Читаем без скачивания Могильщики талантов (СИ) - Гаврюченков Юрий Федорович

Чтобы продаваться большими тиражами, детективы Климовича были сложноваты, а сам автор малообщителен. Маркиз Арманьяк много тусовался, писал проще и тем угоден был своей мыслящей аудитории с двумя дипломами на каждого из читателей.

— Казаться, а не быть, вот в чём секрет успеха! — прошептал Алексей.

Взгляд его остановился посреди монитора, кружка выскользнула из пальцев и выплеснула кофе с осадком на заботливо подставленную клавиатуру.

10. ОПАСНЫЙ ИДИОТ

Мужской голос звенел от возмущения и проникал через закрытую дверь. Редакторы навострили уши.

— Кто это разбушевался? — с беспокойством спросил Григорий.

— Автор городской прозы, — установил источник сигнала Игорь, а голос взлетел до истеричного визга и оборвался.

Где-то далеко стали часто двигать тяжёлую мебель.

— Атас! — Григорий выскочил в коридор.

Тут раздался короткий деревянный взрыв и всё стихло.

Когда редакторы добежали до отдела городской прозы, в кабинете царил разгром, словно там бушевал гений.

Свёрнутый стол, обломки стула, монитор на полу, рядом лежит патлатый мужчина. Испуганная Ната сидит на полу, обнимает и утешает окровавленную Катю, а та трясётся, прижимая к лицу ладони, и даже не плачет.

— Опять авторы, — констатировал Григорий.

— Надо звонить ментам, — сказал изнутри книжного редактора Фомина криминальный журналист Астролягов.

— Кто будет звонить? — спросил Игорь.

Никто не хотел вызывать.

— Я позвоню, — сказала Ната. — Я его пристукнула.

— Что с Катей? — спросил Тантлевский.

— Сначала я «Скорую» вызову, — Ната беспомощно оглядела мужчин, а те стояли и смотрели. — Дайте кто-нибудь телефон, пожалуйста, он лежит на моём столе.

В комнату набивалось всё больше зевак. Они почти сразу останавливались и цепенели, опоздавшие выглядывали из-за спин впередистоящих и тоже замолкали. Самые умные тут же уходили, чтобы не встрять в неприятности.

— Ты его не убила? — Игорь потыкал тело носком ботинка.

— Я же не краем стула по шее ударила, а плоскостью по голове, — промямлила Ната, но всем стало неуютно.

— Я «Скорую» вызову, — Астролягов достал из кармана мобильник, но по привычке набрал ментов.

— Катя? С Катей что? — протиснулся к ним Жорик, склонился, потянул её за руку.

Катя подняла голову. Вспухший рубец рассекал по диагонали правую бровь, переносицу и левую щёку. Края раны на лбу разошлись, из них торчало что-то белое. Они и кровоточили больше всего. Жорика замутило. Он отступил и больше ни о чём не спрашивал. Сзади переговаривались дизайнеры. Может, это были корректоры, Астролягов пока не научился их различать.

— Я вызвал, — сказал он, опуская телефон.

В коридоре мелькнуло лицо Гайдара Каримовича. Коммерческий директор прислушался и пролез вперёд. На него с недовольством оглядывались, узнавали и сразу уступали дорогу. Пробравшись к жертвам, он достал белый платок и подал Нате. Тут же, сообразив, все стали протягивать носовые платки различной степени засмарканности, а Ната беспрекословно брала их, вытирала Катю и прикладывала к ране, чтобы остановить кровь, которая продолжала накапливаться в рубце и стекать на глаза.

— «Ноль-два» звонили? — спросил Нуцалханов?

— Только что, — бодро отчитался Алексей.

Гайдар Каримович цокнул языком как-то по-особенному, как умеют делать только кавказцы.

— Надо было в отделение звонить.

— Всё равно в отдел повезут, — рассудил Астролягов.

— Так бы опер оттуда приехал, нам меньше забот, — нахмурился коммерческий директор, который, должно быть, имел со здешней полицией много дел.

— Я ещё «Скорую» вызвал, — добавил Алексей.

Гайдар Каримович произнёс слова одобрения таким мягким тоном, что дизайнеры и корректоры попятились из кабинета. В этот момент человек на полу зашевелился. Движение агрессора послужило триггером для тревожного тремора и торопливой толкотни трепетных творцов.

