Читаем без скачивания Литературная Газета 6370 ( № 18 2012) - Литературка Литературная Газета

- А, привет, перезвони позже. Некогда сейчас[?]"

Эта современнейшая пьеса о нарастании одиночества написана ещё в 1983 году. "Контрабанда" помечена 1995 годом, то есть перестроечными временами. Там уже речь о нарастании отчаяния. Ни одной из пьес, составляющих сборник, я не видел на сцене. Очень бы не хотелось, чтобы какую-то из них изувечили режиссёры-"новаторы". В том числе и самую новую по времени написания (1997), но с самым "старым" главным героем - Моллой Насреддином. В финале неунывающий Насреддин поёт песенку: Пока ещё на свете / Плохие люди есть, / Зовут меня в дорогу / Добро, отвага, честь!

Замечательные слова - пока ещё на свете плохие люди есть[?] Это формула оптимизма, это символ веры в то, что когда-нибудь их не будет.

Юрий БАРАНОВ

Занесённые ветром

Занесённые ветром

ЖУРНАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ

Проблема контента нестоличных литературных журналов

Вопрос о дальнейшем существовании центральных "толстых" литературных журналов - культурологический. То есть однозначно ответить на него сложно, дело за временем, которое рассудит.

Вопрос о существовании литературных журналов в провинции - совершенно иного качества. По сути, это в идеале центр регионального культурного притяжения. Сейчас подобное не всегда происходит в силу ущербности финансовой базы и раздифференцированности, расколотости самой культуры. Финансовая база - это, как правило, региональный бюджет, а здесь всё очень непредсказуемо: ведь занимаются этим чиновники, которые мало понимают в литературных вопросах. Один из примеров - относительно недавняя история с журналом "Урал", который был на грани закрытия, и только с подключением широкого общественного мнения его удалось отстоять. Расколотость культуры выражается в обособленности региональных литератур, откровенной тенденции к локализации по территориальному признаку, что не лучшим образом сказывается на их качестве.

Журнал в провинции - крайне важный культурный феномен, причём далеко не дилетантского самодеятельного пошиба. Сейчас они существуют в практически параллельной литературной реальности. Вроде бы есть, но говорить о них принято часто снисходительно - они на периферии региональной и культурной: что там эти провинциальные журналы, когда у нас есть столичные "толстяки"?! Второй сорт[?]

А между тем новосибирские "Сибирские огни", владивостокский "Рубеж", екатеринбургский "Урал", уфимские "Бельские просторы", "Дон" в Ростове-на-Дону, красноярский "День и ночь", тольяттинский "Город", вологодский "Лад", петрозаводский "Север", архангельская "Двина" - жемчужины словесного ожерелья, соединённые невидимой нитью, скрепляющей и опоясывающей духовное тело нашей страны, которое по факту становится всё более раздробленным. И это только лишь их малая часть.

Журнал в провинции зачастую - единственная возможность реализации литературных амбиций. Надо ли говорить, что через них, через публикацию в провинциальном журнале многие ныне состоявшиеся авторы получали большой толчок для дальнейшего творческого развития, без которого сложно предположить, как бы двинулась их судьба. Ныне мегапопулярный Захар Прилепин начал путь в литературе через публикацию в петрозаводском "Севере".

Главная беда и в то же время преимущество провинциального литературного журнала - местный контент.

Каждый журнал дорожит региональным компонентом, но в то же время стремится перешагнуть через местническую локализацию. Так, к примеру, архангельское издание "Двина" только в 2011 году публиковало новое документальное произведение В. Личутина "Анархист", свежий роман А. Проханова "Скорость тьмы". В одном из номеров была целая подборка авторов, заявивших о себе в "нулевые" годы: Р. Сенчина, С. Шаргунова, Г. Садулаева, В. Авченко и других. Во владивостокском альманахе "Рубеж" со своими произведениями выступают О. Чухонцев, Г. Русаков, М. Амелин, М. Тарковский. Петрозаводский журнал "Север" всегда гордится тем, что привлекает авторов со всего северо-запада, и не только. Такое преодоление пространственной ограниченности, вхождение в общероссийские культурные горизонты - безусловный плюс, позволяющий подтянуть уровень и местных авторов, остановить их варение только лишь в собственном соку. Но с другой стороны, подобная практика всегда наталкивается на критику. Так, я сам был свидетелем, как метались гневные стрелы в "Двину": Проханову, Прилепину и без того есть где публиковаться, а здесь они ещё и отнимают место у местных авторов, которые остаются без публикаций. Есть серьёзная проблема и у республиканских изданий, которым необходимо сохранять национальную квоту, часто без ориентации на качество текстов, проходящих по этой квоте.

