Читаем без скачивания Комната, которой нет - Артем Тихомиров

Да, но пока он ни в чем не уверен на сто процентов.

Беспомощность.

В бизнесе он сталкивался с более серьезными проблемами, с которыми успешно справлялся. А здесь пасует, размышляет, взвешивает, топчется на месте. Стареет, дряхлеет, распадается не только физически, но и умственно. Его воля мягчеет, словно кусок масла на солнце. Скоро превратится в ничто.

– Я разогрею тебе поесть? – спросила Людмила.

Федор вытаращился на жену. Как же он ее ненавидел в эту секунду! Как же он способен любить это существо и заботиться о нем? Неужели он настолько привык обманывать себя и видеть в ней прежнюю Людмилу, от которой в молодости терял голову? Той прекрасной доброй женщины нет. Была ли когда-нибудь?.. Федор подавил вопль. То, что он видел перед собой, было продолжением ужаса, который взирал на него с другой стороны зеркала. Неотъемлемой частью целого.

Русоволосая красавица была, но очень-очень давно, еще до рождения Ольги. Отчасти и до Игоря.

Он сознательно разрушает свою жизнь, разбивает ее вдребезги, это надо прекратить, пока еще хоть что-нибудь осталось.

Людмила держала в руках пиалу, а из-под мышки торчала кипа журналов и газет.

– Разогрей, а я отдохну немного, – пробормотал Федор. Ему стало нечем дышать, и он пошел в спальню, где прилег на кровать и раскинул руки. Сердце не успокаивалось, то и дело пропуская удары.

Раньше у Людмилы был собственный магазин. Она настояла, чтобы муж помог ей освоить свое дело, и, в конце концов, у нее появилась небольшая лавочка по продаже специй. Масштаб мизерный, но для Людмилы это было достижением, осознанием собственной значимости, самоутверждением, которое, согласно ее тогдашним взглядам, требовалось каждой женщине.

Ее хватило на пять лет, да и то – последние полтора года всем в магазинчике заправляла ее давняя подруга, вступившая вместе с ней в права собственности. Когда Людмила окончательно махнула рукой на бизнес, подруга выкупила у нее ее долю и пошла дальше своим путем. А Людмила своим. Женщины больше не общались. Между ними не было конфликтов ни профессиональных, ни личных, но и особой привязанности тоже, они не делились секретами, не сплетничали, не проводили вместе свободное время. Подруга была моложе ее, и думала исключительно о работе, следовательно, не имела ни семьи, ни детей.

Федор к поступку жены отнесся нормально, к ней у него не было претензий. Когда она была заинтересована в деле, то вела его честно и умело. Просто пропал интерес. Разонравилось так разонравилось, решил Федор и спросил, чем она хотела бы заниматься, и Людмила ответила, что подумает, торопиться не хочет. По правде говоря, Федор чувствовал, что продолжения не состоится. Он слишком хорошо ее знал. С магазином была куча проблем, и бизнес не всякому по душе. Втайне Федор был рад, что жена оставила это трудное и даже опасное занятие. Людмила вновь стала домохозяйкой, и ее размышления по поводу того, каким дело заняться, длились уже четыре с половиной года. Чем дальше, тем больше обоим становилось ясно: активная деловая деятельность Людмилы в прошлом.

