Читаем без скачивания Тихий омут - Найджел Маккрери

И опять же, если кто-нибудь вздумает украсть машину, это только на пользу. Как бы ни была противна мысль о поисках новой, Дэйзи все отчетливее сознавала, что «вольво» является ниточкой к Вайолет Чэмберс — ниточкой, об обрыве которой она реально должна подумать. Не то чтобы она сердцем прикипела к машине — Дэйзи понимала, что она ни к чему сильно не привязывалась, как другие. Дело больше было в том, что машина представляла собой идеальный образец добротности и надежности. Еще у нее была автоматическая коробка, что для Дэйзи значительно удобнее.

Заперев машину, она быстро пошла в сторону станции. Время и морской прилив не ждут женщин, а ей не терпелось увидеть море.

В соответствии с расписанием на безлико-современной станции — повсюду балочные фермы, столбы и стекло — следующего поезда придется ждать полчаса. Она купила билет и выпила в станционном кафе чудесный чай с молоком. Там стоял сильный запах кофр и горячей выпечки. Никто не обращал на нее внимания: миниатюрная женщина в твидовом жакете и шляпке в одиночестве потягивала что-то из чашки. Дэйзи прекрасно понимала, какое впечатление производит… или не может произвести. Это было то, что она сознательно культивировала.

Почему-то Дэйзи ожидала дизельный локомотив «Бритиш Рэйл» 1950-х годов с четырьмя блекло-голубыми вагонами, однако поезд оказался вполне в духе времени, двери покрыты граффити (еще один признак современности). И тем не менее вид поезда, входящего в изгиб пристанционных путей, наполнил Дэйзи ностальгическим томлением, хотя она с тревогой осознавала, что не может вспомнить, по чему именно испытывает ностальгию. Вероятно, по прошлому.

Дэйзи устроилась в пустом купе второго класса. Когда она села, от обивки поднялось маленькое облачко пылинок и мелких частичек наполнителя сиденья. Странно знакомый запах вдруг пробудил воспоминание о… О чем? О ней, сидевшей в поезде и глядевшей в окно на море красных маков. Сколько ей было лет? Где это было?

Она покачала головой. Для воспоминаний сейчас не время.

Поезд, дернувшись, тронулся, и Дэйзи почувствовала, как ее дыхание участилось от волнения, когда вагон выплыл из-под навеса станции и мягко пошел через предместья, чтобы потом набрать скорость за городом. С полчаса она восхищенно смотрела на пробегающие мимо поля и холмы, стога сена и сараи, а также на маленькие городки с пробуждающими воспоминания чисто британскими названиями вроде Алресфорд, Грейт-Бентли, Уили и Кирби-Кросс.

Первых чаек она увидела, когда путь разделился: правая ветка пошла на Клэктон, а левая — на Фринтон-он-Си, Уолтон и Лейстон-бай-Нейз. Они сидели стайками на крышах домов или медленно парили над эссекскими болотами — большие серо-белые птицы с глазами, как крошечные черные жемчужины, и хищно загнутыми клювами, напоминающими ножи для рыбы.

Поезд остановился в Фринтоне. Запах моря, соленый и свежий, щекотал ноздри. Запах, не похожий ни на что на свете. Запах, который не изменился с тех пор, когда еще не было домов, ферм, людей, не было машин, тракторов и поездов. Возможно, единственный оставшийся на планете изначальный запах.

Дверь открылась, и в купе вошла пожилая женщина. Несмотря на худобу рук, кожа ее словно провисла, а вены с внутренней стороны были узловатыми и переплетенными, словно корни поваленного бурей дерева. Из-под прикрывающей волосы шапочки ручной вязки выглядывала улыбающаяся маска. Казалось, она навеки застыла у нее на лице.

— Добрый день. — Попутчица доброжелательно посмотрела на Дэйзи. — Позвольте к вам присоединиться.

— Прошу вас, — механически ответила Дэйзи, хотя чувствовала, как все у нее внутри закипает от досады. — Мне здесь довольно одиноко.

Женщина улыбнулась и села напротив Дэйзи. Не раздумывая, Дэйзи сложила руки на коленях, точно как ее новая спутница.

Где-то на платформе послышался свисток, и поезд тронулся.

— Отдыхать? — спросила женщина, глядя на чемодан Дэйзи.

— Кузина заболела, — ответила Дэйзи. Это была ее стандартная легенда. Она печально тронула пальцами чемодан. — Это ее… вы понимаете. Ее то забирают в больницу, то выписывают, и я решила заскочить, взглянуть, как она.

Женщина кивнула:

— Ужасно. И все же удивительно, на что сегодня способны врачи. — Она подалась вперед, выставляя свою скрюченную руку. — Меня зовут Ив. Ив Бэйкер.

