Читаем без скачивания Босс для Ледышки (СИ) - Зорина Лада

— Снимать пуховик не планируете?

— А… да, — я подскочила, шлёпнула сумку на стол и выбралась из пуховика.

Он протянул руку, и мне ничего не оставалось, как передать ему свою верхнюю одежду.

— Спасибо.

— Пейте, — он кивнул на кружку и вышел из кухни.

Я принялась суетливо распрямлять свитер, подтянула, посетовав на отсутствие ремня, потёртые джинсы и, стянув с волос резинку, заново собрала их в хвост.

Едкий голосок внутри мерзко хихикал над моими лихорадочными попытками привести себя в порядок, но я приказала ему заткнуться, снова опустилась на стул, схватила со стола чашку и, не рассчитав, отхлебнула слишком большую порцию горячего чая.

Слёзы так и брызнули из глаз, но я умудрилась проглотить чай и теперь хватала ртом воздух, стараясь успеть вернуться в норму, пока Волков ничего не заметил.

Чокнутая.

И как я с моей-то удачей вообще сюда добралась и не сгинула по дороге?..

Я сделала очень осторожный второй глоток и отёрла щёки. Так-то лучше.

А коварный уют на мягких лапах подкрадывался ко мне со всех сторон — над интерьерами тут, конечно, работали профессионалы. Всё такое до безобразия удобное, красивое, гармоничное. Страшно даже представить, сколько стоит удовольствие пожить тут хотя бы с недельку.

Я тихонько вздохнула. Да после недели в таком-то уюте персоналу пришлось бы выковыривать меня из этого коттеджа силой, а я цеплялась бы за дверную лутку и верещала, что никуда не уеду.

А если ещё и представить, что проводишь здесь время с любимым человеком… И я невольно выпрямилась. По спине пробежал холодок. Где-то же тут наверняка притаилась Катерина. Даже странно, что ещё не вышла узнать, кого к ним принесло.

Волков вернулся в кухню и успел перехватить мой взгляд, брошенный через плечо.

— Снова кого-то ищете?

Я кашлянула и опустила глаза:

— Извините.

— А извиняетесь за что? — он остановился напротив, прислонившись к здоровенному кухонному пилону, за которым наверняка скрывался холодильник, и сложил руки на груди. Тонкая шерсть свитера обрисовала внушительную мускулатуру.

— А чтобы вы не говорили, что я снова лезу не в своё дело.

Он усмехнулся, качнул головой. И сердце моё совершенно внезапно вздрогнуло. Я даже замерла на мгновение от необычного ощущения.

Это ещё что такое? Неужто реакция на нечто из ряда вон выходящее? Я ведь уже и не припомню, когда в последний раз видела, как Волков улыбается.

— Вы удивительный человек, Евгения Станиславовна, — отозвался он, разглядывая меня так, будто мы с ним едва знакомы и он вдруг задался целью с наскока меня разгадать.

— Обычно так говорят, когда не хотят обидеть каким-нибудь менее лицеприятным эпитетом, — я ничего не могла с собой поделать. Так и ощетинилась в ответ на его фразу.

Наверное, заранее готовилась к спору и конфликту. Он-то понятия не имел, почему и с чем я к нему приехала, вот и держался так расслабленно, будто я нанесла ему пустой визит вежливости.

И снова его тёмные брови взлетели вверх. Сегодня он был как-то исключительно щедр на мимику.

— И что же за эпитет, как вы предполагаете, у меня на уме?

— Ну, не знаю, — я дёрнула плечом. — Но удивительным человека обычно называют, если не хотят называть странным или чудаковатым. В лучшем случае.

— Какой-то однобокий у вас взгляд на вещи.

— Уж какой есть.

— Не подумайте, что я и сейчас хотел вас оскорбить. Но я удивился бы сильнее, если бы увидел у себя на пороге снежного человека.

— Это с ним вы заговорили, когда открывали дверь? Успели подружиться?

— Я думал, приехала Катерина.

О-о-о… На моём лице, должно быть, явственно проступил вопрос, потому что настал его черёд пожимать плечами:

— Она задержалась по домашним делам. Мы договорились встретиться на месте. Должна прибыть в течение дня.

