Читаем без скачивания Александр Антонов. Страницы биографии - Владимир Самошкин

Эта четырехмесячная операция ВЧК, проходившая под личным контролем Ф. Э. Дзержинского, была, безусловно, успешной, хотя главная ее цель – поимка А. С. Антонова – так и не была достигнута.

Думается, было бы наивным полагать, что в поисках Антонова чекисты не пытались использовать его родственников. Например, жену Софью, которую по приказу Самсонова вновь арестовали в Тамбове 26 марта 1921 года и отправили в Москву, в ВЧК. Кстати, там же оказался и ее ранее арестованный брат, Александр Боголюбский. Склонили ли их чекисты к сотрудничеству? Увы, ответ на этот вопрос находится в пока недоступном автору Центральном архиве ФСБ РФ. В порядке же информации к размышлению приведем здесь три уже установленных на сегодня факта: 1/ в декабре 1921 года находившаяся в Бутырской тюрьме в Москве жена Антонова провела шестидневную голодовку; 2/ 29 марта 1922 года ее неожиданно освободили и уже на следующий день, вместе с братом, отправили в Тамбов; 3/ судя по материалам судебного процесса над партией эсеров, проходившего в Москве летом 1922 года, Александр Боголюбский полностью раскаялся в своих эсеровских грехах и дал обширные показания по связям эсеров с антоновщиной и самим Антоновым.

Близилось лето 1922 года, а тамбовским чекистам все никак не удавалось найти хоть какой-нибудь след Антонова. Но вот в начале мая чекистские сердца взволнованно забились. Это случилось после того, как из Борисоглебска в Тамбов, а оттуда в Москву лавиной пошли "срочные, вне всякой очереди" совершенно секретные шифротелеграммы. А начало этой лавине положило донесение секретной сотрудницы ГПУ "Мироновой" главе борисоглебских чекистов Чупрову. В своем сенсационном донесении от 7 мая 1922 года "Миронова" /Александра Гавриловна Кудрявцева/ писала:

"Сообщаю, что 5 мая с. г. утром часов в 11 по дороге из Грибановки в Борисоглебск я встретила у второго кордона от Грибановки в Борисоглебск переодетого типа, в котором узнала главаря банд Антонова, который шел на базар в Борисоглебск и нес для продажи картофель. Он шел вместе с женщиной, которая назвала себя его сестрой и которая на него очень похожа. Потеряла я его в Борисоглебске вблизи ардома /арестного дома, тюрьмы. – В. С/, когда они повернули на базар. В разговоре со мной они выдавали себя за проживающих в с. Алексеевка беженцев Саратовской губернии, причем говорили, что из города возвратятся опять в Алексеевку /верст 40 от Борисоглебска/…

Разговаривала я больше с сестрой, т. к. Антонов от разговора воздерживался и отделывался односложными фразами и, как видно, меня узнал, стараясь это скрыть, и старался прищуривать глаза при улыбке. Мне бросились в глаза два сломанных зуба. Одного совсем нет, а другой – половина. Точно также, как это было и тогда, когда я знала его в банде. Выговор оба старались изменить на малороссийский. Остановиться они предполагали на одном из постоялых дворов, т. к., по их словам, квартиры у них в городе нет".

Не отреагировать на такое сообщение было нельзя, и уже 9 мая похожие на Антонова и его сестру мужчина и женщина были разысканы и арестованы милицией в Алексеевке, а вечером следующего дня выдворены в Борисоглебскую тюрьму.

На первом же допросе арестованный мужчина на торжествующий вопрос чекистов "Ну, что, Антонов, – попался?" раздраженно ответил по-украински: "Який я вам Антонов? Я – Коваленко!" Услышав такой ответ, чекисты, вероятно, лишь саркастически усмехнулись. И было отчего: имевшаяся у них фотография Антонова убийственно свидетельствовала если не о полной идентичности арестованного Коваленко и разыскиваемого Антонова, то уж во всяком случае о их поразительнейшем сходстве /в чем автор этих строк убедился лично/. Сходились и все остальные приметы: рост, цвет волос и глаз, овал лица и т. д. Мало того, налицо были и две известные приметы: отсутствие двух зубов в верхнем ряду и шрам на голове – след пулевого ранения, полученного Антоновым 6 июня 1921 года в бою под пензенским селом Чернышево. Правда, было и одно обстоятельство, несколько смущавшее борисоглебских чекистов – внешне арестованный Коваленко выглядел лет на 45, в то время как Антонову еще не исполнилось и тридцати трех. Впрочем, это расхождение в летах легко можно было объяснить тяжелыми условиями подполья, в которых прошел последний год жизни Антонова.

