Читаем без скачивания Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - Йохан Икс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1942 году она снова обратилась в Ватикан с просьбой помочь разузнать, что с ними сталось. Тогда от ее имени Бюро запросило у Орсениго, нунция в Берлине, «любую достоверную информацию о ее родителях и сестре, которые не так давно находились в концентрационном лагере в Избице»16.
В досье Эрики нет больше никакой информации о ее семье после этой даты. В Ватикан не было доставлено никаких сведений об их судьбе, и нам остается только предположить, что она была трагичной. Но можно надеяться на то, что сама Эрика выжила. В интернете мы узнаем, что некая Эрика Кадиш, вдова Дзумальини, скончалась в Италии, в генуэзской больнице, 28 сентября 2012 года, в возрасте девяносто семи лет17. Наша Эрика, окончившая в 1941 году медицинский факультет в Риме, родилась 14 февраля 1915 года, ровно девяносто семью годами ранее. Возможно, речь идет о той самой Эрике?
* * *
Serie Ebrei неоспоримо доказывает, что Пий XII и его команда сделали все возможное, чтобы оказать помощь и евреям, исповедовавшим иудаизм. Однако зачастую эти искренние и последовательные усилия наталкивались на внешние препятствия и не приносили результата. В такой ситуации оказалась еврейка Эльза Кац, мать четырех детей, которая попросила помочь ей с эмиграцией в Палестину. Вот что она написала 9 февраля 1940 года из Вроцлава, находившегося тогда под немецкой оккупацией:
«Ваше Святейшество, смиренно прошу меня простить за то, что я осмеливаюсь обратиться к вам со следующей просьбой: я немецкая еврейка (мои бабушки и дедушки были римскими католиками). Мой муж, участник Первой мировой войны, после долгих страданий скончался в 1920 году от тяжелого ранения – ему прострелили легкие. Мои дети Макс, Отто, Иоганн и Дитрих, а также невестка Анна и внук Михаэль уже несколько лет живут в Палестине.
У меня имеется консульское удостоверение – я прилагаю его, – которое по причине войны не было включено в мой паспорт.
Я опасаюсь, что срок действия удостоверения истечет. Я уже сообщила об этой проблеме в палестинские бюро, расположенные в Берлине, Женеве и Триесте – последнее располагается по адресу Виа дель Монте, 7, – но не добилась никакого результата.
Ваше Святейшество уже помогли многим моим собратьям по вере, и сегодня к вашему заступничеству обращается отчаявшаяся мать, чье единственное желание заключается в том, чтобы воссоединиться со своими детьми.
Быть может, Ваше Святейшество сможет получить для меня “королевское удостоверение” от короля Англии [в те годы Палестина была подмандатной территорией Великобритании].
Все наши усилия – мои и моих детей – добиться возможности эмигрировать потерпели неудачу, и заступничество Вашего Святейшества для нас – последний луч надежды. Эльза Кац, вдова ветерана войны»18.
Монсеньор Делл’Аква немедленно подготовил послание монсеньору Орсениго, апостольскому нунцию в Германии, в котором сообщал, что «Ватикан скорбит о том, что не может выдать [г-же Кац] запрашиваемые документы. Дело в том, что иммиграция в Палестину регулируется нормами, которые нельзя нарушать и которые британские власти не могут изменить»19.
* * *
Некоторые ходатайства ставили Ватикан перед непростым выбором, иногда связанным с вопросами нравственности. Таким был случай Лилли Вейсс, католички еврейского происхождения из Парижа. Она была разведена, жила со своим возлюбленным и работала в театральной труппе. Лилли обращалась за помощью ко многим людям, в частности к викарному епископу Парижа, который связался с монахом-бенедиктинцем Одо фон Вюртембергом, возглавлявшим организацию католической помощи в Швейцарии. Судя по всему, фон Вюртемберг знал, что посольство Бразилии в Ватикане могло предоставить Святому Престолу три тысячи виз, и написал в диппредставительство от имени Лилли20. Но в досье указано, что посол ответил, что «сначала документы нужно направить в Государственный секретариат Его Святейшества». Эта деталь раскрывает последовательность процедуры: во избежание риска посольство Бразилии при Святом Престоле не принимало прошения о визах, не связавшись предварительно с Государственным секретариатом, потому что, хотя визы выдавало бразильское правительство, распоряжался ими Пий XII по своему усмотрению.
Лилли и ее возлюбленный направили подобные запросы в другие консульства, но и там столкнулись с бюрократическими проволочками. Когда их ходатайство было доставлено в Ватикан, Бюро, следуя обычной процедуре, поручило нунцию в Париже заняться их делом. Однако нунций, у которого, по-видимому, были причины сомневаться в нравственности Лилли и ее возлюбленного, написал в Рим, что «они не заслуживают помощи». Такой вердикт может показаться жестоким, особенно сегодня. Но слишком уж силен был страх того, что один спорный случай может стать препятствием для удовлетворения других запросов на получение паспорта. Бразильское правительство уже вежливо отказывалось выдавать документы под предлогом того, что Святой Престол слишком активно предоставлял их некатоликам. Мы знаем, что Пий XII какое-то время держал у себя этот отчет и письмо Лилли21. В апреле 1940 года, пока шло рассмотрение ее запроса, Лилли была арестована полицией Виши по обвинению в том, что она произносила «пораженческие речи относительно Франции», и отправлена в концентрационный лагерь. Несколько недель спустя, 5 июня 1940 года, прибыл новый запрос, который на этот раз был передан через посредника и в котором она ходатайствовала о получении одной из тех виз, «что предоставлялись католикам еврейской расы, проживающим в Лиможе», для въезда в Бразилию. В этом запросе содержатся сведения о театральной труппе, в которой она работала, и о довольно своеобразном образе жизни, который она вела до того, как ее жизнь оказалась под угрозой. У Лилли, которой тогда было сорок лет, был сын. Она жила с одной из своих коллег по сцене, шестидесятивосьмилетней Матильдой Эрманн, с ее дочерью и со своим возлюбленным тридцати четырех лет от роду, по имени Макс Кундерграбер. Все пятеро ходатайствовали о получении визы.
В первом запросе не говорилось, что их было пятеро. Впрочем, просители часто опускали детали. Но в отсутствие полной и честной картины выдача виз могла застопориться и поставить под удар репутацию Святого Престола. Именно поэтому нунциям часто поручалось оценить досье. К сожалению, их изучение часто требовало много времени, а как раз его у беженцев было крайне мало.
Последнюю запись в досье Лилли сделал монсеньор Делл’Аква: «Стоит принять к сведению, что́ нунций во Франции написал об этих людях». Тем самым он давал понять, что гражданское состояние Лилли – в те времена оно считалось спорным с точки зрения нравственности – могло повредить окружающим ее людям22. На этом архивное досье Лилли закрывается.
* * *
Запросы поступали даже из самого Рима,
