Читаем без скачивания Свадьба – навсегда! (сборник) - Людмила Белякова

Они медленно пошли по дорожкам, оставленным между повозок типа арба, холщовых палаток с надписями «Армия США» и просто устроившимися на земле людьми. Некоторые разложили костерки и что-то стряпали, переговариваясь и подмигивая друг другу. Наверное, заранее присматривались к потенциальным возлюбленным. Туземцы не обращали на пришельцев особого внимания – до них разве, если это единственный шанс в году создать крепкую африканскую семью. Тут не до праздношатающихся белых!

– А чей-то мне в Африке скучно, – сказала Маринка, крутя носом по сторонам. – Голо как-то… Еще говорят – неяркая русская природа! Да у нас джунгли непроходимые по сравнению с этим. Степь да степь кругом.

– Ты, как всегда, права, любимая, – нежно ответил Дима. – Пошли ужинать? А то здесь запахи эти… Навевают пищевые ассоциации.

Ужинали они не в здании, а снаружи, на заднем дворе, за длинным дощатым столом, видимо, ровесником дома.

– Седло антилопы гну? – Илона потыкала алюминиевой вилкой в кости, политые желтоватым соусом.

– Не важно, – ответила ей Маринка. – Раз горячее, значит, незаразное.

– Утешила, – буркнула Илона и все-таки стала есть, сначала осторожно, потом решительно работая челюстями.

Третья их африканская ночь опрокинулась на них сразу, и никогда она не была такой всеобъемлющей. Вероятно, оттого, что здесь не было даже такого освещения, как в гостинице, – только тусклые лампочки под потолком. Но и эти пришлось выключить, потому что на них стали слетаться невероятных размеров мохнатые, как прямиком из Антарктиды, бабочки. Некоторые, потеряв ориентацию, вдруг стали пикировать на голову Маринки и старались залезть поглубже в ее буйные, чуть порыжевшие на солнце кудряшки.

– Уй, одолели! – взвизгнула Маринка, запуская пятерни в волосы. – Димк, свет на хрен долой и закрой окошко!

– Это они тебя опылить хотят! – задорно улыбаясь, проурчал Дима, бросаясь выполнять ценные указания. – Местные бабочки – они таки-и-е!

– «Бабочки!»… Офигели совсем!.. У меня для опыления муж есть, – сказала Маринка, забираясь под казенное одеялко из закатавшегося флисса. – Всем отдыхать!

Знал бы несчастный Димон, чем закончится для них завтрашний, поголовно свадебный день, воздержался бы от высказываний подобного рода! А то все – опылять, опылять… Там же в Африке совсем другие законы, и физики, и психологии в том числе! Но пока никто ничего не знал…

Утром на прилегающей к их становищу территории явно ощущался радостный подъем. Туристы, двинувшиеся муравьиной цепочкой за Галиной Палной к месту действия, заметили, что лагерь почти пуст, костерки погасли, выдавая себя лишь тощими полосками сизого дыма, а издалека несутся гулкие ритмы настоящих тамтамов… Почему они знали, что настоящих? Так ведь Африка же!

– Сейчас мы пройдем в спецсектор для иностранных гостей…

– Типа ВИП-ложи, да? – решил сумничать кто-то.

– Ну, – снисходительно улыбнулась Галина Пална. – Если такое определение вас греет, то да.

На подходах к брачным «Лужникам» толпились молодые, нетерпеливо переминавшиеся на ногах африканцы в праздничной раскраске на лице, в кокетливых цветастых юбочках и все поголовно с копьями. Над толпой висел переливчатый, гортанно-цокающий гомон.

– А чей-то одни мужики? Телки-то где? – блудливо оглядываясь вокруг, поинтересовался у сталкерши какой-то белобрысый парень.

– Телки, как вы изволили выразиться, – въедливо произнесла Галина Пална, – в другом месте пасутся. А тут – девушки на выданье. Они по протоколу отдельно должны быть.

Белобрысый попытался что-то сказать, но они уже дошли до огороженного красной лентой места, где тусовалась даже пара голоногих полицейских в мятых выцветших формах. Еще там были трибуны под навесом, где уже сидели, галдя по-европейски, десятка два белых.

– Смотри, вроде наши, – сказал Дима, оборачиваясь в подотставшей Маринке.

– Ага, понаехало нас тут, – как-то мрачно ответила Маринка, не очень любившая пеших сборищ.

Ну, ведь в Африке норвежцы и те за «наших» сойдут.

Маринке с Димой достались места в третьем из шести рядов – не очень хорошо, поскольку уже было пыльно и шумно, и, судя по тому, как прибывало раскрашенных, взволнованных женихов, ситуация будет только усугубляться.

К Диме полез знакомиться вовсе не юный, в рыжих пятнышках по рукам и лицу, с пивной жестянкой, то ли немец, то ли скандинав.

– Оу, рашенз! – удивился он в ответ на приветствие и что-то заклекотал своей тощей, одетой в холщовый мешок с карманами спутнице. – Итз о’кей, итс о’кей!

– Чего он хочет? – спросила Маринка недовольно, но руку обоим пожала, даже улыбнулась.

– Да просто общается… Смотри, вроде зашевелились.

На поле, видно сосватавшем не одно поколение шоколадных зайцев, выстроилась длинная-предлинная шеренга женихов. Поодаль стояли, тоже в рядок, но не такой плотный, девицы, одетые в ситцевые платьица жизнерадостных оттенков и с пестренькими чалмами на головах.

– А прикид у них ничего, клевенький, – сказала Маринка и оглянулась. – Галина Пална, а почему они в платьях? Почти как у нас… Вон рукав-фонарик, типа в тренде…

– Так им, наверное, удобнее, – пожала плечами экскурсоводша, сидевшая чуть выше и в стороне. – Женщины более чутко следуют переменам в моде.

Тут девушки стали бить в ладоши и запели чуть дребезжащими голосами нечто призывно-ободряющее.

– То, что вы видите, – громко и нравоучительно произнесла Галина Пална, – является самым древним видом искусства – синкретическим, то есть когда артист и зритель – это одно лицо.

Тут на полоску, что осталась между противоположными полами, из большого ряда женихов поспешно, как на последний троллейбус, выбежали два расписных хлопца с копьями.

– О, щас метелить друг друга будут! – радостно объявил голос Витька, который почему-то пересел к ним со своего комфортного шестого ряда. – Кайф в натуре!

– Никто никого метелить не будет, – поморщилась Галина Пална. – Они будут…

– Ну да, «не будут»! Будут! – нахально возразил Витек и отпихнул руку Илоны, которая пыталась его утихомирить. – Стоило сюда петюкать, раз не будут!

Но африканцы действительно не стали друг друга убивать. Напротив, они, уловив призывный, с явно сексуальным подтекстом, ритм, принялись подскакивать на месте, с тщанием и удивительно резво, прямо с копьями в руках. Подпрыгнув раз пятнадцать, они быстро разбежались в разные стороны, а на их место уже спешили другие, тоже с горящими глазами и решительностью хоть помереть тут же, но жениться.

Так продолжалось довольно долго. Африканцы выбегали на середину, крутили свои тридцать два фуэте и разбегались, так и не зарядив сопернику в гузло.