Читаем без скачивания Там, где меняют законы (сборник) - Юлия Латынина

Не успел Денис поразмыслить над тем, что в сем гостеприимном месте делает вожак рабочего класса, как Луханов отставил свой бутерброд, вскочил с удивительной для его веса поспешностью и закричал:

– Денис Федорович! Вы представляете – у меня вчера обстреляли окна!

– Когда? – осведомился Денис.

– Ночью! Через час после того, как пытались похититить Геннадия Владимировича!

– И что – вы полагаете, это как-то связано?

– И думать нечего! Есть люди, которые заинтересованы в том, чтобы шахтеры прекратили забастовку. Люди, которые звонили нам с Геннадием и угрожали!

– Но ведь вчера вы не думали, что вам звонили те же самые люди, которые расстреляли пикет, – возразил Черяга, – вы даже, помнится, винили в этом независимый профсоюз.

– Сразу после обстрела мне опять позвонили, – сказал Луханов, – и сказали, что в следующий раз стрелять будут из гранатомета, если я не прекращу забастовки.

Мэр воздел руки.

– Как будто я или Валентин Юрьич можем прекратить забастовку!

Потом спохватился.

– Да вы садитесь за стол, Денис Федорыч! Позавтракаем, чем бог послал.

Бог послал мэру Чернореченска значительно больше, чем он послал шахтерам, и на некоторое время за столом воцарилась тишина, прерываемая лишь звуком ожесточенно жующих челюстей, – трое взрослых мужчин поглощали свежие кусочки белого хлеба, увенчанные черной икрой да белой рыбой, да хрустели огурчиками.

– А вам, Геннадий Владимирович, звонили тоже? – полюбопытствовал Денис, отправляя в рот хрустящую корейскую капусту.

– Да, несколько раз. Мужской голос. Антиопределитель номера…

– Когда звонили первый раз?

– Через два часа после расстрел пикета.

– Вы никого не известили?

Мэр пожал плечами.

– Я очень испугался, но утром мне позвонили еще раз, а потом еще. И каждый раз это были все новые голоса, которые брали ответственность на себя и угрожали выдрать мне яйца, если забастовка не кончится. К обеду мне уже хотелось смеяться. В конце концов, на дороге скопилось тридцать семь поездов, свыше четырехсот вагонов, – считайте, двести фирм и предприятий ждут свой товар. Все они готовы эту забастовку зубами загрызть. Любой из этих фирмачей мог решить, что это классная возможность – лишний раз попугать шахтеров. Авось да выгорит. Мне позвонили раз восемь.

– И среди восьми фальшивых звонов затесался один настоящий?

Мэр кивнул.

– Вы можете предполагать, от кого был настоящий?

– Тут и думать нечего, – заявил мэр, – это дело рук Извольского.

– Кого?

– Ахтарский металлургический комбинат.

– А, тот самый директор, который любит сам сидеть за рулем?

– Да.

– Он связан с бандитами?

– У него действительно отчаянная ситуация, Денис Федорович. Когда у него кончится кокс, заводу конец.

– И какие признаки того, что это Извольский?

– Помилуйте, он мне раз пять звонил. Требовал послать городской ОМОН для расправы с шахтерами. Последний раз заявил, что… н-да, как бы вам сказать… Если бы в России проводился чемпионат по матюгам, Железный Славик непременно бы вышел в финал… в общем, смысл был такой, что если демонстрацию не разгонят, я еще об этом пожалею.

– А почему вы считаете, что во вчерашней истории не мог быть замешан Негатив?

– Ему-то что в забастовке? – удивился мэр.

– Ну как же. Негатив связан с директорами шахт. Директорам шахт забастовка угрожает потерей работы, комиссиями из Москвы и даже уголовным преследованием. Разве они не могли попросить Негатива пугнуть шахтеров?

– И застрелить при этом собственного солдата?

Черяга промолчал. Относительно смерти Вадика у него уже сложилось смутное, но весьма неприятное для Негатива мнение. Было у Черяги такое чувство, что Негатив особенно не жалел, что Ольга из невесты так и не стала женой.

– Денис Федорович, – сказал мэр, – поверьте моему опыту местного жителя. То, что вы говорите – это неправильно. Понимаете, наши шахты убыточные. Без государственной дотации они существовать не смогут. А дотацию без забастовки не выбьешь. Поэтому в конечном итоге даже директор заинтересован в забастовках.

– Но Никишина снимут из-за забастовки!

– Ну и что? Снимут и опять поставят. Его уже три раза снимали. Снять-то его снимут, а деньги он получит.

Черяга исподлобья взглянул на профсоюзного лидера. «Так вот почему ты так хорошо ладишь с директорами», – подумал он про себя.

– Ну хорошо. А почему именно Извольский, а не сами железнодорожники? У них убытки уже за сколько перевалили?

