Читаем без скачивания Всадник на белом коне (СИ) - Морозевич Юрий В.

Неожиданно Алина пошевелила губами и произнесла нечто невразумительное, после чего вдруг натянула одеяло до подбородка и повернулась лицом к стене. Фрэд наблюдал за происходящим в полном изумлении, боясь пошевелиться. Наконец-то небеса услышали его молитвы. Стало очевидно, что затянувшийся обморок прервался без постороннего вмешательства, сменившись самым обычным глубоким сном.

«Черт меня побери! – подумал он. – С ней действительно все в порядке! Все-таки есть... есть на свете высшая справедливость!.. А почему я все еще здесь? Нужно срочно убираться, пока она не открыла глаза. Еще чего доброго снова хлопнется без чувств, увидев в темноте сияющее огнями чучело в скафандре. Насколько я понимаю, моя помощь ей больше не понадобится.»

Фрэд развернулся и осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, направился к выходу. В холле жилого яруса он остановился в раздумье.

«А может быть, она вообще не человек? – пришла вдруг пугающая мысль. – Если память мне не изменяет, то двадцать лет назад подвергшиеся атаке «мягких зеркал» десантники неожиданно обрели способность производить копии как самих себя, так и близких им людей. Причем, надо сказать, довольно правдоподобные. Позднее кто-то метко окрестил их эфемерами. Особенно отличился подобным умением бывший первый пилот «Лунной радуги» Меф Аганн. Хотя и не только он. Так, может, я привез на базу эфемера вместо реальной Алины? Вот же, черт!..»

Мысль оказалась на редкость пугающей. Если спящая в каюте девушка – всего лишь копия, то где же тогда подлинная Алина? И не станет ли для нее роковой его возможная ошибка?

«Не-ет... – Фрэд, наконец, привел мысли в порядок. – Девушка в каюте просто обязана быть настоящей, ведь эфемеры, насколько я помню, не спят. А отсутствие на ее теле последствий удара можно объяснить очень просто: зеркальная клякса уже пребывала на поверхности ярданга, когда на нее свалилась Алина. Вот так, и никак иначе... Впрочем, утро расставит все по своим местам.»

Он задержался у лестницы, пытаясь разрешить весьма непростую задачу: что делать дальше? Можно, конечно, спуститься вниз, освободиться от скафандра, а затем попробовать разобраться с отсутствующим электропитанием. Можно... Более того, это необходимо сделать, вот только где взять силы для весьма изнурительной и кропотливой работы. Фрэд в деталях представил себе подобные действия, однако никакого энтузиазма они не вызвали. Он вдруг почувствовал, что устал, как последняя собака. Все эти катаклизмы, головоломные лестницы, ангары и спасательные операции вымотали его до самой крайности. Единственное, чего он хотел сейчас, – это завалиться спать по примеру Алины. Хотя бы на пару часов. Еще бы чего-нибудь поесть, но это потом. Сначала спать... спать...

«К черту! – в конце концов решил он и начал карабкаться по лестнице на третий ярус – Завтра, все завтра...»

В диспетчерской он выбрался, наконец, из осточертевшего скафандра, бросил его прямо на пол и с наслаждением повалился на мягкий диван.

Спать... спать...

Муха в янтаре

Разбудил его назойливый солнечный луч, безжалостно бивший прямо в глаза. Заслониться ладонью не получилось, ослепительный свет упорно пробивался сквозь неплотно сомкнутые пальцы.

Ах, так, решил Фрэд и повернулся на другой бок. Стало только хуже. Солнце перестало досаждать, зато какой-то неприятный острый угол уперся точно в ребра. Словно специально, чтобы жизнь медом не казалась. К тому же тело вдруг пробрал жестокий пронизывающий холод, от которого совершенно некуда было спрятаться. Фрэд вслепую попытался нащупать спасительное одеяло, однако пальцы наткнулись лишь на твердую тяжелую преграду. Что-то вроде обтянутого грубой тканью металлического ящика. И никаких признаков теплого покрывала.

Фрэд засопел и задвигался, устраиваясь поудобнее, после чего, засунув ладони под мышки, попытался согреться. Бесполезно. Холод шел откуда-то снизу, словно там располагалось не мягкое диванное ложе, а самый настоящий кусок льда. Впечатление усиливалось тем, что поверхность оказалась гладкой, на редкость жесткой и на диван решительно непохожей. Попытки подобрать под себя ноги привели лишь к тому, что он больно ударился коленками о проклятый ящик.