Этот местный контент, при всей своей уникальности, естественно, локален, быстроисчерпаем и соответственно поднимает пустую породу. Поэтому здесь крайне важна открытость региональных границ как редакторская политика издания, после чего только оно становится национальным. Это можно увидеть на примере "Урала", к этому тяготеют "Бельские просторы". Но всё это локальные точки, не имеющие системного характера. В изданиях могут появляться маститые и не очень авторы из другого региона, из столицы, но они воспринимаются как занесённые ветром.

В идеале нужна общая база, общая ассоциация провинциальных литературных изданий, которые бы стали единым поясом, скрепляющим национальное культурное пространство. Эти литературные очаги в провинции должны помочь преодолеть общий москвоцентризм литературы и в то же время местническую узость, налаживая горизонтальные пространственные связи. Например, архангельский автор мог бы беспрепятственно публиковаться во Владивостоке, Калининграде - и наоборот. Этот круговорот стимулировал бы бурление литературной жизни в провинции и благотворно сказался бы и на столичной литметрополии, которая сама всё более локализуется и становится провинциальной. Плюс это отразилось бы и на развитии национальных литератур, которые через региональные журналы, через стимулирование переводческой базы вновь вернулись бы в общероссийский контекст, причём не по какой-то квоте.

Всё это не так уж и утопично. Конечно, в первую очередь нужно опять же попросить денег: поддерж[?]ка региональных литературных журналов должна стать обязательным разделом государственной культурной политики. Это так же важно, как и поддержка библиотек.

Не секрет, что большая беда литературных журналов - малые тиражи, проблемы с распространением. Поэтому у изданий должны быть полноценные электронные версии, причём не только автономные, но объединённые в общую сеть по типу существующего "Журнального зала". В этом им бы и могло помочь государство.

Ну и, конечно, главное, чтобы сами они были готовы к общению, диалогу. На мой взгляд, это очень перспективный пласт литературного ландшафта, который пока что плохо осваивается, слабо культивируется, местами зарастает сорняками, но в то же время, как под парами, напитывается силами.

Андрей РУДАЛЁВ, СЕВЕРОДВИНСК

От пошлости к наглости

От пошлости к наглости

ЛИТПРОЗЕКТОР

Игорь ПАНИН

Гришковец - мужчина, приятный во всех отношениях. Вернее, таким он хочет казаться окружающим. И в некотором роде ему это удаётся. Никто не будет спорить с тем, что армия его поклонников действительно велика. Беда в том, что аппетиты у него - как у старухи из "Сказки о рыбаке и рыбке". Уж не хочет он быть просто актёром, желает - драматургом, прозаиком, публицистом и вообще властителем дум. О том, какого качества тексты выдаёт этот "властитель", можно судить по любой его книжке - все они написаны суконным языком, претенциозны, часто нелепы, откровенно скучны. Но перед нами - последняя; о ней и поговорим.

"Это четвёртая (четвёртая! - И.П.) книга, основанная на интернет-дневнике Евгения Гришковца. Половина её пришлась на страницу в лайвджорнале, половина - дневник на собственном сайте", - говорится в аннотации. Итак, это публичные дневники, предназначенные специально для широких масс. "Я открыл радость написания публицистики, я понял, что не могу и не хочу расставаться с возможностью её писать", - сообщает Гришковец в своём предисловии. Удивительное, но очень характерное признание - обычно от сочинительства не могут оторваться писатели, которым есть что сказать. Гришковца же занимает исключительно сам процесс письма. Не важно, о чём, важно, что хочется[?] Классическое определение графомании, между прочим. Но не всё так однозначно.