Читаем без скачивания Наследники Хамерфела - Мэрион Брэдли

Поручив лошадь заботам одного из общественных грумов, Аластер помог матери вылезти и только после этого произнес:

— Нам надо иметь свой экипаж, мама, ты не должна нанимать общественный портшез каждый раз, когда тебе надо куда-то выехать. У нас должен быть свой, с гербом Хамерфелов. Это будет гораздо больше соответствовать нашему положению, глядя на него, народ будет знать, что ты — герцогиня Хамерфел.

— Я — кто? — Эрминия не смогла удержаться от смеха при этой мысли, но, увидев выражение лица сына, поняла, что сильно задела его чувства. — Мне не нужны такие почести, мой мальчик. Для меня достаточно того, что я — работник Башни, техник, ты хоть представляешь себе, что это такое? — спросила она его с легким укором.

Вновь и вновь вспоминался ей сон, почему, если в сыне нет ни капли ларана, она снова и снова видит его в снах. Неужели Валентин прав? Неужели она действительно настолько не хочет отпускать его от своей юбки, что это приносит вред? Но нет, она как раз наоборот — поощряет его жить своей собственной жизнью и на протяжение недели довольно редко его видит. Эрминия вспомнила, как год назад, когда он сообщил ей, что ему было отказано в обучении на работника Башни, она впервые рассказала ему про брата-близнеца, погибшего в огне сожженного Хамерфела, и про его способности, которыми Аластер не обладал. Тогда он гневно ответил, что не жалеет о потере брата, который «украл мой талант, который так много значит для тебя, мама».

— Ты не должен злиться на брата за это, — упрекнула его Эрминия, — поскольку титул герцога и наследника Хамерфела достался именно тебе, ибо ты родился первым, а ему требовалась какая-то компенсация.

Тогда мать впервые обратила его внимание на маленькую, малоприметную татуировку герба Хамерфелов на плече.

— Ее сделали, чтобы различать тебя с твоим братом-близнецом, благодаря ей ты считаешься законнорожденным наследником замка и титула Хамерфел.

Сквозь толпу, заполнившую площадь, пробивалась группа разодетых дворян. Эрминию, как техника Башни, многие знали, и молодой герцог Хамерфел тоже был со многими знаком. Последовали поклоны, реверансы, а простые люди, окружавшие площадь и стремившиеся попасть на представление, наблюдали за высокородными господами и взывали к ним. Это была старая традиция — ни один билет не продавался до тех пор, пока не разместится вся знать.

И тут, когда мимо Аластера прошла молоденькая девушка, он тихонько потянул мать за рукав.

— Мама, ты видела эту девушку в белом платье, с прекрасными волосами? — прошептал он, и Эрминия украдкой глянула на особу, на которую он показывал.

— Я знаю ее, — сказала она мягко и с удивлением.

— Знаешь — ты?

Аластер понятия не имел, кто эта незнакомка, но всей душой чувствовал, что просто обязан с ней познакомиться, ибо это была самая прекрасная девушка, из всех когда-либо виденных им.

— Ну да, конечно, и ты тоже, мой сын, это твоя кузина Флория. Когда вы были детьми, вы вместе играли почти каждый день.

— Флория! — ошеломленно воскликнул он. — Я помню, как гонялся за ней по саду со змеей и как дразнил ее, но сейчас — ни за что бы ее не узнал! Она стала такой красавицей!

— Именно по этому поводу Эдрик приходил к нам сегодня, — сказала Эрминия. — Он хочет, чтобы я была ее наставницей в обществе во время Совета.

— Я бы с удовольствием взял эту обязанность на себя! — со смехом произнес Аластер. — Мне говорили, что самые красивые девушки получаются из самых посредственных девчушек! Но чтобы моя кузина Флория!..

У него был такой ошарашенный вид, словно он никак не мог в это поверить.

— Она — дочь Хранителя, поэтому ей нельзя работать в его круге. В Нескью она ездила на учебу, но теперь возвратилась в отцовский дом, ожидая, когда освободится место в одном из наших кругов.

— Да будь она хоть дояркой или ткачихой, я все равно считал бы ее самой красивой женщиной, какую только видел. Вряд ли легендарная Кассильда — возлюбленная Хастура — могла быть красивее ее.

— Сейчас она еще слишком молода, но через год-другой Эдрик начнет принимать заявки на ее руку.

— Хм-м-м, — процедил Аластер. — Я, должно быть, счастливейший человек в мире! Она — наша родственница, к тому же обладает лараном. Ты думаешь, она помнит меня, мама? Ты думаешь, у меня есть шанс?

Мягкий звон колокольчика возвестил, что концерт начинается, и мать с сыном вошли в арочный проем огромных дверей. В ложе первого балкона, абонированной Эрминией, они заняли два кресла. Аластер заботливо накинул матери на плечи меховой палантин и поправил подножную скамеечку. Только потом он оглядел ряд лож, расположенных полукругом, пытаясь отыскать девушку, которая целиком завладела его воображением.

— Вон она. Я ее вижу, — прошептал он. — В ложе, украшенной гербом Элхалинов. — Затем он удивленно добавил: — В королевской ложе тоже сидят.

Все знали, что король Айдан — не большой любитель музыки, и последнее время королевская ложа, как правило, пустовала.

— Несомненно, это королева Антонелла, — сказала Эрминия. — Реставрация здания театра после прошлогоднего пожара — ее щедрый дар, и дань ее любви к музыке. Она стара, очень толста и уже почти глуха, но до сих пор может наслаждаться высокими нотами своих любимых певцов.

— Я слышал эту историю, — перебил ее Аластер, — когда пел в хоре горцев в прошлом году. Говорят, она заказала дому Гейвину Деллерею кантату для сопрано и скрипок, только потому что теперь ее слух воспринимает лишь определенные звуки. Высокие ноты она слышит гораздо лучше низких.

— Мне тоже об этом рассказывали, — сказала Эрминия, окинув взглядом королевскую ложу, где сидела низкорослая и очень тучная королева, в безвкусном платье однообразной голубой расцветки. Она жевала засахаренные фрукты, положив хромую ногу на специально предназначенную для этого скамеечку. Несмотря на возраст, ее сопровождала старуха-дуэнья, и Аластер не удержался, чтобы не прыснуть со смеху.

— В ее годы даме вряд ли нужна дуэнья, — прошептал он, прикрывая улыбку рукавом.

— Тише, тише! — умоляюще зашикала на него Эрминия. — Несомненно, добрая старая леди взяла с собой поразвлечься кого-то из своих фрейлин, кто любит музыку.

Аластер заметил, что Флория Элхалин сидела в ложе только со своим отцом, и возле нее не крутилось никого из женского пола. Он спросил:

— Ты не представишь меня ей в первом антракте?

— Конечно, дорогой мой мальчик. С удовольствием, — пообещала Эрминия, и они откинулись в креслах, поскольку именно в этот момент раздались аплодисменты. Все благородные господа заняли места, простолюдинов пустили в партер, и представление началось.