Читаем без скачивания За горизонтом сна - Яна Дубинянская

В прошлый раз, десять месяцев назад, все было совсем по-другому.

Разумеется, когда Ланский объявил, что на связи Земля, все точно так же ринулись в Центральный узел. Еще бы: если в начале полета сеансы регулярно происходили раз в семь дней, то с момента последнего прошло уже три недели. Люди успели и забеспокоиться, и соскучиться. Однако командир Нортон, всех опередив — тогда Феликс еще гадал, каким это образом? — и только теперь понял, что тот шел напрямую, через «сквозняк»… — так вот, опередив всех, Александр Нортон по «внутренней синхронке» приказал экипажу оставаться на рабочих местах и подходить по одному, по вызову связиста Ланского.

Вот так, просто и чинно, как на прием к врачу. Кстати, Коста больше всех шумел по этому поводу — остальные, насколько помнил Феликс, отнеслись к приказу спокойно и с пониманием. Толчея у входа в узел быстро рассосалась. Сам инженер Ли, втайне гордясь своей неслыханной дерзостью, направился не на рабочее место, а в Зимний сад — все-таки гораздо ближе к Центральному, если что. Конечно, оказалось, что не он один такой умный: тут уже сидели за столиком под сенью совсем небольшой еще монстеры и программист Олсен, и механик Кертис, и планетолог Растелли, и физик Корн, и медик Димич, — тут-то Коста и развозмущался произволом командира. Никто его в общем-то не слушал. Все напряженно впились глазами и слухом в ребристую коробку под потолком отсека — динамик синхронки.

Феликсу казалось, что его имя никогда не прозвучит. Прозвучало — и даже раньше, чем имена половины собравшихся. Он припустил так, что и по «сквозняку» вряд ли получилось бы скорее. Ворвался в узел, увидел на мониторе мамино лицо и чуть было не бухнулся мимо кресла.

Олег даже не улыбнулся. Помог подстроить наушники и микрофон, передвинул какие-то рычажки на своем необозримом пульте, а сам деликатно влез в другую, автономную пару ушей и отвернулся в сторону. Разговоры членов экипажа с родными и близкими были сугубо личным делом каждого. Маленькой тайной, крошечным островком своего, домашнего, земного, на который все они — герои, первопроходцы, экспериментаторы — имели человеческое право. Никому и в голову не могло прийти ставить это право под сомнение…

Сегодня никому не пришло в голову даже вспомнить о нем.

Рядом оказался огромный, тяжело пыхтящий Брэд Кертис, и Феликсу пришлось еще посторониться, хотя куда уж еще. Голова Брэда поместилась аккурат напротив глаз и закрыла собой две трети мониторов. Пришлось как следует пихнуть механика в плечо, а потом, после паузы, снова и посильнее. Со второго раза толстокожий увалень принял сигнал и подвинулся.

— Готовность тридцать секунд, — объявил Олег.

Воцарилась абсолютная тишина.

На мониторах сине-зеленая шахматка сменилась глухим черным фоном, в глубине которого вспыхнули и начали беззвучно сменяться оранжевые цифры. Двадцать семь. Двадцать шесть…

Но почему они так долго молчали, почему?! — лихорадочно думал Феликс, и то же самое крутилось в мозгу у всех остальных, от чего эта мысль почти зримым куполом повисла над пультом. Если была такая возможность… если могли…

Тогда, десять месяцев назад, выходя по одному из Центрального узла, члены экипажа уже не надеялись на регулярные еженедельные сеансы. Расстояние увеличивается с каждой внутренней секундой, помех становится все больше, нити между Землей и «Атлантом» рвутся одна за другой… все на борту прекрасно это понимали. И вооружились завидным терпением: ведь рано или поздно сигнал с Земли должен был преодолеть все помехи! — как в тот раз.

Но вот снова прошли три недели… потом четыре…

Было тяжело. Все уже знали, но пока никто не произнес этого вслух, надежда упорно не умирала. Вошло в привычку, пересекаясь в столовой или в Зимнем саду с Ланским, как бы невзначай интересоваться у него, исправны ли антенны. Вспомнилась масса вещей, о которых непременно надо было рассказать родным, оставшимся на Земле. Феликс своими глазами видел, как Йожеф Корн, до невозможности педантичный физик из научного состава экспедиции, записывал особо важные пункты будущего разговора в электронный блокнот. И чуть было сам не завел такого блокнота — ведь во время сеанса все всегда вылетает из головы. Вот и в прошлый раз он так и не спросил между делом у мамы, слышала ли она что-нибудь о Ланни…

Ровно через месяц после сеанса командир Нортон созвал общее собрание экипажа и официально объявил, что экспериментальный межзвездный корабль «Атлант-1» вышел из зоны, покрываемой земными каналами связи. Отныне корабль является абсолютно автономной системой во всех отношениях, вследствие чего на порядок возрастает ответственность… и так далее, и так далее.

Командир сделал то, что должен был сделать: напряжение нарастало с каждым днем и могло вылиться в черт знает что. Сразу стало гораздо легче. Расходясь из кают-компании, многие вслух посмеивались над своими заветными мысленными блокнотиками.

Восемь. Семь. Шесть…

Брэд громко икнул. Кто-то шикнул на него — Феликс не понял, кто именно.

Три. Два…

И вот чернота мониторов взорвалась ослепительным светом, словно разом зажгли все лампы в темной комнате, полной гостей. Лица смотрели в упор с мониторов, милые, чудесные — хотя бы потому, что их не приходилось видеть изо дня в день в течение четырнадцати месяцев…

На самом деле пока это было всего лишь одно лицо, растиражированное мониторами. Суровый мужчина в черной форме, в массивных наушниках и с микрофоном у жесткого рта.

— На связи Экспериментальная диспетчерская «Земля-Г». Доложите о слышимости и визуализации.

— Слышимость и визуализация в пределах нормы, — скороговоркой ответил Олег. Сквозь бесстрастный тон стандартной фразы проскакивало мальчишеское возбуждение.

— От имени Земли приветствую экипаж экспериментального межзвездного корабля «Атлант-1», — выдал еще один стандартный оборот человек с экранов. В его многочисленных глазах тщательно пряталось удивление.

Я думаю! — Феликс усмехнулся, — если он ожидал увидеть на своем мониторе две аккуратные головы в наушниках: Ланского и Нортона, а вместо этого созерцает потную, возбужденную толпу, едва умещающуюся в тесном отсеке. И никто ведь и не подумает уйти отсюда: не то что добровольно, но и по приказу командира… Который знает об этом — и не отдает такого приказа.

— "Земля-1" вызывает на связь командира корабля Александра Нортона.

Уверенный глуховатый голос где-то там, за фигурой Брэда Кертиса:

— Александр Нортон на связи.

— Доложите о ходе полета.

«О ходе полета» — тот еще пассаж, подумал инженер Ли.

Но не с едким сарказмом — скорее с доброй, чуть ли не умилительной внутренней улыбкой. Так улыбаешься, когда девушка, в которую ты без памяти влюблен, принимается рассуждать о технике коммуникаций и морозит глупость за глупостью…