— Дэйзи Уилсон… рада познакомиться. — Дэйзи пожала протянутую руку, ощутив, как пергаментная кожа передвигается по костям. Она могла левой рукой взять Ив за запястье и отгибать ей пальцы, пока они сломаются, один за другим, заставив ее задохнуться от боли и шока. Если бы захотела. Эта мысль подействовала на нее возбуждающе. — А вы? — спросила она вместо этого. — Вы тоже на отдых?

Если да, то женщина бесполезна для Дэйзи. Хотя она обычно ждала, пока не оглядится и не найдет где остановиться, прежде чем начать поиски очередной жертвы, но зачем упускать хороший шанс, если он сам идет в руки.

— Боже, нет, — рассмеялась Ив. — Я живу в Лейстоне. Я живу там с самого детства.

— Правда? — Дэйзи сделала заинтересованное лицо.

— Ну да. — Ив подалась вперед. — Меня эвакуировали туда во время войны, понимаете, и пока я была здесь, мой дом в Лондоне разбомбили во время налета. Моя семья погибла, поэтому я осталась в семье, в которую меня передали.

— Мне очень жаль, что у вас все так получилось.

— Ах, это уже в прошлом. Я здесь училась, здесь вышла замуж и вырастила троих детей.

Искорка интереса, замерцавшая было в голове Дэйзи, стала угасать на ветру разочарования.

— У вас трое детей?

— О да! Разумеется, все они переехали, но приезжают раз в неделю. Один работает в банке, другой занимается компьютерами, а третий — секретарь в школе. И они подарили мне кучу чудесных внуков.

— Это прекрасно, — пробормотала Дэйзи, отведя глаза от спутницы, и снова стала смотреть на плоскую зеленую местность.

Дети и внуки. Семья. Люди, которые заметят ее исчезновение. Люди, которым будет не все равно.

— А где живет ваша кузина? — спросила Ив.

Дэйзи помедлила, прежде чем ответить, ровно столько, чтобы создалось впечатление, будто она сочла разговор оконченным.

— Возле церкви, — неопределенно ответила она.

Ведь есть же в Лейстоне какая-нибудь церковь.

— Какой церкви?

— Методистской, мне кажется.

Опасности пока нет. Сколько методистских церквей там должно быть?

— А-а. Понятно. — Ив села поглубже в кресло, видимо, раздосадованная тем, что новая подруга не хочет продолжать разговор.

Поезд начал замедлять ход, а сердце Дэйзи забилось чаще. Так было каждый раз, когда она впервые приезжала в новый город, в новый дом. Но было еще и другое — чувство, что на этот раз она действительно едет домой. Это было как-то связано с соленым запахом моря, жалобными криками чаек, ощущением безбрежного пространства, начинавшегося сразу за кустами, ограждающими железнодорожные пути. А затем они подъехали к крошечной станции: всего две линии рельсов, разделенных платформой.

Поезд остановился, и Дэйзи, отвернувшись от окна, с удивлением увидела маленькую старушку, которая все еще сидела напротив нее. Дэйзи практически забыла о ней.

— Приятно было познакомиться, — улыбнулась Дэйзи.

— И мне. Надеюсь, ваша кузина… ну, вы понимаете.

— Спасибо.

Дэйзи позволила старушке выйти первой, потом, когда та быстро заковыляла к пункту проверки билетов, она повозилась некоторое время с чемоданом, чтобы дать Ив уйти подальше, прежде чем двинуться самой.

Дэйзи вышла на солнце и остановилась, чтобы осмотреться. Слева ряд трехэтажных домов с высокими окнами, лениво загибаясь, пропадал из виду. Справа — здание, которое, разумеется, называется «Станционная гостиница». А перед ней, за треугольником обсаженного кустами газона, расстилалось Северное море, вздымающееся и опадающее, словно бьющееся на ветру серо-голубое одеяло, растянутое между строениями. Дэйзи как зачарованная пошла в сторону набережной. Когда в последний раз видела море, она даже не могла вспомнить. Все места, имена и лица перемешались у нее в голове. Она знала, что, видимо, на каком-то этапе жизни бывала у моря, но не могла вспомнить когда.

Дэйзи оглянулась, словно прощаясь с жизнью, которую оставляла позади, и увидела жилой дом в викторианском стиле: красный кирпич, высокие окна и массивный парадный вход. Она обошла его, чтобы попасть от современной стеклянной билетной кассы к газону, но дом так походил на старую билетную кассу, которую она ожидала увидеть, что ей пришлось на мгновение зажмуриться, чтобы проверить, не привиделся ли он ей. А затем, рассмотрев, как в здании размещаются квартиры, она поняла, что могло случиться. В нем раньше действительно размещалась билетная касса, но ее закрыли и переделали в многоквартирный дом. Наверное, так лучше. Теперь путь на станцию лежал через безвестный дом, сложенный как из кубиков, и живущие в старой билетной кассе люди понятия не имели об истории, которая их окружает.