Читаем без скачивания Демон - Михаил Лермонтов

Часть II-я

«Отец, отец! оставь угрозы,Свою Тамару не брани;Я плачу, – видишь эти слезы, —Уже не первые они!Не буду я ничьей женою,Скажи моим ты женихам;Супруг мой взят сырой землею,Другому сердца не отдам.С тех пор как труп его кровавыйМы схоронили под горой,Меня тревожит дух лукавыйНеотразимою мечтой.В тиши ночной меня тревожитТолпа печальных, странных снов;Молиться днем душа не может:Мысль далеко от звука слов!Огонь по жилам пробегает,Я сохну, вяну день от дня.Отец! душа моя страдает,Отец мой, пощади меня!Отдай в священную обительДочь безрассудную свою,Там защитит меня Спаситель,Пред ним тоску мою пролью;На свете нет уж мне веселья…Святыни миром осеня,Пусть примет сумрачная кельяКак гроб заранее меня».

И в монастырь уединенныйЕе родные отвезли,И власяницею смиреннойГрудь молодую облекли.Но и в монашеской одежде,Как под узорною парчой,Всё беззаконною мечтойВ ней сердце билося, как прежде.Пред алтарем, при блеске свеч,В часы божественного пенья,Знакомая среди моленьяЕй часто слышалася речь;Под сводом сумрачного храмаЗнакомый образ иногдаСкользил без звука и следаВ тумане легком фимиама:Он так смотрел! он так манил!Он, мнилось, так несчастлив был!

В прохладе меж двумя холмамиТаился монастырь святой:Чинар и тополей рядамиОн окружен был, и порой,Когда ложилась ночь в ущельи,Сквозь них мерцала в окнах кельиЛампада грешницы младой.Кругом, в тени дерев миндальных,Где ряд стоит крестов печальных,Безмолвных сторожей гробниц,Спевались хоры легких птиц.По камням прыгали, шумелиКлючи студеною волнойИ, под нависшею скалойСливаясь дружески в ущельи,Катились дале меж кустов,Покрытых инеем цветов.

На север видны были горы.При блеске утренней Авроры,Когда синеющий дымокКурится в глубине долиныИ, обращаясь на восток,Зовут к молитве муэцины,И звучный колокола гласДрожит, обитель пробуждая;В торжественный и мирный час,Когда грузинка молодаяС кувшином длинным за водойС горы спускается крутой,Вершины цепи снеговойСветлолиловою стенойНа чистом небе рисовались;А в час заката одевалисьОни румяной пеленой.И между них, прорезав тучи,Стоял, всех выше головой,Казбек, Кавказа царь могучий,В чалме и ризе парчевой.

Но Демон огненным дыханьемТамары душу запятнал,И божий мир своим блистаньемВосторга в ней не пробуждал.Страсть безотчетная как теньюЖизнь осенила перед ней;И стало всё предлог мученью,И утра луч и мрак ночей.Бывало только ночи соннойПрохлада землю обоймет,Перед божественной иконойОна в безумьи упадетИ плачет, и в ночном молчаньиЕе тяжелое рыданьеТревожит путника вниманье,Сквозь шум далекого ручьяИ трель живую соловья.Бывало разбросав на плечиВолну кудрей своих, онаСтоит без мысли, холодна,—И странные лепечут речиЕе дрожащие уста;И грудь желание волнует,И чудный призрак всё рисуетПред нею в сумраке мечта.Утомлена борьбой всегдашнейСклонится ли на ложе сна —Подушка жжет, ей душно, страшно,И вся, вскочив, дрожит она.

. . . . . . . . . .. . . . . . . . . .Вечерней мглы покров воздушныйУж холмы Грузии одел;Привычке сладостной послушный,В обитель Демон прилетел;Но долго, долго он не смелСвятыню мирного приютаНарушить. И была минута,Когда казался он готовОставить умысел жестокой.Задумчив у стены высокойОн бродит. От его шаговБез ветра лист в тени трепещет.Он поднял взор: ее окноОзарено лампадой блещет:Кого-то ждет она давно!И вот средь общего молчаньяЧингуры[13] стройное бряцаньеИ звуки песни раздались.И звуки те лились, лились,Как слезы, мерно друг за другом;И эта песнь была нежна,Как будто для земли онаБыла на небе сложена.Не ангел ли с забытым другомВновь повидаться захотел,Сюда украдкою слетелИ о былом ему пропел,Чтоб усладить его мученье?..Тоску любви, ее волненьеПостигнул Демон в первый раз.Он хочет в страхе удалиться —Его крыло не шевелится!И чудо! Из померкших глазСлеза тяжелая катится…Поныне возле кельи тойНасквозь прожженный виден каменьСлезою жаркою, как пламень,Нечеловеческой слезой.

И входит он, любить готовый,С душой, открытой для добра;И мыслит он, что жизни новойПришла желанная пора.Неясный трепет ожиданья,Страх неизвестности немой,Как будто в первое свиданьеСпознались с гордою душой.То было злое предвещанье!Он входит, смотрит – перед нимПосланник рая, херувим,Хранитель грешницы прекрасной,Стоит с блистающим челомИ от врага с улыбкой яснойПриосенил ее крылом.И луч божественного светаВдруг ослепил нечистый взор,И вместо сладкого приветаРаздался тягостный укор.