«Да что же это такое! – подумал он и открыл один глаз. – Только представится случай как следует выспаться, так нет же... как специально...»

В поле зрения обозначился кусок белой ткани, рубчатой и на вид довольно плотной.

«Да это же скафандр! – поразился Фрэд, открывая второй глаз и приподнимаясь на локте. Представшая взгляду картина удивила настолько, что даже сон пропал. – Какого черта! Что я вообще делаю здесь, на полу?»

Он пнул ногой проклятый ящик, оказавшийся всего лишь заплечным ранцем и огляделся. Заветный диван располагался шагах в трех, не меньше.

«С ума сойти , – изумился Фрэд. – Так я что, сверзился, получается, с дивана и откатился по полу вот сюда, чуть ли не под стол? Быть того не может! Чтобы человек с моей подготовкой... пилот... вот так, словно в детстве, грохнулся с кровати? Да-а, как говорится, дожили... совсем что ли квалификацию потерял? Кому рассказать – засмеют.»

Он поднялся, с трудом передвигая затекшие ноги, добрался до дивана и тяжело плюхнулся на него, щурясь от бившего в окно ослепительного света. Лучи солнца, проникавшие в диспетчерскую через широкое окно, лишь светили, но ничуть не грели. У Фрэда зуб на зуб не попадал.

«То-то, я думаю, и что же мне так неудобно-то... а оно, значит, вон как.»

Он покачал головой, не в силах избавиться от непроходящего чувства изумления. Ночное приключение казалось необъяснимым.

Тем временем ослепительно сияющий огненный шар окончательно всплыл над горизонтом в районе горы Олимп, заставив замерзшую углекислоту на пологих склонах бросать вокруг себя отблески самых чистейших тонов. Марс постепенно оттаивал после ночной спячки и вовсю играл бодрящими праздничными оттенками. Словно бушевавшая накануне стихия – всего лишь кошмарный сон, а бесконечная облачная стена – вообще мираж. Хотя, какой уж тут мираж, когда вот она, прямо за окном... рукой подать.

Фрэд зажмурился и почувствовал, что снова засыпает, хотя изо всех сил пытался убедить себя, что делать этого не надо.

«Прежде всего ты должен обеспечить буровую электропитанием, – рассеянно думал он. – Если, конечно, хочешь выжить. Ведь ты же, надеюсь, хочешь выжить? Глупый вопрос... Так вот... думаешь, почему в диспетчерской так холодно? Потому что ночь? Не-ет, просто так ничего не бывает. Температурный контроль тоже требует электричества, а без него не только диспетчерская, но и вся пирамида замерзнет настолько быстро, что ахнуть не успеешь... Я замерзну... Алина замерзнет... все замерзнут...»

Удобный диван явно оказался во всех отношениях комфортнее жесткого пола. Сопротивляться его мягким объятиям было почти невозможно.

«Что там по поводу снов? – Фрэд безуспешно пытался прогнать одолевавшую сознание сонную дремоту. Глаза закрывались словно сами собой. Медленные тягучие мысли текли вяло, причудливо переплетаясь друг с другом. – Возможно, я просто сплю и вижу все это во сне: катастрофу, белесую стену за окном, разделившую мир надвое... Марс спит... Алина спит... и я сплю, вернее, спал и видел сны... Да-а, кстати, помню, ночью мне и в самом деле снилось что-то такое... интересное. Сейчас, сейчас, только бы не упустить... Ага, вот, кажется, оно.»

Фрэд вдруг отчетливо вспомнил сновидение, показавшееся поначалу на редкость нелепым. Небольшая странность: он представлял его себе во всех подробностях, а с обычными снами подобное случается крайне редко. Правда, удивление длилось недолго.

«Надо полагать, я окончательно впал в детство, – лениво думал он, – потому что умудрился не только сверзиться с дивана, но, оказывается, даже летать во сне. Да-да, как бы странно и смешно это ни выглядело. Родители, помнится, говорили: если летаешь, значит, растешь. Вот я и расту, наверное...»

Однако, по мере того, как в памяти всплывало все больше и больше деталей, ночное видение начало восприниматься гораздо серьезнее.