Читаем без скачивания Душехранитель - Сергей Гомонов

Вернувшись на кухню, официантка не могла взять в толк, почему за нею увязался молодчик одного из этих «папиков». Ну, улыбнулась она тому, что посимпатичнее. Вдруг соблазнится на молодуху? «Папики» разные бывают, некоторые и соблазняются. Но это ведь не повод для слежки…

Обслуживающие сторону Серапионова были более сдержанны. Освободив подносы, они почти строевым шагом удалились из зала.

— Не знаю уж, как это применяется к Чебоксарам, но психотропные вещества бывают многих видов, — как ни в чем не бывало, продолжал Серапионов. — Вас, конкретно, что интересует? Газ, вызывающий активную выработку эндорфинов? Или газ, провоцирующий кошмарные галлюцинации? Еще есть вещества, от которых человек становится невменяемо-агрессивным. Есть вещества, превращающие человека в амебу… Все инкапаситанты в разных дозах могут сделать из пациента либо психа, либо покойника. Что нужно вам?

— Ну и что же за газ применялся у новостроек в Чебоксарах? После него нормальные, здравые парни прятались в церквях и кричали о пришествии Антихриста? Я видел их своими глазами…

— Сколько времени после отравления они галлюцинировали?

— Да до сих пор, насколько мне известно… галлюцинируют… — слегка фыркнул Котов.

— Таких веществ не существует… — монотонно сообщил Серапионов. — Я могу, конечно, поведать вам о принципе действия инкапаситантов на передачу нервных импульсов в ганглиях и синапсах центральной нервной системы, о медиаторах и ферментах, но вам оно зачем? Это явно не тот случай… Сутки, в крайнем случае — двое. Либо летальный исход, либо полное выздоровление. Это вполне обратимый процесс, Евгений Борисович. Для чего захватчику территории жители-психи? Проще уж ракетой, сами понимаете. Психотропы разработали не для уничтожения, а для подавления масс… Для временного подавления…

— И как же вы можете объяснить то, что произошло в Чебоксарах?

— Вам лучше знать. Мы приехали туда не намного позже. И, смею заверить, облако так быстро не развеивается. Мы тоже успели бы надышаться той дрянью. То есть, как вы изволили выразиться, я тоже сейчас прятался бы в церкви и перечитывал «Откровение Иоанна Богослова».

— Очень интересные вещи вы рассказываете, Константин Геннадьевич, и все же это не проясняет ровным счетом ничего. Почти два десятка человек полегло на Горького в Чебоксарах, трое в психушке, а отравляющих веществ такой силы — просто не существует. Забавно. Наверное, это прилетали инопланетяне, как сейчас модно считать. Чуть что невозможно объяснить — всё: НЛО… Темните вы, господин Серапионов. Ну да ладно. Моя очередь… Значит, как достал я вас… Хм… Хм… — Котов усмехнулся и взял свой бокал с коньяком. — Ну ладно. Пусть предыстория моего рассказа прозвучит как тост… Потом мы выпьем за мир во всем мире, и я расскажу основную часть. Хоть вы и нарушили ваше обещание, ну да ладно. Я не гордый…

— Я сказал лишь то, чему есть место в реальности. На мистику с эзотерикой управу пока не нашли, если вы об этом. Мне скрывать нечего: в Чебоксарах инкапаситанты не применялись. Ни нами, ни кем-либо еще. За это — ручаюсь.

— Ладно, ладно! Верю! Ну что ж, дело за мной. Итак, тост! Он немножко с намеком, но дело прошлое. Почему бы партнерам и не пошутить по-доброму, а? Вы шутите, я шучу. В одной пустыне жил скорпион. Гроза проезжавших караванов. Бывало, цапнет за ногу верблюда — тот и сдох. Все его боялись, по пустыне ходили с оглядкой. Но однажды мальчишки ближайшего селения нашли того скорпиона, обложили его сухой травой да подожгли эту траву. И пришлось бедняге метаться в огненном кольце, а выхода-то и не было… Давайте, Константин Геннадьевич, выпьем за то, чтобы у нас выход был всегда…

Они чокнулись. Серапионов пригубил коньяк и отставил бокал на стол. Котов улыбнулся:

— Ой. Я продолжение тоста чуть не забыл! Тамада из меня еще тот… Простите! Так вот, метался-метался скорпион в огненном кольце, а выхода не нашел. И знаете, что сделало благородное насекомое?

Серапионов кашлянул. Руки внезапно ослабли, дыхание пресеклось.

— А благородное насекомое просто укусило себя. Так поступают скорпионы в безвыходной ситуации… Вот видите, Константин Геннадьевич, хоть в психотропах я — ни бум-бум, но вот про токсины кое-что знаю…

Этих слов Серапионов уже не слышал. Тело его скорчила ужасная судорога. Изо рта хлынула пена, и он упал со стула.

В ту же секунду Котов спрятался под стол, а между телохранителями завязалась перестрелка.

Начальники охраны обеих сторон, Павел и Алексей, упали первыми, прострелив друг другу головы. Звенели разбитые стекла. В ужасе прятались официанты и повара на кухне, администратор судорожно давил на кнопку тревоги, вызывая милицейский наряд…

Находившиеся прежде в холле, охранники Котова и Серапионова ринулись наверх.

Евгений Борисович дождался тишины, выскочил из-под стола и, прыгая через три ступеньки кряду, сбежал по лестнице.

— Евгений Борисович, вы не ранены? — окликнул Евгения Борисовича прорвавшийся вслед за ним телохранитель — наверное, последний оставшийся в живых.

Парень был ранен в ногу, но все же, хромая, догнал шефа. Оба они покинули помещение и бросились, скользя по снегу, к машине.

— Благодарность тебе, Витя! Не забуду! — прохрипел Котов.

Телохранитель повернул ключ.

На всю Серебренниковскую прогремел взрыв.

По прихоти судьбы или умершего от яда Скорпиона, смерть пришла за Евгением Борисовичем почти на то же место, где окончил свои дни Александр Павлович Сокольников, печально известный Полковник, отец рыжеволосой девушки по имени Рената.

ПО ПРОШЕСТВИИ СУТОК…

Ну вот… Ч-черт! Забыл отключить телефон! В кои-то веки хотел по-человечески (точнее, по-китайски) расслабиться и разобраться в себе — и тут же выковырнули на полпути этим дурацким звонком! Сам виноват, конечно… Отключай перед медитацией все связи с внешним миром!

Андрей поднялся с пола. Все равно необходимый настрой уже рассеялся, а известие может быть важным…

— Мя-а? — вопросил рыжий кот, карауливший у дверей спортзала, и вприскочку побежал за хозяином.

— Вот тебе и «мя-а», — ответил Андрей, хватая трубку, облокачиваясь на стол и спрашивая: — Да?

— Андрей, это Рушинский.

— Здрасьте, Виктор Николаич…

— Здравствуй, Андрюша, здравствуй… Даже не знаю, с какого бока и сказать-то тебе об этом… — голос компаньона отца был далеким и надтреснутым, с эхом, а после каждой произнесенной фразы наступала долгая пауза. — Твой отец погиб, Андрей…

Серапионов как вертел в руках средиземноморскую ракушку, так и разломал ее, с хрустом сжав и порезав себе пальцы.