«Дух беспокойный, дух порочный,Кто звал тебя во тьме полночной?Твоих поклонников здесь нет.Зло не дышало здесь поныне;К моей любви, к моей святынеНе пролагай преступный след.Кто звал тебя?»Ему в ответЗлой дух коварно усмехнулся,Зарделся ревностию взгляд,И вновь в душе его проснулсяСтаринной ненависти яд.«на моя, – сказал он грозно, —Оставь ее, она моя;Отныне жить нельзя нам розно,И ей, как мне, ты не судья.На сердце, полное гордыни,Я наложил печать мою;Здесь больше нет твоей святыни,Здесь я владею и люблю!..»И ангел грустными очамиНа жертву бедную взглянулИ медленно, взмахнув крылами,В эфире неба потонул.

. . . . . . . . . .

Тамара

О! кто ты? речь твоя опасна!Тебя послал мне ад иль рай?Чего ты хочешь?

Демон

Ты прекрасна.

Тамара

Но молви! кто ж ты? Отвечай…

Демон

Я тот, которому внималаТы в полуночной тишине,Чья мысль душе твоей шептала,Чью грусть ты смутно отгадала,Чей образ видела во сне.Я тот, чей взор надежду губит,Едва надежда расцветет,Я тот, кого никто не любитИ всё живущее клянет;Ничто пространство мне и годы,Я бич рабов моих земных,Я враг небес, я зло природы, —И, видишь, я у ног твоих.Тебе принес я в умиленьеМолитву тихую любви,Земное первое мученьеИ слезы первые мои;О, выслушай, из сожаленья!Меня добру и небесамТы возвратить могла бы словом.Твоей любви святым покровомОдетый, я предстал бы там,Как новый ангел в блеске новом;О! только выслушай, молю;Я раб твой, я тебя люблю!

Когда я в первый раз увиделТвой чудный, твой волшебный взор,Я тайно вдруг возненавиделМою свободу, как позор.Своею властью недовольный,Я позавидовал невольноНеполным радостям людей;В бескровном сердце луч нежданыйОпять затеплился живей,И грусть на дне старинной раныВдруг шевельнулася, как змей.Что без тебя теперь мне вечность,Моих владений бесконечность?Пустые, звучные слова;Обширный храм – без божества!

Тамара

Оставь меня, о дух лукавый!Молчи, не верю я врагу!Творец – увы! я не могуМолиться; тайною отравойМой ум слабеющий объят.Послушай, ты меня погубишь!Твои слова – огонь и яд…Скажи, зачем меня ты любишь?

Демон

Зачем, красавица? Увы,Не знаю. Полон жизни новой,С моей преступной головыЯ гордо снял венец терновый,Я всё былое бросил в прах:Мой рай, мой ад в твоих очах.Люблю тебя нездешней страстью,Как полюбить не можешь ты:Всем упоением, всей властьюБессмертной мысли и мечты!В душе моей с начала мираТвой образ был напечатлен;Передо мной носился онВ пустынях вечного эфира.Давно, тревожа мысль мою,Мне имя сладкое звучало —Во дни блаженства мне в раюОдной тебя недоставало!О! Если б ты могла понять,Какое горькое томленьеВсю жизнь, века, без разделеньяИ наслаждаться и страдать,За зло похвал не ожидатьНи за добро вознагражденья!Жить для себя, скучать собой,И этой долгою борьбойБез торжества, без примиренья;Всегда жалеть – и не желать;Всё знать, всё чувствовать, всё видеть;Стараться всё возненавидеть —И всё на свете презирать!Лишь только божие проклятьеИсполнилось, с того же дняПрироды жаркие объятьяНавек остыли для меня;Синело предо мной пространство,Я видел брачное убранствоСветил, знакомых мне давно:Они текли в венцах из злата!Но что же? прежнего собратаНе узнавало ни одно.Изгнанников, себе подобных,Я звать в отчаянии стал,Но слов и лиц и взоров злобных,Увы, я сам не узнавал.И в страхе я, взмахнув крылами,Помчался – но куда? зачем?Не знаю – прежними друзьямиЯ был отвергнут; как Эдем,Мир для меня стал глух и нем:По вольной прихоти теченьяТак поврежденная ладьяБез парусов и без руляПлывет, не зная назначенья;Так ранней утренней поройОтрывок тучи громовой,В лазурной вышине чернея,Один, нигде пристать не смея,Летит без цели и следа,Бог весть откуда и куда!Как часто на вершине льдистой,Один меж небом и землей,Под кровом радуги огнистойСидел я мрачный и немой,И белогривые метелиКак львы у ног моих ревели;Как часто, подымая прах,В борьбе с могучим ураганом,Одетый молньей и туманом,Я шумно мчался в облаках,Чтобы в толпе стихий мятежнойСердечный ропот заглушить,Спастись от думы неизбежнойИ незабвенное забыть!Что повесть тягостных лишений,Трудов и бед толпы людской,Грядущих, прошлых поколений,Перед минутою однойМоих непризнанных мучений?Что люди? Что их жизнь и труд?Они прошли, они пройдут —Надежда есть, – ждет правый суд:Простить он может, хоть осудит!Моя ж печаль бессменно тут,И ей конца, как мне, не будет;И не вздремнуть в могиле ей!Она то ластится, как змей,То жжет и плещет, будто пламень,То давит мысль мою, как камень, —Мечтаний прежних и страстейНесокрушимый мавзолей!

Тамара