Читаем без скачивания Последний кабан из лесов Понтеведра - Дина Рубина

– Ты хотела предложить что-то по этому вопросу?

– Да! – сказала я, не представляя ни в малейшей степени, о чем у них тут шла речь. – Я давно уже предлагаю открыть при Матнасе пункт психологической помощи потенциальным самоубийцам.

– Помощи в осуществлении? – спросил Люсио, подмигивая.

– В предотвращении, – сухо ответила я. И проснулась окончательно.

Часть вторая

Актерам и всем тем, кто отдает себя в собственность толпы, не к кому взывать, как только к тени обидчика.

Глава десятая

В джостре… задача состоит в том, чтобы выбить противника из седла.

Время от времени, как истинный рыцарь, Альфонсо предпринимал крестовый поход против кого-то из членов муниципалитета. Ко времени моего появления в замке была уже закончена главная война Алой и Белой розы – двухлетняя тяжба Альфонсо с отделом городского просвещения за обладание бассейном и двумя спортивными залами.

Война закончилась полной победой рыцаря Альфонсо: бассейн и спортивные залы перешли в ведение Матнаса. Очевидно, в верхах, в Управлении Матнасами, у Альфонсо и вправду, как говорила Таисья, была «спина».

Как истинный рыцарь, Альфонсо рвался к расширению своих владений. Так, на период моего гостевания в замке он явно готовился к двум крупным походам – завоеванию ущелья с живым уголком и захвату территории монастыря Мартириус.

Кроме того, подозрительно часто заговаривал о красоте и заманчивости для туристов бедуинского становища.

В ущелье, по другую сторону от живого уголка, жил своей размеренной жизнью большой клан «хозяев пустыни» – несколько старых брезентовых палаток, списанных за ненадобностью из армии, и две-три жестяных кибитки рядом с загоном для коз и овец. Соседство было мирным и в общем-то полезным: город обеспечивал многих отцов семейств куском хлеба, получая взамен дешевую рабочую силу.

– Давайте помечтаем! – раскачиваясь на стуле и упокоив затылок на сцепленных ладонях, начинал Альфонсо. – Представьте себе туристов, которые по дороге к Мертвому морю на часок заворачивают к нам – отведать настоящего бедуинского завтрака. Брурия может разучить несколько бедуинских танцев, установим дежурство по варке настоящего бедуинского кофе на огне… Можно совместить это с семинаром по правильному использованию богатств пустыни. К нам поплывут мешки денег!

– А бедуинов куда денем – перебьем к чертовой матери? – насмешливо поинтересовалась Таисья.

Альфонсо раздраженно отмахивался, он не любил мелочного уточнения деталей. Его манили планы грандиозных будущих завоеваний.

Но попутно он развлекался охотой на кабанов в собственных угодьях.

Я уже рассказывала, как пал жертвой незнакомый мне Дрор, координатор спортивных программ. С некоторых пор стало очевидным, что рыцарь Альфонсо строит козни против Таисьи. И это было роковой его ошибкой. Ибо Таисья не только не боялась директора, не только презирала его, но и сама не прочь была размять косточки в настоящем рыцарском поединке – кажется, он называется «джостра»?

Таисья и сама любила помечтать, только, в отличие от Альфонсо, тщательно анализировала все детали и учитывала все возможные варианты развития событий. Она давненько подумывала – как славно выглядела бы ее платежная ведомость, если б она получала зарплату директора Матнаса.

– А Альфонсо? – встревала я в самый разгар ее мечтаний.

– Отдохнет, – хладнокровно отвечала она, – манекенщик, пидор гнойный.

В такие минуты я представляла себе, как Альфонсо отдыхает на поле боя, его красиво простертое на земле тело в рыцарских доспехах и валяющийся подле пробитый шлем «басинет».

Началось с того, что, подготавливая рекламу работы всех кружков на будущий год, Альфонсо умолчал музыкальную школу, а ведь нашей музыкальной школой – выпестованным Таисьей коллективом – мог бы гордиться и не такой городок.

Кроме того, директор систематически отказывал Таисье в закупке двух флейт, трех мандолин и одной органолы.

Дети не могут полноценно заниматься, объясняла мне Таисья, задерживается их духовный рост, чувство прекрасного во всей полноте неподвластно их воображению.

– Ла-адно!.. – бормотала она, сладко и могуче потягиваясь в кресле, а в это время под столом каблучки ее туфель отчебучивали жигу. – Вот увидишь, он отсосет! Он отсосет у дохлого бедуина! Он приползет ко мне просить место уборщика в Матнасе. Все, конец пришел моему ангельскому терпению. Лопнула манда, пропали деньги!

