Читаем без скачивания Лабиринт Сумерек - Анна Клименко

– Побери тебя Шейнира, Лан-Ар!

«В самом деле, чего я боюсь?»

Он, отпустив перила, бросается вперед, к ожидающему брату. А затем – хруст, громкий треск, и над головой смыкается холодная зеленоватая муть, сквозь которую виден размытый белый круг. Солнце.

– Лан-Ар!!! – доносится откуда-то издалека, и он уже неуверен, что это голос брата. Может быть, голос Фэнтара, явившегося спасти тонущего мальчишку?

Легкие разрываются от боли, перед глазами темнеет – и Лан-Ар, судорожно барахтаясь, выныривает на поверхность, чтобы схватить крошечный глоток воздуха и вновь погрузиться в холодную, воняющую гнилью воду.

– Руки, держи его руки, – командует брат. Или не брат? Голос не похож… Но кто еще может быть рядом с лесным прудом?

Легкие, бронхи словно забиты раскаленными углями. Это невыносимо больно, но превыше боли – страх, все тот же мерзкий животный страх перед распахнувшимся небытием.

«А вдруг от меня ничего не останется?..»

И, уже не выдержав, Лан-Ар кричит, вопит от ужаса близкой смерти, и вопль устремляется к мутному кругу солнца, вместе с блестящими пузырьками воздуха.

– …Итого, премилостивая госпожа, с вас пятьдесят гиней.

– Пятьдесят? Побойся Покровителей, несчастный. Ты всех постояльцев так бесстыдно обкрадываешь?

Лан-Ар с трудом разлепил веки. Ему все казалось, что он плавает в холодной воде и она струйками стекает по щекам, впитываясь в волосы.

– Извольте, госпожа, прочтите сами. Урон, который был нанесен моей уважаемой гостинице вашими… гхм… молитвенными изысканиями… Разбитая кровать только чего стоит да еще высаженное окно…

– Дай-ка сюда.

Лан-Ар уставился в беленый потолок. Он лежал на чем-то мокром, и по лицу по-прежнему стекали крупные капли. Попробовал шевельнуться – не получилось. Только голову смог повернуть на звуки голосов.

Рыжеволосая ийлура, темная жрица, внимательно изучала предоставленный счет за постой. В изящном платье из темно-синего бархата с белоснежным воротничком под горло она очень походила на довольную жизнью горожанку… Если бы не силуэт в черных доспехах, маячащий за ее спиной.

Дородный и белоголовый кэльчу, хозяин уважаемой гостиницы, топтался у порога и – как быстро сообразил ийлур – за спиной отчаянно чертил в воздухе оберегающие знаки.

– Хм… – сказала ийлура, возвращая счет, – а где ты, мошенник, увидел испорченный комод? Мне кажется, он как стоял, так и стоит.

Кэльчу грациозным скоком вмиг покрыл расстояние от порога до указанного предмета мебели и ткнул пальцем в деревянный бок.

– Царапина, госпожа. Знаете, этот комод – очень ценный. Достался мне от матери, а я уж его в лучший номер поставил…

Ийлура пожала плечами:

– Будь по-твоему. В конце концов, я не последний раз приезжаю в Альдохьен, а твоя гостиница далеко не самая плохая в этом засиженном мухами и клопами городишке.

Она кивнула храмовому стражу, тот отстегнул от пояса кошель и бросил его кэльчу.

– Но здесь…

– Гораздо больше, – холодно закончила ийлура, накручивая на пальчик локон. – Храм Шейниры достаточно богат, да будет тебе известно… Но не в этом дело. Я плачу тебе еще и за то, что – если меня будут разыскивать – я никогда не останавливалась у тебя. Понятно?

Кэльчу заметно побледнел. Он откровенно не любил подобные истории, когда от кого-то что-то надо скрыть. Все это дурно, по его разумению, попахивало и частенько – мертвечиной. Несколько мгновений он судорожно обдумывал благовидный предлог, чтобы отказаться от просьбы темной ийлуры, затем хрипло скороговоркой выпалил:

– Но, госпожа, могут ведь спросить и у других. А вы здесь жили, не скрываясь.

– Ты просто делай то, что я тебе говорю, – сказала ийлура. Теперь она стояла спиной к Лан-Ару, и тот разглядывал замысловатое плетение кос на ее затылке. – Будь уверен в том, что если спросят кого-нибудь с улицы, то внезапно окажется, что ни одна смертная душа не видела здесь темной ийлуры и двух стражей из Храма Шейниры.

Она помолчала и добавила:

– Природа смертных такова, что они предпочитают не знать и не видеть ничего лишнего.

– Тогда приятной вам поездки, госпожа. – Кэльчу низко склонил голову, отчего заскрежетали костяные пластинки на шее. – Буду рад видеть вас снова.

– Будь спокоен, еще увидишь. – Ийлура нетерпеливо махнула рукой: – А теперь пошел прочь. У меня много дел, чтобы с тобой болтать.

Хозяин гостиницы съежился, разом став меньше, и выскользнул было за дверь, но на пороге столкнулся с другим кэльчу, помоложе. Заминка продлилась несколько Мгновений, затем вновь прибывший коротко поклонился выходящему:

– Здравия, господин Хекраш-та.

– А, господин ювелир, и вы тут! – Кэльчу выдавил из себя кислую улыбку. В тот миг на лице его было написано нечто вроде – ага, хитрюга, пришел из госпожи деньги трусить? А ведь эту кругленькую сумму, что ты унесешь с собой, она могла оставить и мне за придуманную царапину на комоде!

– Что поделаешь, дела торговые, – ухмыльнулся ювелир, демонстрируя ряд мелких острых зубов. Костяные пластины приятного каштанового цвета воинственно встопорщились, и хозяин гостиницы предпочел ретироваться окончательно.

– Принес? – не оборачиваясь, спросила темная. Стоя у окна, ийлура что-то внимательно разглядывала на улице.

Кэльчу тихо, на цыпочках, скользнул в комнату, по пути бросил подозрительный взгляд на Лан-Ара и снова осклабился.

– Принес-принес, высокая госпожа. Все, как вы заказывали. Все сделал, несколько ночей с учениками трудились.

– Ты не останешься в убытке, – заверила его ийлура, – давай его сюда.

Они стояли спиной к Лан-Ару, и потому он не видел что же такого отдал кэльчу темной жрице.

– Хорошая работа, – только и сказала она, – я люблю, чтобы все было красивым… Даже это. Сколько, говоришь, я тебе должна?

Кэльчу назвал баснословную цену, но ийлура не стала возражать. Вручила ювелиру тяжелый мешочек и, самолично проведя его к двери, напомнила:

– Смотри, держи язык за зубами. Не то знаешь меня – достану и из Шейнирова царства.

– Да, высокая госпожа… Позвольте ручку вашу…

И он несколько раз, поглядывая снизу вверх на ийлуру, подобострастно приложился к перетянутому черной лентой запястью.

– Ну-ну, довольно. Пошел отсюда, пока я не сочла тебя достойной жертвой для Темной Матери.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы господин ювелир мгновенно испарился.

А жрица, словно почувствовав на себе взгляд Лан-Ара, обернулась к нему:

– Меня зовут Нитар-Лисс.