Читаем без скачивания Королевская кровь - Ирина Котова

Забавно, но после почти суток наблюдения он стал выделять в огне двух пылающих аурофакелов слабый, подавляемый ими огонек. Еще одной сестры, видимо. Он был гораздо больше, чем у девочки из магуниверситета, подавляюще больше, чем у большинства людей, но все же не шел ни в какое сравнение с огромными кострами старших сестер. Тем не менее он иногда ощущал его робкое касание, но не смел греться, чтобы не поломать. Слишком мало энергии для того, чтобы насытить дракона.

Он стал различать оттенки и вкус огня. У старшей он был холодноват и тревожен, но горел с такой мощностью, что грел, как солнце, и хотелось расправить крылья и просто парить в нем, поднимаясь в небо. Напитавшиеся линии его ауры ночью светились так, что он мог бы работать маяком где-нибудь в гавани, и только полог невидимости спасал его от обнаружения. А у второй сильнейшей огонь был теплый, страстный, сильно напоенный мужской энергией, поэтому он старался не трогать его, хотя это было практически невозможно. И тогда, если он начинал дремать, в его сознание врывались горячие картины чужой близости, заставляющие его любящее женщин тело напрягаться и просить разрядки. Вторая, безусловно, была любима и счастлива. И муж ее был еще тем счастливчиком, получившим доступ к этому богатству.

А сейчас, когда начинало смеркаться, он терпеливо ждал брата, надеясь, что он не пропустит группу людей на крыше, и догадается остаться в небе. Там они и обменяются новостями, прежде чем Нории оправится отдыхать.

Марина

— Госпожа, лорд Лукас Кембритч просит о встрече.

Выдохнуть, закрыть глаза, успокоить вспыхнувшую белым светом под веками ярость.

— Спасибо, Мария. Я не принимаю.

Прошло несколько минут, и я с интересом прислушивалась к двум голосам за дверями гостиной моих покоев. Снова вошла Мария.

— Госпожа, простите меня, но он настаивает. Говорит, что усядется у порога и будет ждать вас там. Мне попросить телохранителей, чтобы его удалили из королевского крыла?

Ну кто бы сомневался, что он добьется своего. Он же всегда добивается.

— Проси войти, Мария. Затем сделай нам кофе и уйди.

— Хорошо, госпожа.

Я сидела в кресле у открытого окна, рядом с кофейным столиком, на котором свидетельницей моего пагубного пристрастия стояла красивая пепельница с некрасивыми окурками. Второе кресло стояло с другой стороны столика, так, что сидевшие располагались друг к другу вполоборота. Буквально несколько минут назад в этом кресле сидела Василинка, кормя Мартинку, пепельница же была безжалостно выставлена за окно, и я все переживала, что даже в проветренной комнате остается никотин, вредный младенцу. Розовая круглая племяшка, как маленький котенок, причмокивала, закатывая глазки с сытой поволокой, урчала и хрюкала, теребила ручкой бусы на груди сестры. И глядя на то, как склоняется и смотрит на нее Василина, мне, наверное, впервые в жизни захотелось взять в руки карандаш и бумагу и нарисовать их. Рисовать я умела — в школе нас учили. Но никогда не делала это для себя.

Хотя нет, лошадок своих я рисовала. Но это было давно.

И визит человека, которого я видеть не хотела, оторвал меня от карандашного наброска. Пусть это были лишь контуры, но эскиз дышал умиротворением, которого у меня в душе не было.

Открылась дверь, раздались неровные, тяжелые шаги. Кажется, он подошел достаточно близко, потому что я почувствовала запах его табака и туалетной воды, но я упорно дорисовывала руки Василины, которые поддерживали малышку с такой лаской и силой, будто оберегая ее от всего мира.

— Спасибо, что согласились принять меня, леди Рудлог, — сказал он совсем близко, и пришлось поднять глаза. Выглядел он, как и в зале церемоний, неважно.

— Вы не оставили мне выбора, — сухо ответила я, переворачивая рисунок. — Было бы нелепо начинать наше пребывание здесь со скандала. Что за дело привело вас ко мне?

Он постоял, опираясь на трость.

— Можно мне сесть, моя госпожа?

Я почувствовала укол стыда, и чуть не передернула плечами, отгоняя это неуместное чувство.

— Садитесь. Вы как-то оробели, лорд Кембритч. Раньше вам не требовалось мое разрешение на ваши действия.

Он понял, что я не о разрешении сесть, потому что, опустившись в кресло, внимательно посмотрел на меня. И я ответила спокойным взглядом.

— Ваша сестра согласилась стать моей женой, Ваше Высочество.

— Поздравляю, — я так же в упор смотрела на него, и он не отводил взгляда. И снова, как в первую встречу, я с ужасом почувствовала, как мир сворачивается в свистящий пространственный тоннель, в котором есть только мы двое и бесконечное, быстро расширяющееся пространство между нами. Моргнула неловко, опустила голову, но сразу же подняла.

— Рада узнать, что ваши усилия не остались без достойного вознаграждения, лорд.

— Я работал не за вознаграждение, леди Рудлог.

Конечно. Это было по велению души.

— Тем не менее, это приятный бонус, не так ли?

«Меньше эмоций, Марина!»

— Это большая честь для меня и моей семьи, — почти равнодушно ответил он.

— Не сомневаюсь, лорд Кембритч. Так зачем вы пришли?

Зашла горничная с кофе, аккуратно расставила чашки, шоколад, сливки. Мы молчали, наблюдая за ней, и Люк постукивал пальцами по рукоятке трости. Звучало раздражающе. Наконец она присела в книксене и вышла, и я перевела взгляд на своего нежеланного собеседника.

— Вы курите здесь? — спросил он вместо ответа.

Я кивнула на пепельницу, сама потянулась за сигаретой.

— Не стесняйтесь.

И, проигнорировав протянутую зажигалку, сама прикурила, приводя мысли и чувства в порядок.

— Ее Высочество Ангелина высказала пожелание, чтобы я извинился перед вами. Так как я сам собирался это сделать, не счел возможным откладывать.

И зачем мне его извинения, если он все равно не раскаивается? Или предполагается, что я поверю, что он поступил бы иначе? Спасибо, ему я уже верила.

— Вы заранее прощены, — холодно ответила я. — Можете не утруждаться. Мне уже объяснили, что вы действовали в интересах государства. Я обещаю, что не стану создавать вам проблем. А после свадьбы я уеду, так что вы будете избавлены от моего общества.

— Куда вы собираетесь? — он аккуратно стряхнул пепел, взял чашку, глотнул кофе, а я смотрела на его пальцы и вспоминала его руки на себе.

Я хотела ответить, что это не его дело. Но сказала другое:

— Ани любезно разрешила нам самим строить свою жизнь. Вернусь на работу, выучусь на врача. Это все, — я обвела взглядом гостиную, — не для меня. Мне нужна свобода.

Люк усмехнулся и стал похож на себя прежнего, живого.