Читаем без скачивания Экскалибур - Бернард Корнуэлл

Я увидел кровь. А еще я увидел, как Экскалибур обрушивается с небес ударом, мощнее которого Артур отродясь не наносил.

Экскалибур рассек Мордредов шлем. Разрубил черное железо точно пергамент, раскроил череп короля и вгрызся в мозг. Артур — в прорези его шлема блестела кровь — пошатнулся, выпрямился и рывком высвободил Экскалибур, взметнув каскад кровавых капель. Мордред — умер он в тот самый момент, как Экскалибур рассек его шлем, — рухнул на песок перед победителем, а Мордредовы люди, видя, что король их погиб, а Артур по-прежнему на ногах, глухо застонали и отступили назад.

Я высвободил руку из судорожно сжатых Саграморовых пальцев.

— Щитовой строй! — завопил я. — Все в щитовой строй!

Наш потрясенный боевой отряд — жалкая горстка уцелевших воинов — сомкнул ряды, заслоняя Артура, мы сцепили иссеченные щиты и с рычанием двинулись вперед, перешагнув через безжизненное тело Мордреда. Я подумал, противник вернется мстить, но вместо того вражеские копейщики отошли назад. Их вожди погибли, а мы сдаваться явно не собирались, — и рисковать жизнью снова им нимало не улыбалось.

— Оставайтесь здесь! — приказал я щитовому строю и вернулся к Артуру.

Мы с Галахадом осторожно сняли шлем с его головы — и хлынул поток крови. Меч не попал в правый глаз — промахнулся на ширину пальца, но пробил кость над глазом, и из раны толчками вытекала кровь.

— Ткани! — крикнул я; и один из раненых отодрал лоскут от курки убитого на прокладку, а Талиесин наложил повязку, оторвав длинную, узкую полосу от собственного подола. Едва бард закончил, Артур поднял взгляд на меня и попытался заговорить.

— Тише, господин, — промолвил я.

— Мордред?

— Он мертв, господин, — заверил я, — он мертв.

Артур словно бы улыбнулся, а между тем нос «Придвен» уже заскреб о песок. Раненый был бледен как полотно, по щеке растекались струйки крови.

— Теперь отращивай бороду, Дерфель, — напомнил он.

— Да, господин, отращу, — отозвался я. — Только разговаривать не надо. — На поясе его выступила кровь, слишком много крови, однако снять с него доспех, чтобы осмотреть эту рану, я не мог, хотя и подозревал, что она худшая из двух.

— Экскалибур, — промолвил Артур.

— Тише, господин.

— Возьми Экскалибур, — настаивал он. — Возьми его и брось в море. Обещаешь?

— Обещаю, господин, обещаю. — Я принял окровавленный меч из его руки и отошел назад: четверо уцелевших подняли Артура и понесли его к ладье. Раненого передали через борт, Гвиневера помогла принять его и уложила на палубу «Придвен». Из пропитанного кровью плаща она соорудила подушку, присела рядом, погладила его по лицу.

— Дерфель, ты идешь? — спросила она.

Я указал на воинов, что по-прежнему держали щитовой строй.

— Мы можем их забрать? — спросил я. — И раненых тоже?

— Еще двенадцать человек, — откликнулся Каддог с кормы. — Не больше двенадцати. Для других места нет.

Рыбачьи лодки так и не пришли. Да и зачем бы? Зачем бы людям мешаться в смертоубийство, кровопролитие и безумие, когда их работа — добывать пищу из моря? У нас была только «Придвен»; а значит, придется ладье отплыть без меня. Я улыбнулся Гвиневере.

— Я не могу ехать, госпожа, — сказал я, обернулся и жестом указал на щитовую стену. — Кто-то должен остаться и провести этих воинов по мосту мечей. — Культя моей левой руки сочилась кровью, на ребрах остался синяк, но я был жив. Саграмор умирал, Кулух погиб, Галахад и Артур ранены. Кроме меня — никого. Я — последний из Артуровых вождей.

— Я могу остаться! — вмешался Галахад.

— Со сломанной рукой ты сражаться не в состоянии, — возразил я. — Садись в ладью и бери с собой Гвидра. И торопись! Начинается отлив.

— Остаться следует мне, — запротестовал Гвидр. Я схватил его за плечи и подтолкнул к отмели.

— Ступай с отцом, — сказал я, — ради меня. И скажи ему, я был верен до конца. — Я резко остановил его, развернул лицом к себе и увидел, что юное лицо мокро от слез. — Скажи отцу, я любил его до последнего.

Гвидр кивнул, и они с Галахадом поднялись на борт. Так Артур воссоединился с семьей, а я отступил назад, и Каддог веслом оттолкнулся от берега. Я поднял глаза на Кайнвин и улыбнулся. Хотя в моих глазах блестели слезы, я не знал, что сказать, кроме того лишь, что подожду ее под яблоневыми деревьями Иного мира.

Но пока я неуклюже подбирал слова, а корабль сползал по песку на воду, она легко ступила на нос и прыгнула в волны.

— Нет! — закричал я.

— Да, — сказала она и протянула мне руку, чтобы я помог ей выбраться на берег.

— Ты знаешь, что они с тобой сделают? — спросил я. Кайнвин показала мне нож в левой руке, давая понять, что убьет себя, но живой Мордредовым людям не дастся.

— Мы слишком долго пробыли вместе, любовь моя, чтобы расстаться теперь, — проговорила она, и встала рядом со мною, и долго смотрела, как «Придвен» уходит в глубокую воду. Наша последняя оставшаяся в живых дочка и ее дети уплывали прочь. Начался отлив, и первые волны понесли серебристый корабль к морю.

Я сидел с Саграмором, пока он не испустил дух. Я баюкал его голову на коленях, держал его за руку и говорил с ним, провожая его душу на мост мечей. Затем, со слезами на глазах, я зашагал назад к нашей маленькой щитовой стене и увидел, что Камланн заполонили копейщики. Пришла целая армия — пришла слишком поздно, чтобы спасти своего короля, но как раз вовремя, чтобы прикончить нас. Наконец-то я увидел и Нимуэ: ее белый конь и белое платье ярко сияли в тени дюн. Моя былая подруга и единожды возлюбленная стала теперь моим злейшим врагом.

— Приведи мне коня, — велел я копейщику. Кони бродили тут и там неприкаянно; воин подбежал к одной из лошадей, ухватил ее за уздечку и привел ко мне. Я попросил Кайнвин отстегнуть мне щит, затем копейщик подсадил меня в седло, и, едва взгромоздившись на лошадь, я засунул Экскалибур под левую мышку, а поводья взял в правую руку. Я пришпорил кобылу, она скакнула вперед, я еще раз наподдал пятками, и она помчалась во весь опор, копытами раскидывая песок и расшвыривая с дороги людей. Теперь я скакал сквозь строй Мордредовых воинов, только боевого духа в них уже не осталось, ибо они потеряли своего господина. Они лишились вождя, а сзади надвигалось воинство безумцев Нимуэ, а за оборванной ратью Нимуэ шла третья армия. Новая армия ступила на пески Камланна.

Именно эту армию я видел на высоком западном холме, и я понял: она, должно быть, шла на юг след в след за Мордредом, чтобы захватить Думнонию себе. Эта рать явилась поглядеть, как Артур и Мордред уничтожат друг друга, и теперь, когда битва закончилась, воинство Гвента медленно двинулось вперед под знаменами со знаком креста. Гвентцы пришли править Думнонией и возвести Мэурига на королевский трон. Их красные плащи и алые плюмажи в сумерках казались совсем черными. Я поднял глаза: в небе проступили первые звезды.