Читаем без скачивания Тополь стремительный - Георгий Гуревич

Мы уже забыли то время, когда трактор в селе был еще новинкой, а женщина на тракторе — чем-то сверхъестественным. Сейчас смешно говорить об этом, но когда Дуся впервые выехала в поле, старики прогнали ее камнями. "Не дадим бабе портить пашню!" кричали они.

Затем Дуся получила признание, которое ждет в нашей стране людей, любящих труд. Когда ее бригада вышла на одно из первых мест в Советском Союзе, девушку пригласили в Москву. Ей выпало счастье побывать в Кремле и говорить с великим вождем народов.

— Вы хорошо поработали, — сказал ей Иосиф Виссарионович.

И гордая, счастливая Дуся дала ему слово работать еще лучше. С той поры из года в год она регулярно повышала выработку, всякий раз перевыполняя свои обязательства.

За Дусей прочие установилась репутация человека, который может все. Она понимала свое дело, верила в труд, в людей и в себя, и в этом был секрет ее успеха. Сто раз она повышала свою выработку и всегда знала, что можно найти способ превзойти себя в сто первый раз. Дусю звали в отстающие МТС налаживать работу. Она приезжала и действительно налаживала. А местные горе-работники, видя, что дело пошло, только разводили руками.

Кондратенков заехал на МТС Голубцовой мимоходом, уже в самом конце своего путешествия. Он застал директора в диспетчерской. Радист принимал сводки из тракторных бригад, а Голубцова отмечала на карте вспаханные участки и время от времени, подходя к микрофону, отрывисто спрашивала:

— А почему у вас горючее на исходе? Когда брали? А где вторая бочка?

Наконец перекличка закончилась. Голубцова обернулась к приезжему.

— Слушаю вас, — сказала она.

Иван Тарасович начал с самого начала — с государственного плана полезащитных полос. Но в ту же минуту в диспетчерскую ворвался гидротехник, мгновенно завалил стол чертежами, и Голубцова с просветлевшим лицом увлеклась разговором о сваях, копрах, шлюзах и водосливе.

— Но чтобы в каждом доме был свет, чтобы школьники глаза не портили, говорила она.

А техник, шумный, многословный, сам похожий на бурную речку, сыпал в ответ скороговоркой:

— Главное дело — проводка, Авдотья Ильинишна… С монтерами туго, Авдотья Ильинишна… Бели бы вы, Авдотья Ильинишна, сами съездили в район, Авдотья Ильинишна…

Потом приходил кладовщик, доказывал, что необходим новый навес; председатель соседнего колхоза жаловался, что ему мелко пашут ("Проверим", сказала Голубцова), а другой просил, чтобы Дуся похлопотала о грузовой машине.

— Ты, Дуся, у нас депутат, ты государственный человек, — говорил он, — ты все можешь.

Затем прибежала какая-то шустрая девчонка в голубом комбинезоне и пригласила директора на свадьбу.

— А ты до зимы не подождешь? — хмуро спросила Голубцова.

Девушку сменил агроном. Он только что объехал поля и был недоволен:

— Сколько лет говорим, что надо вести борозду поперек склона, и до сих пор встречаются некоторые…

— Хорошо, — сказала Голубцова, и в голосе ее прозвучала угроза, — хорошо, это в последний раз. Я сама прослежу… Так я слушаю, — обратилась она к Кондратенкову, когда агроном ушел.

Иван Тарасович понял, что нужно быть кратким.

— Сижу я у тебя больше часу, — сказал он. — Приходят разные люди, с разными делами, но все это направлено к одному: высокий урожай. И каждый колхозник, и каждый тракторист твоей МТС, и ты сама все минуты своей жизни посвятили урожаю. Но вот если подует из-за Волги суховей, четверть посевов за здорово живешь вылетает на ветер. Из четырех гектаров пропадает один, из четырех месяцев страдной поры целый месяц напрасного труда…

— А… понимаю, — заметила Голубцова небрежно. — Ты будешь говорить мне о лесопосадках. Не беспокойся, наш район выполняет государственные задания среди первых. Мы посадили защитные полосы еще в прошлом году, и столько, что тебе за месяц не обойти.

— Об этом я и говорю! — подхватил Кондратенков. — У меня две ноги, и я не могу обойти все посадки. У меня два глаза, я не могу осмотреть все саженцы. А осмотреть мне нужно, чтобы из сотен миллионов ростков отобрать самые быстрорастущие. И вот я хочу, чтобы вы, сажавшие леса, следили за ними, чтобы вы, колхозники и трактористы, помогли мне, ученому, вывести для вас лучшие сорта. Я считаю, что каждый колхозник должен быть селекционером, научным работником на своем участке.

— Каждый колхозник-селекционером… — задумчиво повторила Голубцова: ей, видимо, понравилась эта мысль.

— Именно так, — продолжал Кондратенков. — Во всякой работе есть три стадии: все мы начинаем ремесленниками; потом, когда приходят знания, мы становимся специалистами в своем деле, мастерами; а когда к знаниям прибавляются опыт и творческий огонек, мастерство перерастает в искусство. И, по-моему, это зависит от человека, а не от профессии. Можно быть ремесленником на сцене и художником на тракторе.

Дуся схватила Кондратенкова за руку. Ее суровое лицо разрумянилось.

— Ты знаешь, я сама так думала! — воскликнула она. — Только слов таких не нашла. Мне мать давным-давно говорила: "Дуся, ты девушка, зачем тебе возиться в масле! Поищи чистую работу". А вот меня тянуло на трактор, хотелось работать на этой самой, с детства родной земле. Ты знаешь, как наша земля пахнет весной, когда в первый раз подымаешь пары? Медом пахнет, липовым цветом. — И вдруг, устыдившись своего порыва, Голубцова оборвала себя: — Так чего ты хочешь от меня?

Кондратенков положил на стол тоненькую брошюрку:

— Вот инструкция "Как производить отбор быстрорастущих растений". Чего я требую? Прежде всего — наблюдать, наблюдать и производить отбор. Из миллионов растений отбирать самые быстрорастущие, из миллионов наблюдателей — самых трудолюбивых. Это первая задача — отбор. А позже с лучшими растениями и лучшими людьми мы начнем более сложную работу — выведение новых пород. Здесь обо всем написано подробно".

— Решено, — сказала Голубцова. — Считай, что девушки-трактористки — твои сотрудницы. Будет сделано, даю слово. На слово Дуси Голубцовой можешь положиться.

Она крепко тряхнула руку Кондратенкова и, вдруг улыбдувшись, добавила:

— А ты хитрый.

Кондратенков развел руками.

И тогда, обернувшись через плечо, Голубцова крикнула радисту-диспетчеру:

— Фирсов, оповести бригады — пусть к десяти часам соберутся у приемников, все до единого! Приезжий ученый будет делать доклад о лесах… и о художниках… — И, обращаясь к Кондратенкову, добавила: — Видишь, я тоже хитрая.

* * *

И вот в конце лета Кондратенков получил объемистый пакет. Он вскрыл его и прочел:

"Дорогой Иван Тарасович! Как я обещала тебе, присылаю первую сводку о быстрорастущих деревьях. Здесь данные от моих девушек и от девушек-трактористок из соседних областей, потому что я всем писала о твоей работе. Многие заинтересовались и хотят заниматься селекцией. Напиши, где можно почитать, а еще лучше — приезжай сам".