Читаем без скачивания Страна Арманьяк. Книги 1-7 - Александр Вячеславович Башибузук

— Отец мой так же завещал… — Мужчина вдруг исчез в ярких лучах солнца.

— Что он вам завещал, что?.. — Я внезапно проснулся и зажмурился от лучиков света, пробивавшихся сквозь листву.

Тьфу ты… Сон приснился, прям как наяву, воспоминания Жан Жановича пробиваются… Что там, в сундуках, интересно? Точно золото и брильянты, а что еще… Надо при случае сон досмотреть: может, что полезное и увижу.

Потянулся и встал.

Тук бдил с арбалетом на коленях.

Роден, всхрапывая, щипал травку, покрытую росой; увидев, что я проснулся, фыркнул, шагнул ко мне и сунул голову мне под мышку.

— Хороший, хороший конь… — потрепал я его по холке. — Сейчас я тебя напою, красавец.

Сходил к ручью, обмылся до пояса, потом набрал воды в кожаное ведро и напоил коня.

Тук еще не лег.

— Чего ты сидишь, идиот, ложись, пара часов у тебя есть подремать. Я же тебе вчера говорил…

— Я не идиот, ваша милость… — обиделся Тук. — Я латыни обучен. Отец пономарь две дубины об меня изломал, но заставил выучить требник наизусть…

— Ну не идиот, ладно, все равно ложись… — Видимо, я опять что-то не то ляпнул.

Тут все наоборот получается. Хорошо, что хоть приметил, как тут крестятся, еще не хватало в еретики записаться. Вон Варфоломеевская ночь не за горами.

Прикрикнул на слугу:

— Ложись, сказал!

Скинул колет и, оставшись в одной камизе, потянул из ножен эспаду и дагу. Надо тренироваться как можно чаще. В любой момент понадобиться может. Вот еще бы учителя получше найти… Весь опыт работы с дагой у меня ограничивался участием всего в двух семинарах известного мастера Пабло Фернандеса, ну еще чуть-чуть сам тренировался. С саблей, конечно, все совсем наоборот, но, как я уже говорил, это не совсем то, что надо здесь и сейчас.

Сначала повторил все приемы маневрирования, потом все батманы и контртемпы, затем мулине и закончил финтами. Подобрал ритм и с возрастающей интенсивностью еще пару раз все прогнал по кругу. Тело чертова кабальеро сопротивлялось, тормозило, но я загнал себя как лошадь, взмок, и все-таки осталось недовольство. Работать еще и работать, хотя прогресс есть.

Хотел опять идти к ручью, как увидел вытаращенные глаза Тука, который спать и не собирался, а тайком подсматривал за мной.

— Чего вылупился, монашек?

— Ваша милость… вы… вы великий мастер, я такого никогда не видел.

— Что не так? И что ты вообще мог видеть, деревенщина?

— Я видел много схваток, я постоянно прислуживал в монастыре, когда наш аббат тренировался, а он великий мастер, он иногда даже допускал меня потренироваться с ним, вы же все делаете очень быстро, гораздо быстрее и по-другому.

— Ты умеешь работать с оружием?

— Да, ваша милость. Предпочитаю шотландский палаш, глефу или алебарду. С детства отец учил. Да и опыт есть, два раза ходил на род Макги, за передел земель клана.

— Молодец. Если не хочешь спать — значит, не будешь. Идем, польешь мне…

Сколько было времени, когда мы двинулись в путь, я не знаю, такое понятие, как наручные часы, станет актуальным только через несколько веков. Приходилось ориентироваться по солнышку. Так вот, оно уже поднялось на ладошку над деревьями, зато я успел отлично потренироваться, плотно позавтракать остатками жареного мяса и насовать оплеух Туку, когда он вздумал отказаться от умывания.

Лес становился реже, мощные дубы все чаще перемежались густым подлеском, пару раз тропинка терялась, но шотландец уверенно находил ее вновь.

— Совсем недалеко осталось, ваша милость, скоро будет дорога паломников, вы бы щит перевернули гербом внутрь, что ли…

Каких паломников будет дорога? Решил не спрашивать: все же родовые земли, и я просто обязан это знать, но щит спрятал в чехол, нашедшийся в переметной сумке.

Вдруг донеслись истошные вопли и пронзительный женский визг, перемежаемый хохотом и грубыми криками…

— Что за черт? Где-то недалеко…

— Не поминайте имя нечистого всуе, ваша милость, грех это. Я быстро… — Тук, на ходу взводя воротом арбалет, быстро исчез в кустах.

Я спешился, привязал Родена и тоже двинулся вперед, похвалив самого себя за предусмотрительность, заставившую надеть с утра кольчугу и кирасу. Вот, кажется, и пришло время применить свои умения на практике…

Черт, а стремно-то как…

Мужские вопли тем временем стихли, раздавались одни женские крики, перемежавшиеся хохотом и гиканьем.

Приметил направление и стал осторожно продираться сквозь кусты. Голоса стали громче…

— Ваша милость… — появился шотландец. — Там разбойники. Грабят, однако.

— Сколько их?

— Десяток. Вооружены чем попало. Есть луки и рогатины, у нескольких — мечи. Я могу по крайней мере трех пристрелить, пока они спохватятся. Ну они нам не противники. К тому же там парочка девок есть, мужиков-то они уже кончили. Ну что, идем? — Глаза Тука горели азартом.

— Suka… — ляпнул я вслух по-русски.

Вот же напасть! Придется ввязываться в заварушку. Не хватало еще в глазах собственного слуги упасть ниже плинтуса. Десять человек! Это же армия, в натуре.

— Ваша милость, надо думать быстрее… — поторопил шотландец. — Пока они заняты.

— Пасть закрой, зубы повыбиваю… Я здесь решаю, смерд, — зашипел я на Тука, восстанавливая свое реноме. — Смотри. Делаешь выстрелов столько, сколько сможешь, а когда они спохватятся, вступаю в дело я. Ты же, когда я их займу, продолжай стрелять. Понял?

— Ага… — радостно кивнул шотландец.

— Возьми с коня меч; не дай бог потеряешь — распну лично. Идем.

Будь у меня полный доспех для коня и владей я искусством конного боя, как любой из местных кабальеро, то тактика напрашивалась очень простая и сверхэффективная. Десяток легковооруженных разбойников для конного рыцаря не соперники вовсе. Разметать конем, с седла дорубить остальных, и всех делов-то… Ан нет, не могу. Коня сгублю