Тем не менее, казалось бы намертво припертый к стенке арестованный мужчина продолжал упорно твердить /на смеси русского и украинского языков/, что он вовсе не Антонов, а Андрей Ильич Коваленко – крестьянин села Еловатка Самойловской волости Еланского уезда Саратовской губернии, вынужденный из-за разразившегося в Поволжье голода податься вместе со своей младшей сестрой Феклой в относительно сытый Борисоглебский уезд, где они вот уже четыре месяца проработали за харчи и кров у богатых крестьян сел Алексеевка и Александровка Мало-Грибановской волости. А злополучный шрам на голове, утверждал Коваленко, появился у него еще лет семь назад, при падении на лед с необъезженной лошади.

То же самое, почти слово в слово, показала на допросах и Фекла Коваленко.

Однако слаженные ответы арестованных не поколебали уверенности борисоглебских чекистов в своей редкой удаче. Тем более, что спешно разысканные ими в городе и уезде четыре человека, ранее знавшие Антонова, единодушно признали в арестованном Коваленко бывшего руководителя тамбовских повстанцев. Так, например, заместитель начальника 5-го /Козловского/ района милиции Борисоглебского уезда Степан Алексеевич Васильев, родом из Инжавино, заявил: "В предъявленном мне человеке я признаю главаря банд Антонова, с которым, в бытность его начальником Кирсановской милиции, я служил вместе месяца три. Изменен у него только разговор, но по голосу – это он. Что касается того, что он кажется немного старше, то это, по моему мнению, происходит оттого, что он похудел и от пережитого им".

17 мая брат и сестра Коваленко, под усиленной охраной, как "чрезвычайно важные государственные преступники" были отправлены в Тамбов, в губотдел ГПУ, где ими уже занялся начальник отделения по борьбе с бандитизмом Михаил Иванович Покалюхин.

Чтобы окончательно убедиться, что доставленный из Борисоглебска арестованный действительно является Антоновым, Покалюхин вызвал в Тамбов еще 10 человек, достаточно хорошо знавших Александра Степановича. Результат предъявления им Коваленко оказался удручающе неожиданным: девять из десяти опознавателей категорически заявили, что показанный им человек – не Антонов. И не верить этим людям было нельзя. Ведь в их числе были заместитель председателя Кирсановского уездного исполкома А. И. Агейкин, кирсановский чекист Абрам Геся Захарович Равер, бывший командир Особого антоновского полка Яков Васильевич Санфиров, бывший командир эскадрона этого же полка Петр Ильич Юмашев, длительное время отиравшаяся при Главоперштабе некая Анастасия Аполлоновна Дриго-Дрыгина и др. Кстати, именно Анастасия Аполлоловна /в описываемый момент находилась за что-то под следствием в губревтрибунале/ была в своем заключении относительно Коваленко наиболее многословна и доказательна.

"Предъявленный мне гражданин, – заявила Дриго-Дрыгина, – имеет громадное сходство с начальником Главоперштаба и руководителем партизанского движения Тамбовского края Антоновым Александром, но у него противоречат следующие отличительные приметы. Антонов гораздо моложе и, по моему мнению, так устареть за этот краткий период не мог. Волосы его гораздо светлее, брови прямые и светлые, а у этого старика – густые, круглые и темно-русые. Затем у Антонова очень маленькие и изящные руки, а у этого старика руки большие и на суставах очень выдающиеся большие шишки. Кроме того у Антонова во рту не было двух зубов верхней челюсти с левой стороны, а вообще зубы были очень чистые, а у этого старика двух зубов действительно хотя и нет, но нет передних прямо, тогда как у Антонова передние зубы были целы, а не было с левой стороны. И зубы вообще у Коваленко не такие, как у Антонова. Последнего я знаю хорошо, и действительно Коваленко имеет большое сходство с Антоновым. Но я утвердительно могу сказать, что это не Антонов".

Последние же сомнения Покалюхина развеял вернувшийся из командировки в Еловатку – родную деревню Коваленко чекист, который привез доказательства того, что брат и сестра Коваленко действительно являются теми людьми, за которых себя выдают, и не имеют никакого отношения ни к Антонову, ни даже к антоновщине. Однако Покалюхин почему-то не поспешил освободить арестованных и лишь 14 июня, перед самым отъездом на операцию по поимке уже настоящего Антонова, написал в заключении по делу брата и сестры Коваленко, что дальнейшее их содержание под стражей не имеет смысла.

Где скрывался Антонов до мая 1922 года – пока остается тайной. Более или менее точное место его пребывания – лесистый район на границе Кирсановского и Борисоглебского уездов – чекисты узнали от бывшего тамбовского эсера-железнодорожника Фирсова, давнего знакомца Антонова.