Читаем без скачивания Плацдарм «попаданцев». Десантники времени - Александр Конторович

Были и трудности, факт. Особенно с шурфами. Индейца заставить работать — сложно. Ну не понимает он, зачем рыть яму в земле, если это не ловушка и не землянка! Но ничего, обосновал тем, что настоящий казак должен пять раз в году вырыть яму метр на полтора на два, спуститься в нее и обратиться к духам земли с просьбой о покровительстве. Причем помощь ближнего только приветствуется… начал первым, ох, как я люблю земляные работы, потом из ямы про «Славное море, священный Байкал» поорал. Сработало. Курбаши с Котом тоже попали под раздачу, рыли, смеясь сквозь слезы, молитвы их были исполнены экспрессии и оптимизма: когда из ямы донеслось «Идет бычок качается, вздыхает на ходу», чудом не свалился с лошади.

Дошли до Американ-ривер. Душевная речушка, рыбы в ней много, лес хороший. Поднялись к месту, которое коллеги крестиком обозначили (ага, на три лаптя правее солнышка. Карту-то вручную рисовали, масштаб точно соблюсти сложно) и на второй день нашли, что заказывали. Явно не пирит, кислота не берет.

Намыли немного — и нарисовались оппоненты, человек тридцать, все из себя в боевом, начали колотить корявые понты, дескать, это наша корова и мы ее доим, уходите отсюда, пра-ативные. И ружбайками кремневыми, числом аж пять, нам в морды тычут. На нуму вождь их, Брачующийся Бык Оленя его имя перевел приблизительно как Туча-на-Горе, не говорил, пришлось общаться через переводчика, примерно так:

— Хитрый Лось, он говорит, что мы находимся на земле его племени и требует уйти.

— А ху-ху не хо-хо? Нет, этого переводить не надо. Скажи, что мы — могучи и непобедимы, если он хочет битвы — он ее получит. Но мы пришли не для того, чтобы воевать с храбрыми воинами, а для того, чтобы предупредить их об опасности с восхода… Бычара, дальше по своему вкусу давай, выдай им про англичан и про нас.

— Туча-на-Горе говорит, что его ружья своими выстрелами разметают толпы врагов!

— Бычара, спроси — а что он будет делать, когда у него заряды кончатся?

В общем, договорились. Тем более что на заднем плане Трава-на-Пути и Как-Небо на пальмах разминались, так, для поднятия тонуса, а остальные — нуму и Курбаши с Котозавром, сурово смотрели на мир с правильной стороны дула, благо ружье было у каждого. Туча-на-Горе проникся… подписались мы — поставки пороха и свинца на пули, а также обучение трех человек у нас в форте, они — на охрану местности, кормежку наших за отдельную плату и отлов не наших, мы ему еще одно ружье подарили, он нам шкур хороших — чисто из уважухи. Вполне выгодно получилось, вполне.

За первые три дня намыли с три четверти пуда песком и самородками. Котозавр по приколу отлил себе из золота пятиконечную звезду, на грудь повесил. Уважаю. Настоящий прапорщик… и весь мед, который нам местные приперли, съел. Мне не жалко, я сладкое не очень — но факт остается фактом.

Раньше я думал, что глина есть везде. Где бы я ни копал грядки, в Московской ли области, в Тверской, Костромской — везде на лопату липла серо-рыжая гадость. Но судьба-злодейка забросила меня в места, где глины нет. Почва есть, под ней и в ней камни самых разных размеров, песка — хоть попой ешь. А глины нет. Индейцы, которые знают каждую горку и каждую норку, помочь не могут — они искусные корзинщики, но ни разу не гончары. Соседи из миссии св. Клары (и в первую очередь падре Хосе) и рады бы помочь, но их глина далеко. Да и пойдет ли на посуду то, что хорошо для самана? И вот бродят по зеленым холмам угрюмые личности, копают ямы, высекая искры лопатами и распугивая птиц матюгами…

После нескольких дней поисков гончарная мастерская оказалась окружена кучами весьма неаппетитного вида. Змей подвел теоретическую базу под то, что местные глины по цвету обычно походят на, скажем так, то, что тоже на «г». И он же нашел нечто серое, надеюсь, каолин.

С утра я нервничаю — сегодня испытываем глиномялку. Устройство ее в общих чертах представляли минимум дюжина попаданцев, Артем смог показать руками примерные размеры, а вот объясняться с Еленой пришлось мне одному. В общем, получилась высокая, в человеческий рост, кадушка (да, я перестраховщик), узкая — в один обхват, с торчащими внутрь штырями длиной и толщиной с железнодорожный костыль. В ней вращается железный штырь, к которому приварены широкие и толстые лопасти. Мы с Еленой три дня ковали, я себе мозоли натер веревкой от мехов. Внизу — сопло для выхода глиняной массы. Вверху — плод моего конструкторского гения — деревянная решетка с полочкой, чтобы внутрь не попадали руки, палки и камни.