Ясно-понятно. Тогда чем быстрее мы покончим со всем этим, тем лучше. У меня появился шанс не столкнуться с ней нос к носу, и я постараюсь этот шанс не упустить. Не слишком-то приятно мозолить глаза человеку, который по каким-то лишь ему ведомым причинам тебя не переваривает.

И Волков явно собирался мне с этим помочь.

— Думаю, самое время вам, Евгения Станиславовна, посвятить меня в тайну вашего неожиданного визита. На фантазию я не жалуюсь, но сейчас она совершенно бессильна. Я надеюсь, наша компания не успела прогореть, попасть в руки инопланетян или тайного правительства за полтора дня моего отсутствия?

Уж лучше бы инопланетяне или тайное правительство…

Я тяжело вздохнула и потянулась за сумкой, где лежали драгоценные бумаги.

Глава 15

Волков долго-долго смотрел на бумаги, потом, наконец, перевёл взгляд на меня. Лицо — непроницаемая маска. Что-либо прочесть по нему я не смогла бы, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Внутри, несмотря на проглоченный горячий чай, заворочались ледяные булыжники.

Это конец, Миронова. Это точно конец.

— Вы переподписали документы вчера?

Я кивнула.

— Собрали все подписи заново?

— Ну, да. Все, кроме вашей.

— А сегодня прилетели сюда, чтобы получить мою, — безупречно ровным тоном закончил он свою мысль.

Я начинала откровенно волноваться. Зачем он спрашивает у меня очевидные, казалось бы, вещи?

— К-конечно. А как ещё?.. В смысле, без вашей же подписи… Они же просили, ну, чтобы реальные подписи. В примечаниях к документам указано…

Я продолжала что-то мямлить, не в силах оторвать взгляда от его лица. Волков смотрел на меня так, будто я у него на глазах превратилась в того самого снежного человека.

— Миронова, вы…

Он, кажется, пытался подыскать нужные слова, и я невольно поморщилась:

— Что? Удивительный человек? Это хотите сказать?

Он не ответил, снова перевёл взгляд на бумаги.

— Как вы умудрились выцыганить у них повторные подписи?

Я со вздохом вытащила из сумки второй файл — с испорченными документами. Вынула их из прозрачного хранилища и разложила на столе:

— Просто показала им это. Объяснила, что случилось.

— А что случилось?

Во рту у меня пересохло.

— Я… в приёмной стояла кружка с недопитым чаем. Я случайно её опрокинула и… вот.

Ну не могла я ему рассказать, что документы пали жертвой чьей-то пьяной страсти. У меня всё лицо горело от одних только воспоминаний. Да и какая разница, как испорчены документы, если они испорчены? И потом, он же может новый выговор Ольге сделать за то, что она оставила приёмную открытой.

— Кружка с чаем?

Я заёрзала на стуле, пряча взгляд. Не верит. Вот точно, не верит.

— Да, кружка с чаем. Там и на ковёр пролилось, и на пол. Не верите, можете потом дежурную уборщицу спросить.

Волков оставил мои оправдания без комментариев, углубился в бумаги. Перелистал все страницы, перепроверил все подписи. Наконец собрал документы в стопку, оставив наверху страницу, на которой должен был поставить свою подпись.

— Послушайте, я понимаю, что… Я не оправдываюсь. Я знаю, что виновата. Если вы посчитаете, что этот проступок непростителен, у меня никаких претензий к вам не будет. Я же знаю, что меня и так считают источником проблем, а незаменимых людей не бывает. Поэтому если вы… И вы же знаете, что я бы никогда…

— Я вам верю.

— А?.. — погружённая в свой монолог, я сперва даже не сообразила, что он сказал.

— Я вам верю, — спокойно повторил Волков. — Давайте ручку.

Едва не разрыдавшись от облегчения, я полезла в сумку и трясущимися пальцами выудила из кармашка ручку.

Несколько секунд — и всё готово. Даже не верится. Неужели я всё-таки смогла? Дурацкие слёзы так и запросились на глаза. Хотя сейчас было самое неподходящее время нюни разводить.

— Даже если вы мне вдруг соврали, я знаю, где вы живёте.

Я уставилась на него, отчаявшись сообразить, он шутит или всерьёз. Лицо Волкова по-прежнему невозможно было прочитать. А вот мне после всего пережитого было совсем не до шуток.