— Сделайте с ним что-нибудь, — попросила Ната.

— Автора — к стенке! — скомандовал Григорий, и это было самым разумным решением в чрезвычайной ситуации.

Игорь подобрал с пола колечко узкого скотча, которым Катя приклеивала к шкафу бумажки. Вместе с Алексеем они вздёрнули мужчину под мышки, но он вырвался и заметался.

— На помощь!

— Что ты наделал! — воскликнул Алексей, от отчаяния заламывая руки.

Автор с болью в голосе закричал:

— Пусти, гад!

Его усадили, прислонили к стене, скрутили запястья. Почувствовав беспомощность, автор пронзительно заплакал, как умирающий заяц. Но когда перед его лицом со звоном раскрылся «Спайдерко Чинук», мерзавец дёрнулся всем телом, ударился затылком и замолчал.

Григорий приложил режущую кромку к скотчу. Рулончик беззвучно отскочил от связанных рук, покатился к Гайдару Каримовичу. Нуцалханов остановил его и прижал носком туфли. Автор посмотрел на директора и замер, как уставший заяц, живой, но поднятый охотником за уши.

Тут приехала полиция и сразу за ней врачи.

Рабочий день пошёл в известное место.

Составили протокол. Катю увезли в больницу. Вместе с ней отправился Жорик. Полицейские забрали автора. Хотели забрать Нату, но Гайдар Каримович, переговорив с ними по-свойски, отмазал.

Нату забрали редакторы. Наспех навели порядок в кабинете и потащили в «Мюнхенскую пивную», последнее прибежище радикалов. Ната брела, как в полусне. Плюхнулась на печально скрипнувшую скамью и недвижно сидела, ничего не говоря, пока кёльнер не принёс литр шнапса. Редакторы из солидарности помалкивали. Григорий уставился в потемневший от локтей и пролитого пива стол, будто хотел просверлить его взглядом. Астролягов рассматривал дойчплакаты, всем своим видом намекающие, что бюргеру нужен люгер.

— Германский Рабочий Фронт — организация творчески настроенных немцев, имеющих голову и кулаки, — прочёл он подпись на ближайшем плакате, чтобы разбавить тягостную тишину, но всё впустую. Фрау продолжала приходить в себя, а её поддерживали камрады.

Молодой человек в белой рубашке и чёрном переднике принёс гранёные вместительные рюмочки из грубого стекла и плошку с солёными крекерами. Оказалось, что заведение опять слегка поменяло стиль и меню. С ним такое бывало.

Игорь налил.

— Катя, Катя, din förbannade idiot! — на грубом варварском языке высказалась Ната с нескрываемым более ожесточением и одним махом дёрнула рюмку, не обращая внимания на коллег.

За компанию коллеги выпили не чокаясь.

— Что там у вас произошло? — спросил Игорь.

Все присутствовали при снятии показаний, но, одно дело, когда каждый говорит с ментами по отдельности, и совершенно другое, когда историю обсасывают в компании.

И Ната поведала.

Катя привадила детского писателя. Несмотря на спортивную подготовку и бодрость духа, у неё не хватало жестокости раз и навсегда отказать ему в публикации. Автор приходил снова и снова. Он приносил всё новые и новые тексты. Он писал о маленьких разноцветных собачках. «Но у нас отдел городской прозы, мы не печатаем книги для детей», — убеждала Катя. «Но ведь действие происходит в городе», — канючил автор. Когда он убедился, что мольбы не помогают, а лузер всем в редакции надоел, детский писатель сорвался. Перед ним на столе лежала широкая толстая линейка. Детский писатель схватил её и, словно саблей, рубанул Катю по лицу. При этих словах редакторы дружно крякнули. Никто и не думал, что пластиком возможно так глубоко распахать мясо. Потом детский писатель обогнул стол, направляясь к Кате, то ли чтобы помочь, то ли чтобы напасть. Во всяком случае, он хотел до неё дотянуться. Когда псих повернулся спиной, ему на голову обрушился деревянный стул.

— Jävla skit! — закончила Ната и выплеснула водку в рот.

— Что это значит? — поинтересовался Астролягов.

— Чёртова срань.

Ната пришла в себя. У неё заблестели глаза и покраснел нос.

— Всё, ребята, спасибо, что посидели со мной. Вы хорошие. Мне пора домой, к мужу, — сказала она и поднялась.