Читаем без скачивания Газета День Литературы # 70 (2002 6) - Газета День Литературы

Всю жизнь свободным быть невольно

И вольно быть рабом.

И бесконечными речами

Десятки лет молчать,

И необычными словами,

Не говоря, сказать.

И неизбежно застрелиться,

Едва прожив за треть…

И — сотни лет назад родиться

И век не умереть.

***

Солнечный свежий июнь,

С ливнями и холодами,

Ты невменяемо юн

Рядом с моими годами.

Пусть я старей и старей —

Это как будто увечье

Канет бесследно в твоей

Ясности нечеловечьей.

Что там, в великой стране,

В целом враждующем мире

Эта же боль, что во мне —

Ядом, распадом в эфире.

Значит, не должно пенять,

А, не имея иного,

Кровь свою перегонять

Сточную — в точное слово.

Но, всемогущество дня,

Ясной холодностью взгляда

Хоть обмани ты меня,

Что и тебе это надо!

ГЛЯДЯ В ЗЕРКАЛО

Чёрту ли душу продал

Правды единственно ради?

Как у козла борода,

Тяжесть бычачья во взгляде.

Чёрен душой, как дырой,

Выкручен, вывихнут телом.

Но и бываю порой

Там, высоко, за пределом.

Там мои чувства чисты,

Там мои думы высоки.

Но и труба высоты

Вытянула все соки.

Сделала струны из жил.

Может быть, жителем рая

Так бы на небе и жил,

Если б не тяга земная.

Иль на земле б не страдал,

Если б не вышняя сила…

Чёрту ли душу продал?

Эк же меня исказило!

***

Лишь вчера было небо в овчинку,

Не хватало верёвки одной,

А сегодня всё в радость, в новинку —

Кто жестоко так шутит со мной?

Никакой не боюсь уже боли,

Или так я убился душой.

Погибаю по собственной воле —

Воскресаю по чьей-то чужой.

И спасибо. И жалко мне ныне

Дорожащего собой дурака,

Что не ведает в глупой гордыне:

Жизнь прекрасна и вечна, пока

Лишь беспечна и недорога.

***

Братья горькие поэты,

Как я вижу вас насквозь!

Ваши горькие портреты —

Всё поодиночке, врозь…

Сколько маяты за ними,

Сколько чаяния в них…

Да любое ваше имя

Стоит почестей любых!

Даже пусть и графомана,

Эпигона — хоть за то,

Что верны они обману

Слов, которые — ничто.

Уж про некоторых прочих,

Истинных, не говоря,

Что за-ради строчек прочных

Синим пламенем горят.

И сгорают — нет как нету…

Что за дело нам далось,

Братья горькие, поэты —

Только слово на авось…

Что тотчас же канет в Лету,

Иль скитается по свету

Где попало, с кем пришлось…

ЛЕГИОНУ СТИХОТВОРЦЕВ

Никто из вас не начинал так рано,

Так далеко от нынешнего дня.

И не было беспомощней профана,

И не было отважнее меня.

Вы приходили в нужные моменты

И сразу попадали в след и в кон.

И нет на вас такой глубокой меты,

Её огонь вам вовсе незнаком.

Не слышите подводного теченья,

Оглушены журчанием волны.

Не видите полночного свеченья,

Сиянием луны ослеплены.

И я не знаю, что мне с вами делать,

Как дать вам свои уши и глаза,

Заставить вас покинуть те пределы,

Которые вам покидать — нельзя.

Один мне выход: класть на камень камень,

Чтоб отовсюду видная гора

Живая встала, сложена руками,

В лучах заката моего горя.

ЮБИЛЕЙНОЕ

А кто не выжил, не дожил,

На полпути споткнулся

И ничего не совершил,

И спился иль свихнулся?

Кто не измерил свой порыв

Аршином общих истин —

Был слишком прям, нетерпелив,

Открыт и бескорыстен?

Кто сил своих не рассчитал,

Чтоб в стену лбом не биться?

Но в эмпирей такой летал,

Что вам и не приснится?

Ничто не явлено, увы,

Что плавилось в их тигле…

Умней, сильней, конечно, вы,

Которые — достигли.

Вам — слава. Но какой ценой

Вы свой успех купили?

Не пили все они со мной,

Когда за вас мы пили.

***

Всё избуду: зло и неправду.

Вон из сердца чёрную боль.

Вырву с темени волчью прядку —

Снова буду самим собой.

Ведь бессмертна моя основа

И природа моя чиста:

Даль степная, русское слово,

Правда, совесть и доброта.

Испоганили, ископытив,

Годы, люди ль, сам ли себя.

Но не будет бездонной сытью,

Новой жертвой моя судьба.

Делом было — убить поэта.

Не мелькал чтоб, мороча и зля.

Сколько их глядит с того света,

Хоть любила сама земля.

Вырву с темени волчью прядку,

Заглушу в своём сердце вой.

Всё избуду: зло и неправду.

И назло им — буду живой.

2001-2002 гг.

Виктор Широков НОВОЕ

ШУТЛИВЫЙ НАКАЗ

Прощание устройте в ЦэДээЛе,

Поставьте в малом зале скромный гроб,

Чтобы в буфете пьяницы галдели,

А дух мой, гений, возвышался чтоб.

Придут коллеги — помянуть сквозь зубы.

Придут калеки — жизнь пережевать:

"Мол, все — ништяк, раз мы не дали дуба.

Ушел Широков — что переживать…

Он был смешон в мальчишеском азарте:

Прочесть, освоить и переписать,

Путь проложить по исполинской карте

Литературы…Тьфу, такая мать!

Дурак, он не носил, как мы, кроссовки,

А также, блин, втянулся в странный кросс;

Он был чужим в любой хмельной тусовке

И потому свалился под откос".

Меня едва терпели "патриоты",

А "либералы" думали: "изгой".

Моя душа не знала укорота,

Впал навсегда я в творческий запой.

Придут Калькевич, Кроликов и Чаткин.

Жох-Жохов попеняет земляку,

Что он оставил новый том в начатке,

Не дописав о родине строку.

О, Пермь моя, мой Молотов забытый,

Сиренью мне ты упадешь на гроб;