В войне она расцветала, она расправляла орлиные крылья, и размах этих крыльев выходил далеко за пределы ее маленького кабинета.

К этому времени они с Альфонсо уже не разговаривали и даже не здоровались, предпочитая обращаться друг к другу через третьих лиц. Случилось это после грандиозного скандала на одном из четверговых заседаний, когда Таисья публично обвинила Альфонсо в бесчестном поведении и намеренном затирании консерваториона.

Альфонсо возопил – ты лжешь, бесстыдная! Она в ответ взвилась таким фейерверком проклятий и взываний к небесам, что весь «цевет» зажмурился и втянул головы в плечи: каждый преодолевал желание вжаться в стенку.

В самый взрывоопасный момент я взглянула на Люсио, сидящего рядом с Альфонсо, и чуть не подавилась: положив руки на стол, он невозмутимо поигрывал кончиком ослиного хвоста, который тянул из-под скатерти якобы со стороны нашего директора, – вся мизансцена не оставляла места для иного толкования. Обнаружив рядом со своей тарелкой кончик ослиного хвоста, Альфонсо в припадке ярости разбил свою чашку – «Трудно быть скромным, когда ты лучше всех», – и по всему видно было, что ему действительно трудно.

(«Где ты раздобыл ослиный хвост?» – спросила я Люсио после заседания. «Это не ослиный хвост, – сказал он спокойно, – вам, дуракам, со страху почудилось. Это ремень от моего рюкзачка, вот», – он показал мне. Действительно, это была всего лишь грубо плетенная серая веревка, но к кончику ее он удивительно ловко привязал кусок какого-то пушистого меха, какой здесь привязывают обычно солдатки к своим вещмешкам, и за столом подергивал его с ленивой естественностью животного.)

Таисья торжествовала. Она написала страстную докладную в Управление Матнасами. Содержание ее сводилось к тому, что она не находит более возможным работать под началом нынешнего директора.

Альфонсо тоже написал яростную докладную в Управление Матнасами. Содержание ее сводилось к тому, что он не находит возможным дальше работать с директором консерваториона.

Обе докладные «ушли наверх» – как уходят в небо ядра, пущенные из литых железных пушек. Оставалось только ждать результатов разрушений – но где и чьих? Чье ядро попадет в цель?

Целыми днями Таисья сидела на телефонах и интриговала: звонила мэру города, с которым лично была знакома, искала выход на главу канцелярии премьер-министра, обсуждала кое с кем будущие действия. Телефонные ее беседы были загадочны, легки, игривы и – смертельны для Альфонсо.

– Эли? Дорогой мой, – глубоко и звучно начинала она после обычного ритуала долгих и сердечных забот о здоровье самого мэра, его очаровательной жены (мне, прикрыв ладонью трубку: «редкостная мерзавка!») и пятерых его детей (следовал подробный перечень имен: а как там мой любимец Рами – он еще рисует? Нет? Перешел на шахматы? А Тали – она стала настоящей красавицей, слушай, давай познакомим ее с моим старшим, а? Не боишься породниться со мною, Эли, а? Ну, так давайте встретимся семьями, давно не виделись…) – после долгой кадрили, на мой неопытный слух – бесполезной и утомительной, следовали две-три невинные фразы вроде:

– Ай, не спрашивай. Одно и то же: вопли, амбиции и полнейшее безделье. Душа кровью обливается, говорю тебе откровенно: один из крупнейших Матнасов в стране отдан в руки манекенщику. Какой авторитет может быть у директора, который на всю страну рекламирует собственные яйца?

– …Все зависит от радиуса подготовки боя, милка моя, – объясняла она терпеливо. – Бой выигрывается только при тщательной подготовке. Во-первых, точный план сражения и – не торопиться. Поверь мне – сначала авиация. Потом артиллерия. И только потом – рукопашный и – штык в живот!

А мои концерты легкой классической музыки привлекали все большее число благодарных слушателей. Музыкальные коллективы – дуэты, трио, квартеты – уже сами находили меня: оказывается, среди музыкантов прошел слух, что у нас платят! Я и в самом деле платила приличные деньги: за неделю до концерта раздавала, по совету Таисьи, билетные книжечки двум летучим старушкам, и они распространяли их среди публики со скоростью света. С каждого проданного билета старушка имела шекель. Как известно, много прекрасных музыкантов прибило к нашему берегу последним прибоем эмиграции. Я рада была, что могу подкормить хотя б немногих.