Она помогала детям, вела домашнее хозяйство, иногда по просьбе Федора подключалась к каким-то незначительным его делам. Ольга и Игорь выросли, сын даже успел отслужить в армии и поступить на математический факультет. Дочь потеряла мужа и, кажется, вновь собирается сменить фамилию. Игорь, возможно, слишком неподготовлен к такому шагу, но у него все впереди. Так что внуков пока нет. Накопленная годами энергия не растрачена, не имеет выхода. По сути дела, Людмила не видит впереди никакой цели. Федор понимал, что в такой ситуации, именно в такой, человек начинает оглядываться в прошлое. Но лучше бы Людмиле этого не делать. Учитывая ее возрастные изменения и перестройку организма, влекущую за собой сдвиги в психике, ни к чему хорошему это не приведет. Федор принимал ее позицию, но не понимал. Может быть, потому, что видел все в реальном свете, а не жил фантазиями и чувством вины, как его жена. Людмила выстроила в своем сознании сложную систему оборонительных сооружений, которые способны были лишь ненадолго сдержать ее отчаяние и разрушение. Федор видел, что происходит с ней так же четко, как то, что происходит с ним. Ему было страшно. Его ненависть к Людмиле вспыхивала все чаще, он чувствовал дистанцию, которая все увеличивалась, и искал способ сблизиться снова. В конечном итоге, если они не будут держаться вместе, то просто погибнут. Федор любил ее несмотря ни на что. Сегодняшнее видение, все эти мелкие детали, создающие общую картину упадка, ничего не значат. Как можно обращать на них внимание и в чем-то винить ее? Они давно не говорили по душам, накопили множество нерешенных проблем, однако это не будет продолжаться вечно. Федор надеялся, что скоро все измениться. Пришел момент сделать выбор. За их спинами вырастала старая знакомая тень, та, от которой они избавились ценой неимоверных усилий и возвращения которой ждали все эти годы. Нужно посмотреть правде в глаза. Прошлое давит на них обоих, они превращаются в немощных больных стариков, у них нет таких сил, как в молодости, нет перспектив. Кошмар возвращался – чем они могут его встретить, когда даже между собой не способны найти общего языка? Федор приходил в ужас от мысли, что теряет Людмилу, а ведь это была далеко не метафора. Посмотрев сегодня ей в глаза, он понял, как много упустил, занимаясь своим бизнесом, уходя в него в попытке остановить время и собственное сползание в бездну. Где-то и когда-то они совершили ошибку, и судьба выставила им двойной счет. Их эскапизм достиг предела, смотреть на проблему сквозь пальцы уже непозволительная роскошь.

Федор боялся и чувствовал усталость. Что он может? Ему сорок девять, но он будто девяностолетний старик. Его пугает каждая тень, каждый незнакомец кажется вестником смерти. Ему снятся страшные сны, и временами становится трудно отличать их от настоящих событий. Людмила уходит на невидимую грань, а у него не хватает смелости и сил удержать ее.

Старик и ребенок, боящийся темноты. В Федоре жили два этих человека. Они дополняли друг друга. Первый боялся настоящих чудовищ, второй – вымышленных, но оба правили бал. Федору было стыдно за себя, именно отсюда проистекала его ненависть к жене, от которой он подсознательно ждал поддержки, одобрения, сочувствия. Не оправдывая его ожиданий, Людмила испытывала на себе гнев мужа. Федор ни разу не высказал ей в лицо что думает, однако такой исход был вероятен. Стены, кругом стены.

Федор старался держать своих выросших детей на расстоянии, поэтому не препятствовал их стремлению жить самостоятельно. Людмила одобряла такое решение, хотя напрямую они это не обсуждали. Чем дальше Ольги и Игорь будут от родителей, тем лучше для них, безопасней. По той же самой причине Федор никогда не стремился вовлечь сына или дочь в свой бизнес, не мешал им выбрать собственную дорогу. Он сожалел, что судьба сложилась так, но должен был думать, прежде всего, не о себе. Ночами Федора охватывала тоска, горькое сожаление о прожитых годах, стертых временем навсегда. Возможно, это не более чем паранойя, но ведь для него эти чувства были реальными, осязаемыми и вовсе не походили на иллюзию. Он подолгу лежал в полумраке рядом с женой, глядя в потолок, и созерцал мрачные картины в своем мозгу. Сны, в которых Федор превращался в беззаботного мальчика, гоняющего на велосипеде по мокрой желтой листве, приносили не только облегчение, но и боль. Просыпался он после них с невероятным чувством скорби и перед тем, как проснуться, слышал и чувствовал собственный плач.