Двигатель — одна лошадиная сила, конкретно Звездка. Трансмиссия — вал и шкивы деревянные, ремни из бизоньей кожи, натяжной ролик в девичестве крутился в Лордовом джипе. Вхолостую я вчера прокручивал, работало и не скрипело, но все равно как-то стремно.

И вот все готово. Ну, Звездочка, давай помалу. Бык Оленя по наклонному помосту закатывает первую тачку глины и девушки в две лопаты начинают кидать ее в мялку. Я кричу им, чтобы не спешили.

Так, девушки отдают обе лопаты Быку и бегут вниз. Видимо, из сопла полезло глиняное тесто. Не слышу криков восторга. Конечно, первые порции не могли хорошо промешаться — я предупреждал, что их, скорее всего, придется снова отправить в мялку. Но все равно любопытно.

Мы со Звездкой косим глазами. Вот наполнились первые носилки, девушки убирают их и подставляют пустые. Вот Быку подняли вторую тачку. Вот Ира бросается к ларю с просеянным песком, набирает его ведром и сыпет в корыто с глиной, подбегают подружки и в три лопаты размешивают….

Короче говоря, мялка работает. До обеденного перерыва мы успели три раза пропустить через нее первую партию глины, добавлением песка и воды доведя ее до полностью однородного состояния и удовлетворяющей наших гончаров пластичности. Я настоял, чтобы в ларь с вымешанной глиной воткнули табличку — должны же мы помнить, сколько туда песка насыпали. После обеда попробуем вторую кучу — что тут за каолин-шмаолин?

Воеводе Лександру батьковичу свет Конторовичу, Вихревого острога и окрестных земель начальнику, от воинских людишек Лося, Быка да Кота донесение.

По твоему слову пошли мы трое да туземных казачат десяток лутших на восход, чертеж той земли делать, да всякую пользу в тех землях искать. Взяли ружей своих артефактных три, да обменного фонду аглицких пять, лошадей трех под седло да по одной вьючной, муки, соли да пороху со свинцом, согласно норм довольствия, и прочаго, что в квесте потребно, токмо каптерщик-каналья, нам табаку и огненной воды не дал почти, хоть геологии и туризма без воды оной представить невмочно. Пошли мы бодро и весело, чертеж делали, шурфы в приметных местах били, да на ручьях шлихов намыли изрядно. С туземными людишками не задирались, расходились миром, бо уважают нас сильно, и аглицкий лут межплеменным обменом и до тех мест дошел. На лесопилку Саттера вышли подымаясь по ручью, что в Американ-ривер впадает, крест на карте зело велик был. На том месте намыли золотого песку в первый день котелок почти целый, и сильно довольны были. Но поутру принесла нелегкая князца туземнаго, именем Туча на Холме, с воинами лучными и ружьями тремя. Князец тот ругался сильно, смертью стращал, да откупных за мученый ручей много требовал. Белый Бык ужо собирался весь их отряд на поединок вызывать, и порешить на фиг, но Лось спросил Тучу, умеет ли тот порох и свинец так же, как и стрелы, из всякой фигни делать. Вождь своими новыми ружьями сильно гордился, а вот огневой припас покупать числом поболе сразу не стал, а по испанским ценам его жаба душила. Мы ему и сказали, мол, будешь задираться — от дохлого койота уши тебе, а не порох. Князец борзоту свою прикрутил, и даже малость отдарился за наезд медом и шкурами. Уговорились, что мыть песок можем невозбранно, а от него людей бою на пальмах научим, коли в острог пришлет, и пришлых белых, без нашей пайцзы, племя будет имать, да к нам вести живыми, за каковых мы им подарки богатые обещали. За последних три дни намыли мы золотого песку еще с полпуда и мелких самородков изрядно, застудили себе задние ноги в ручье, а Котька-рейнджер кашеваром будя, себе в глине из золота шерифску бляху отлил, да на пузо повесил, дабы дурь его всякому видна была.

Писано в банной избе Вихревого острогу в виде пьяном вельми. Белый Бык по твоему, воевода, слову и своей индейской сущности, «лосевки» не пил, но за компанию сочинял, будто пивши.

ГЛАВА 8

— Итак, коллеги, мы имеем перед собою труп мужчины, индейца в самом расцвете лет. Здоровый, без неактуального для нас скальпа, умер от картечи в грудь, все остальное в нем — натыкано и прострелено в рамках подготовки учебного пособия.

Труп на столе действительно представлял собой коллекцию боевых повреждений: пулевое в бедре, стрела под ключицей, другая в боку, резаные раны предплечий, колотая в живот. Маленькая индианка в длинном кожаном фартуке и ланцетом в руке посмотрела на Катю и озабоченно спросила: