Читаем без скачивания Пес войны - Валерий Рощин

«И последний вопрос, Андрей, — снова встряла дикторша, торопясь узнать самый „жареный“ факт. — Сколько жертв и пострадавших насчитывается к этому часу?»

— Ты не против? — ради приличия спросил Александр, уже крутанув ручку настройки и переключив приемник на музыкальную волну.

Тот равнодушно пожал плечами, лишь повернувшись на бок — лицом к майору. «Да… После той истории с гибелью группы на перевале Сашка стал какой-то замкнутый, неразговорчивый… — не переставал удивляться Куторгин, исподволь наблюдая за своим флегматичным соседом. — Столько времени прошло после той операции, а из него слова лишнего не вытянешь!.. Часами может лежать, неподвижно уставившись в дурацкий прорезиненный потолок, ловко гоняя меж пальцев ладони свою монетку с заостренными краями. Интересно, где это он научился таким фокусам?.. Старожилы поговаривают, будто когда-то в нашем отряде служил какой-то Станислав Торбин. Служил, пока не погиб в горах… Вроде бы с него и берет начало это поветрие с монетами. А еще ходят слухи: этот знаменитый Торбин остался жив и где-то скрывается… Да разве можно в такое поверить?!»

— Времени в обрез, капитан. Не имеем мы возможности прорабатывать до тонкостей эту чертову операцию! — отчеканил заместитель командира отряда специального назначения «Шторм».

Под брезентовым навесом, обтянутым маскировочной сеткой, собрался весь местный офицерский состав, присланный под Ханкалу месяц назад из Питера: подполковник Маслов, майор Баринов и капитан Куторгин. Два прапорщика, не допущенных на совещание, торчали в курилке, обустроенной по соседству с продуваемым «штабом» подразделения. Остальной контингент: десяток «контрабасов» и двадцать два солдата срочной службы маялись возле своих палаток в ожидании построения, обещанного командиром сразу после окончания экстренного совещания. Пять БМД замерли у южной границы военизированной базы в ожидании решения офицеров…

— Вы ж сами едва не орали на генерала по рации!.. — продолжал отстаивать свою точку зрения Куторгин.

— А толку? — воззрился на него подполковник. — Плевать ему на мои увещевания — приказ есть приказ. Какого хрена сейчас об этом рассуждать?!

— Все у нас через задний проход… — проворчал капитан, — а потом «двухсотые» на север штабелями отправляем…

Маслов вздохнул и перестал ходить взад-вперед перед двумя офицерами. Все он прекрасно понимал: и глупость поступившего скоропалительного приказа, и причину возмущения капитана, и даже молчаливое несогласие Баринова. Понимал, да поделать ни черта не мог…

Около получаса назад с ним на связь вышел генерал Назарьев и сообщил об окопавшейся на окраине Аргуна небольшой группе сепаратистов, оставшихся от недавно уничтоженной банды полевого командира Джанкоева. Что они задумали и каковы их планы — командование не ведало и разбираться не собиралось. Приказ генерала лаконично гласил: обезвредить боевую группу, избежав по возможности больших потерь в живой силе. Времени на подготовку операции Назарьев не отпустил…

— Значит так, — подвел итог затянувшейся беседы, Маслов, — седлаем трех «коней», на броню по восемь бойцов, включая нас с вами. Ребят отберите понадежнее. Отправляемся через десять минут. Все.

Двадцать пять километров, отделявшие Ханкалу от Аргуна, три легкие гусеничные машины преодолели менее чем за час. У проселочной дороги, ведшей к селу с юга-запада, их уже дожидалась делегация из десятка местных жителей.

— Где люди Джанкоева? — крикнул с брони Маслов.

— Там, на северной окраине, — неопределенно махнул рукой в сторону крайних сельских построек пожилой чеченец. — Белый каменный одноэтажный дом с большим участком земли.

— Сколько там их?

— Точно не знаем. Человек, наверное, пять, не считая заложников…

— Каких заложников?! — недоуменно переспросил подполковник.

— Разве вы ничего не знаете? — грустно подняла на него полные слез глаза одна из женщин. — Они захватили шестерых наших детей…

Генерал Назарьев ни словом не обмолвился о заложниках. То ли час назад бандиты еще не до конца осуществили свой изуверский плана, то ли он сам не ведал об этом чудовищном факте…

— А чем вооружены бандиты? — вздохнув спросил он.

— Автоматы, гранаты… — пожал плечами местный старейшина. — Только близко они никого не подпускают — сразу начинают стрелять.

— Значит, остается одно — штурм, — заключил Маслов и крикнул водителям боевых машин: — разворачивай во фронт! Интервал сто метров…

— Требования выдвигали? — неожиданно вмешался в разговор Баринов, обращаясь непосредственно к старику.

— Точно не знаю… Кажется, хотят, чтобы вы отпустили каких-то людей из Чернокозово; чтобы войска ушли из Ичкерии…

— Старая песня о главном… — зло сплюнул в сторону подполковник.

— Во время штурма наверняка положим треть села, — тихо сказал майор.

— Может с генералом связаться? — предложил подошедший сзади и слышавший окончание разговора Куторгин.

Маслов спрыгнул с брони на землю и, поднеся к глазам бинокль, стал рассматривать белевшую вдали хату, на которую минутой ранее указал старый кавказец. Соседние дома и впрямь стояли почти вплотную к оплоту остатков банды — любой выстрел из гладкоствольных орудий БМД мог полностью разрушить ветхие постройки.

— Критиков всегда до хрена… — тяжко вздохнул старший офицер, — тогда уж предлагайте, если штурм вас не устраивает.

— Переговоры, — коротко изрек Баринов.

Маслов едва не выронил из рук бинокль…

— Ты в своем уме?! Этому люди годами учатся, под руководством психологов!.. А мы — спецназ. Когда это спецназ занимался демагогией?! Да и требования у бандитов туфтовые… Кто ж добровольно на верную смерть-то пойдет?..

— Я пойду, — не дал он ему договорить.

— Ты?.. Зачем тебе это?

— Мне это не нужно, но лучшего варианта не вижу…

Минут через пять подполковник вторично переговорил с Назарьевым по рации. Но того, вероятно, поддавливали сверху, и, не смотря на известие о заложниках, приказа генерал отменять не стал, обмолвившись:

— В сущности, мне безразлично, какими способами ты решишь задачу, хотя жертвы среди мирных жителей конечно нежелательны. Думай сам. На все про все тебе один час — думай и действуй, а не то через полдня в Аргуне яблоку упасть негде будет от журналистов, телевизионщиков и прочей публики…

Когда БМД подъехали ближе к окраине села и встали метрах в пятистах от указанного дома, в небольшой радиостанции «Вертекс», лежащей в нагрудном кармане разгрузочного жилета командира десантников, раздался чей-то скрипучий голос:

— Эй, гоблины! Слышите меня?

— Сам такой… слышим, — тут же ответил офицер.

— Гяур, стой там и ближе не подходи. Тебе наши требования передали?

— Очень невразумительно. Хотелось бы услышать непосредственно от вас.

— Амнистия для всех сидящих в Чернокозовском СИЗО.

— И все?

— Пока все.

— А как же на счет вывода войск из всей Чечни? — поддел переговорщика Маслов.

— Это попозже, когда мы возьмем в заложники вашего президента.

— Вот даже как?! — ухмыльнулся он.

— Да… О штурме даже не думай — во-первых, у соседних домов полно народа. А во-вторых, после каждого вашего выстрела, мы будем убивать по одному ребенку. Ясно?..

— Послушай, это же дети ваших соплеменников! Как вы можете?..

Маслов хотел было что-то добавить, но в этот момент рация замолчала и связь прервалась. Напрасно он пытался докричаться до бандитов на данном канале и на десятке других — вероятно в их радиостанции сел аккумулятор или случилась какая-то неисправность. Сунув бесполезный «Вертекс» в тот же карман, руководитель десантников принялся расхаживать за броней БМД.

Более всего ему сейчас хотелось развернуть три башни и парочкой орудийных залпов разнести до кирпичиков эту чертову белокаменную халупу со всеми ее обитателями. Однако ж наличие в заманчивой цели детей простых сельчан останавливало и диктовало совсем другие методы разрешения конфликтной ситуации.

Капитан курил рядом, не мешая подполковнику обдумывать план дальнейших действий. Остальные бойцы рассредоточились по равнине, держа на прицеле белевшее приземистое здание. Только один Баринов сидел, привалившись к гусенице боевой машины и, гонял средь пальцев правой ладони монетку с заточенными как у бритвы краями.

— Видимо, ты прав, — не оборачиваясь к нему, молвил Маслов, — надо отправляться к ним…

Тот неторопливо встал, оставив на траве «Вал», закинул в карман монетку и снял «лифчик» — тяжелый разгрузочный жилет. Стоявший поодаль Куторгин с молчаливым удивлением наблюдал за его скупыми, точными движениями. Подполковник, все так же всматриваясь в даль, напутствовал с налетом этакой безысходности в голосе:

— Постарайся, Саша, потянуть время. Объясни, что быстро, мол, с амнистией дело не решить. Заодно разведай обстановку: сколько их, чем вооружены… Дай бог, отпустят — тогда расскажешь. И возьми с собой хотя бы…