– За сорок миллионов.

– Так почему не они?

Луханов и мэр видимо замялись.

– А что железнодорожники? Им это только выгодно, – вдруг брякнул мэр.

– Пикет выгоден? – Изумился Черяга, – вы же сами говорите, что тридцать поездов у города стоят.

– Тридцать стоят, а тридцать прошли по обходной ветке. Как вы думаете, на каком основании одни стоят, а другие идут?

Черяга подумал:

– Взятки, что ли, дают?

Мэр усмехнулся:

– Ну можно сказать, что и взятки.

А Луханов неожиданно прибавил:

– Компания есть такая – «Карго-полис».

– Простите?

– Вы когда груз везете, – спросил Луханов, – вы с кем договор о перевозке заключаете?

– С железной дорогой.

– Ну да. Можете и с железной дорогой. Но вот что характерно – если вы везете, к примеру, уголь железной дорогой, то до границы России вы его довезете за пятнадцать долларов тонна. Тариф такой. А фирма «Карго-полис» довезет его вам за пять долларов тонна. Так с кем вы заключите контракт?

– С «Карго-полисом», – ответил Черяга. – Пусть он везет.

– Ну, «Карго-полис» грузов не возит, – улыбнулся Луханов, – он просто продает вам свой тариф. За двенадцать – тринадцать долларов. Все равно дешевле.

Черяга ошеломился.

– То есть «Карго-полис» ничего не возит, но с каждой провезенной по дороге тонны имеет 6 долларов? – спросил он.

– Вы необыкновенно точно уловили суть процесса, – сказал Луханов. Остается добавить, что акционерами этой конторы являются высшие чиновники министерства путей сообщения, – и вам станет ясен источник необыкновенных привилегий фирмы «Карго-полис, лтд», зарегестированной на острове Мэн – центре российских железнодорожных перевозок.

– Так все-таки почему забастовка МПС на пользу? – спросил Черяга.

– Ну не то чтобы именно МПС, – сказал профсоюзный босс, – но вот как вы думаете: если есть два вагона, и один из них принадлежит неизвестно кому, а другой фирме «Карго-полис», и при этом на железной дороге давка, потому что вагоны могут ехать только по обходному пути, то который из вагонов из-за забастовки будет стоять, а который поедет?

– Вагон «Карго-полиса», – сказал Черяга.

– А может «Карго-полис» по этому случаю увеличить ставки втрое и вчетверо?

Черяга кивнул.

– Вот видите, – сказал Луханов, – как все складывается, – обычно «Карго-полис» выигрывает на том, что продает тариф втрое дешевле. А сейчас он продает тариф втрое дороже, а возит столько же, потому что если кто не везет «Карго-полисом», то ему скажут: «Извини, парень. Твой груз в тупике до конца забастовки. А все обходные дороги забиты».

Черяга рассеянно прихлебывал чай. Иногда он был рад, что занимается маньяками. А не работниками МПС, к примеру. Оба его собеседника наблюдали за ним с видимым беспокойством.

– А к Извольскому кокс не может приехать по обходному пути? – спросил Денис.

– В том-то и дело, что нет. По обходному пути можно ехать в Омск или Красноярск. А Ахтарск у нас в тупике. Извольский не может ни получить кокса, ни вывезти продукцию.

И мэр Чернореченска для удобства изобразил на салфетке две параллельные линии путей и отогнутый, как большой палец, ахтарский тупик.

– Ну хорошо, – сказал Денис, – предположим, что с пикетом так невежливо обошелся именно Извольский. Но почему он вздумал давить на вас?

Луханов развел руками.

– Ну как же, – я один из организаторов забастовки…

– Но ведь вы, Геннадий Владимирович, – вы не организатор забастовки? – и Денис вежливо повернулся к мэру.

– Я… не… – мэр неожиданно смутился.

– Город конечно получит выгоду от забастовки, – пришел на помощь Луханов, – если шахтерам заплатят зарплату, то подоходный налог с этой зарплаты пойдет в городской бюджет. А если подоходный налог пойдет в бюджет, то Геннадий сможет выдасть деньги врачам и учителям.

– Понятно, – сказал Денис, – вы, господин мэр, за забастовку, потому что забастовка поможет наполнить местный бюджет?

– Это Извольский может так считать, – запротестовал мэр, – я не могу полностью разделять требования рабочих. Но когда Извольский звонит мне и требует разогнать пикетчиков, я конечно не буду этого делать, потому что я сочувствую рабочим. Они добиваются справедливых целей, но беззаконными методами.

– Очень великодушная формулировка, – усмехнулся Черяга. – Но чем же я могу вам помочь?

– Съездите в Ахтарск. Поговорите с Извольским. Пригрозите ему чем-нибудь, в конце концов!