Читаем без скачивания Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман - Джон Браннер

Очевидно, мой список произвел на Энжерса благоприятное впечатление. Его натянутость исчезла, и, закончив обсуждение деталей, он одарил меня, надо думать, сердечнейшей из своих улыбок.

— Я уже понял, мистер Хаклют, что сотрудничество с вами доставит мне удовольствие, — доверительным тоном сказал он. — Вы человек, у которого есть свой стиль работы, мы умеем это ценить. Думаю, мне не надо еще раз просить вас занять в данном вопросе правильную позицию. И я хочу надеяться, что к подобного рода вещам у нас с вами одинаковое отношение.

Я не нашелся, что на все это ответить. К счастью, взглянув на часы, Энжерс поднялся из-за стола.

— Скоро время обеда, — повеселевшим голосом заметил он. — Не составите ли вы мне компанию? Мы могли бы поесть на площади. Сегодня прекрасный день.

Мы пошли в ресторанчик, раскинутый в сквере посреди площади. Двадцать столиков и передвижная кухня, которая с непостижимой быстротой появлялась в часы обеда и ужина в дни, когда не обещали плохой погоды. Позднее я узнал, что это был самый дорогой ресторан в городе. Сидеть там было довольно приятно, если, конечно, не обращать внимания на неотступно следящие за тобой любопытные глаза служащих, которые в обеденный перерыв приходят на площадь, чтобы, расположившись на скамейке, съесть свою тортилью[1] с фасолью.

Мы приступили уже ко второму, когда мое внимание привлекло оживление возле Дворца правосудия, который, как я уже говорил, выходил на Пласа-дель-Норте. Высокий респектабельного вида мужчина лет сорока в окружении почитателей и зевак не спеша спускался по широкой лестнице. Он что-то сказал шоферу подкатившего к нему черного лимузина, пересек площадь и направился в нашу сторону. Поспешность, с какой бросились к нему официанты, когда он вместе с тремя спутниками занял столик неподалеку от нас, граничила с подобострастием.

— Кто это? — спросил я у Энжерса.

— О, это один из самых уважаемых наших граждан! Извините, мне надо выяснить, чем закончилось дело. Хотя результаты можно было предвидеть заранее.

Подозвав официанта, Энжерс сказал ему что-то по-испански; тот подошел к столику недавно прибывшего, переговорил с ним и вернулся к нам.

— Отлично, — воскликнул Энжерс после того, как официант сказал ему что-то. — За это стоит выпить, Хаклют. Такое событие нельзя не отметить.

Я деликатно напомнил ему, что пока не знаю, в чем дело.

— О, простите меня, пожалуйста. Там сидит Марио Герреро — председатель гражданской партии Вадоса. Мы с вами как раз говорили сегодня об этом профессиональном бунтовщике и возмутителе спокойствия Тесоле, который вызвал вчера беспорядки на Пласа-дель-Сур. Так вот, случилось так, что Герреро при этом присутствовал и сейчас дал по этому поводу в суде свидетельские показания. Тесоля оштрафовали на большую сумму. Конечно, лучше бы от него совсем избавиться.

— Кто же все-таки этот Тесоль?

— Да вроде какой-то индеец-бунтарь из деревни, не имеющий статуса гражданина нашего города.

Энжерс поднял бокал, глядя на Герреро. Тот заметил его жест и с улыбкой кивнул в знак благодарности.

По мере того как Энжерс продолжал свой рассказ об истории города и о собственной роли в его строительстве, энтузиазм, с которым я принял приглашение здесь работать, постепенно улетучивался.

4

Энжерс сказал, что договорился о моих встречах с шефом полиции О'Рурком и с сотрудником финансового управления Сейксасом, который ведал средствами на городскую застройку. Встречи были назначены на конец дня, и после обеда я направился на Пласа-дель-Сур, чтобы самому как-то разобраться в сегодняшних городских заботах и тревогах.

На площади было много народу, не менее тысячи человек. Кто-то мирно обедал, сидя на траве, кто-то отдыхал на скамейках, кто-то просто дремал на газоне под пальмами. На противоположных сторонах площади, окруженные толпой, страстно выступали ораторы: один — под флагом гражданской партии, другой, смуглокожий мулат, — под знаменем народной. Рядом с мулатом на возвышении, свесив ноги, сидел индеец в красочном пончо, его удлиненное угрюмое лицо, как и весь вид, демонстрировало полное равнодушие к происходящему.

Я пытался, насколько мог, понять, о чем говорят выступающие. Мулат кончил под взрыв аплодисментов. Вперед вышли музыканты в индейских национальных костюмах и на дудке и барабане исполнили какую-то своеобразную протяжную мелодию, которая, видно, не всякому здесь пришлась по душе.

Пробираясь вперед, чтобы лучше разглядеть музыкантов, я заметил, что, несмотря на свой флоридский загар, цветом кожи явно выделяюсь среди толпы. На противоположной стороне площади смуглокожих почти не было.

Прямо перед носом у меня прогремели кружкой. Я подумал, что собирают деньги для музыкантов, и опустил мятый доларо. И тут позади себя услышал знакомый хриплый голос:

— Сеньор Хаклют, знаете ли вы, на что дали деньги?

Я обернулся и увидел Марию Посадор. На ней были узкие песочного цвета брюки, белая блузка и сандалии на босу ногу. Ее наряд скорее подходил для фешенебельного курорта, чем для подобного сборища да еще на центральной площади города. Огромные темные очки скрывали глаза.

— Полагаю, на нужды музыкантов, — несколько запоздало ответил я.

— Не сказала бы. Вы невольно помогли Хуану Тесолю. Слыхали, его сегодня приговорили к штрафу в тысячу доларо? — А ведь, вывернув карманы у всех этих людей, — она широким жестом обвела толпу, — вы не сыщете больше ста доларо.

— Меня это, признаться, не очень интересует.

— Неужели?

Я почувствовал на себе ее изучающий взгляд.

— А хотите посмотреть, как он выглядит? Вот он, сидит на краешке помоста, словно идол, удивленный мирской несправедливостью. Дай ему тысячу доларо, он не сосчитает их и за неделю. Мулат, обращающийся к толпе от его имени, — некий Сэм Фрэнсис. Он только что заявил, что не потратит на себя ни цента, пока не будет выплачен весь штраф. И ему можно поверить, хотя сам он ходит в рваных башмаках.

Она повернулась и кивнула в сторону второго оратора.

— А там, видите, распинается Андрес Люкас — секретарь гражданской партии. Одни его ботинки стоят не меньше пятидесяти доларо. Да в шкафу у него еще пар двадцать такой же обуви. Но где же Герреро — председатель партии?

— Представьте, на этот вопрос я могу ответить — он обедает на Пласа-дель-Норте.

Она ничуть не удивилась.

— За обед он заплатит столько же, сколько стоят ботинки Люкаса. Вы счастливый человек, сеньор Хаклют, если ваш интерес к таким проблемам столь незначителен.