Через минуту она поднимется в свою комнату и все увидит. Джеффри показал на стену.

— Приведите все в порядок! — прошипел он. — Живо!

Скрыть следы удалось быстро. Всего-то и требовалось, что освободить две полосы обоев и позволить им повиснуть вдоль стены на своих местах, прикрепить к стене полосу в комнате Анны, подтянув обои в комнате Джеффри. Через минуту стене был возвращен ее первоначальный вид — по крайней мере, внешне.

Украдкой выбравшись из комнаты, они заглянули через лестницу в нижний коридор. Позвав хозяйку во второй раз и не дождавшись ответа, Анна вышла из гостиной; прошла в кухню; с чайником в руке вернулась в гостиную и закрыла за собой дверь.

С каменным лицом Эстер ждала новых указаний. Но их не последовало. В жуткой, наглядной демонстрации совершенного Эстер Детридж преступления, о которой попросил было Джеффри, на самом деле не было нужды: все орудия убийства были подготовлены, очевидным было и то, как их применять. Чтобы довести дело до конца, требовалась лишь возможность и желание ею воспользоваться. Джеффри знаком велел Эстер идти вниз.

— Возвращайтесь в кухню, — сказал он, — пока она снова не вышла. Я буду в саду. Когда она пойдет наверх, укладываться на ночь, покажитесь в задней двери, я все пойму.

Эстер поставила ногу на первую ступеньку — остановилась, обернулась, медленно посмотрела вдоль стен коридора, из конца в конец, — вздрогнула, покачала головой и потащилась вниз по лестнице.

— Что вы там высматривали? — зашептал он ей вслед.

Она не удостоила его ответом, даже не оглянулась: спустилась вниз и скрылась в кухне.

Выждав минуту, сошел вниз и он.

По пути в сад он заглянул в столовую. Высоко в небе светила луна; ставни были открыты. Он без труда нашел на столе бутылку бренди и кувшин с водой. Плеснув в стакан того и другого, он залпом осушил его. «Что-то у меня в голове туман, — буркнул он про себя. Провел платком по лицу. — И какая адская духота!» Он пошел к двери. Она была открыта и прекрасно видна, но он не сразу нашел ее. Дважды он утыкался в стену, то по одну сторону двери, то по другую. В третий раз он попал-таки в дверной проем и выбрался в сад. Прогуливаясь среди зелени, он оказался во власти странного чувства. Принятая им доза спиртного никак не могла привести его в состояние опьянения. Мозг его работал, как обычно, без особой четкости, но и только; тело же его было телом пьяного.

Надвигалась ночь; часы на церкви в Патни[14] пробили десять раз.

Со свечой в руках из гостиной вышла Анна.

— Погасите огонь, — сказала она Эстер, проходя мимо кухни. — Я иду наверх.

Она вошла в спальню. После бессонной ночи на нее неподъемной тяжестью навалилась усталость. Она замкнула дверь, но запираться на засовы не стала. Страх опасности уже не довлел над нею; к тому же против засовов было еще одно существенное возражение: ночью ей надо бесшумно выбраться из комнаты, и возня с засовами усложнит и без того не простую задачу. Она развязала шнуровку платья, подняла волосы с висков и устало заходила по комнате, стараясь сосредоточиться. Джеффри не был рабом привычек; Эстер редко уходила спать рано. Должно пройти не меньше двух, а то и трех часов, прежде чем все утихнет и можно будет без риска связаться с сэром Патриком, подать ему сигнал через окно. Силы быстро оставляли ее. Если она будет бодрствовать еще три часа и не даст себе передышки, столь ей необходимой, весьма вероятно, что, когда придет время взглянуть в лицо опасности и попытаться совершить побег, нервы подведут ее, и виной тому будет физическое истощение. Глаза сами закрывались от усталости — значит, надо поспать. Она не боялась, что сон окажется слишком крепким и она не проснется в нужное время. Если требовалось проснуться в определенный час, она (как и большинство людей, тонко чувствующих) знала — инстинкты не дадут ей проспать. Поставив зажженную свечу в безопасное место, она прилегла на кровать. И меньше чем через пять минут уже спала безмятежным сном.

Церковные часы пробили без четверти одиннадцать.

Эстер Детридж показалась в двери, выходившей в сад позади дома. Джеффри пересек лужайку и подошел к ней. Свет лампы в коридоре упал на его лицо. Увидев его, Эстер в испуге отшатнулась.

— В чем дело? — спросил он.

Она покачала головой и показала на столовую: через открытую дверь была видна лежавшая на столе бутылка бренди.

— Я трезвее вас, дура вы эдакая! — вскричал он. — Если со мной что и не так, спиртное ни при чем.

Эстер снова взглянула на него. Он был прав. Да, его покачивало, но речь его не была речью пьяного, глаза не были глазами пьяного.

— Она ушла к себе?

Эстер кивнула.

Покачиваясь из стороны в сторону, Джеффри поднялся по ступеням. Наверху остановился и поманил Эстер. Вошел в свою комнату, знаком велел войти и закрыл дверь.

Он посмотрел на стену перегородки, но приближаться к ней не стал. Позади стояла Эстер, ожидая, что он предпримет.

— Она спит? — спросил он.

Эстер подошла к стене, прислушалась и снова кивнула.

Он сел.

— Что-то у меня в голове туман, — сказал он. — Дайте воды. — Он немного выпил, остальное вылил себе на голову. Эстер повернулась, чтобы выйти. Он тотчас остановил ее. — Я не сумею размотать бечевку. И поднять обои. Это сделаете вы.

Но она ответила категорическим отказом и решительно открыла дверь, собираясь оставить его одного.

— Вы хотите получить свою Исповедь или нет? — спросил он.

Это возымело действие: она закрыла дверь изнутри и с бесстрастной покорностью подошла к стене-перегородке.

Она подняла незакрепленные полосы обоев с обеих сторон стены, указала на дыру и отступила назад, в другой конец комнаты.