Читаем без скачивания Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде

— Видишь того урода на краю сцены? — спросил Джоффи.

— Вижу, — ответила я, глядя туда, куда показывал пальцем брат.

Там стоял приземистый, коротко стриженный мужик без видимых признаков шеи.

— Это полковник Запритвор, начальник охраны Гана. С ним шутки плохи. Говорят, его выгнали из школы за то, что он на спор прибил собственную голову гвоздем к садовой скамейке.

Рядом с Запритвором маячил мертвенно-бледный тип с остреньким личиком и маленькими круглыми очками, в мятом спортивном пиджаке и вельветовых брюках. В руках он держал потертый красный портфель.

— А это кто?

— Эрнст Стрихнен. Личный советник Гана.

Некоторое время я разглядывала обоих и заметила, что, стоя в двух шагах друг от друга, они не обменялись ни единым словом или взглядом. В лагере Гана единодушием и не пахло. Имей я возможность подобраться ближе, просто схватила бы Гана и перенеслась с ним в одну из многочисленных беллетрицейских книг-тюрем — и дело в шляпе. Похоже, мисс Нонетот очень вовремя вернулась домой.

Я полистала бесплатный номер «Нового диктатора», лежавший у меня на кресле.

— Почему Ган винит датчан во всех бедах Англии? — спросила я.

— Потому что, проиграв России Крымскую войну, мы оказались в серьезной экономической яме. В качестве репараций русские получили не только Танбридж-Уэлс, но и внушительную сумму наличными. Страна близка к банкротству. Ган хочет остаться у власти и потому…

— …переводит стрелки.

— Именно. Сваливает все на кого-то другого.

— Но датчане-то тут при чем?

— Видишь, в каком отчаянном он положении? Мы слишком долго винили в своих национальных бедах Уэльс и французов, и, когда русские выбыли из списка противников, Ган придумал сделать врага номер один из Дании. Чтобы разжечь ксенофобию, он ссылается на набеги викингов в восьмисотых годах от Рождества Христова и датское правление в Англии одиннадцатого века.

— Курам на смех!

— Согласен. Газеты в последнее время едва не лопаются от антидатской пропаганды. Игровые автоматы «Банг и Олуфсен»[23] убраны отовсюду «по соображениям безопасности», конструкторы «Лего» изъяты из продажи под предлогом расследования «случаев попадания в дыхательные пути». Список запрещенных датских писателей растет с каждым часом. Труды Кьеркегора уже объявлены вне закона по Акту о нежелательной датской литературе и будут сожжены. На очереди, как нам сказали, Ханс Кристиан Андерсен, а там, вероятно, и Карен Бликсен.[24]

— Мой экземпляр «Из Африки» они получат только через мой труп.

— И мой тоже. Лучше позаботься, чтобы Гамлет не распространялся, откуда он родом. Тсс. Начинается.

И впрямь наметилось шевеление. Менеджер студии вышел на сцену и принялся объяснять публике ее задачу. После бесконечных проверок оборудования на сцену под аплодисменты зрителей поднялся ведущий, Тюдор Плеттенлож из «Совы», чья карьера зиждилась на том, что он был достаточно дотошен, чтобы считаться вдумчивым политическим журналистом, но не столь дотошен, чтобы оказаться в Темзе с «цементными ботинками» на ногах. Он занял центральное место за столом и разложил свои бумаги. По обе стороны от него стояли пустые кресла. Обычно в «Уклонись от ответа» участвовали двое, а не трое собеседников, но сегодняшний выпуск был особым: Хоули Гану предстояло встретиться со своим политическим соперником, мистером Редмондом Почтааром из Партии здравого смысла. Мистер Плеттенлож прочистил горло и начал:

— Добрый вечер всем, и добро пожаловать на «Уклонись от ответа», популярнейшее тематическое ток-шоу в стране! Сегодня, как и всегда, видные отечественные политики попытаются уклониться от ответов на вопросы аудитории, проводя вместо этого линию своей партии.

Снова аплодисменты, и Плеттенлож продолжил:

— Сегодня мы ведем нашу трансляцию из Суиндона в Уэссексе. Иногда его называют третьей столицей Англии или «Венецией на М4». Современный Суиндон является важнейшим финансовым и промышленным узлом, и населяют его представители самых разных профессий, от бизнесменов до художников, чьи политические взгляды показательны для страны в целом. Я также хотел бы вам напомнить, что спонсором «Уклонись от ответа» является «Быстросос™», ведущий производитель вентиляционных систем!

Он замолк и порылся в бумагах.

— Нынче вечером мы имеем честь принимать двух представителей противоположных ветвей политической системы. Сначала я хотел бы представить вам человека, который два года назад считался политическим трупом, но сумел занять второе по важности место в стране, человека, располагающего многомиллионной армией последователей, причем отнюдь не все они сумасшедшие. Леди и джентльмены, канцлер Хоули Ган!

На появление Гана аудитория отреагировала бурно. Он ухмыльнулся и небрежно кивнул публике. Я подалась вперед. Как и положено вымышленному персонажу, за два года мой враг ничуть не изменился. На вид около тридцати. Черные волосы зачесаны набок. Он напоминал рисунок для вышивки. Но я знала, что это не так, — специально проверяла.

— Большое спасибо, — сказал Ган, садясь и сцепляя руки на столе перед собой. — Смею заметить, я всегда считал Суиндон своим домом.

С передних рядов послышался одобрительный гул, по большей части от пожилых дамочек: они видели в Гане сына, которого у них никогда не было. Плеттенлож вновь подал голос:

— Мы также рады пригласить на сцену его оппонента, Редмонда Почтаара из Партии здравого смысла.

Этого встретили гораздо сдержаннее. Почтаар был старше Гана почти на тридцать лет, вид имел усталый и осунувшийся, носил круглые очки в роговой оправе, а его высокий, с залысинами, лоб блестел в лучах софитов. Прежде чем неуклюже сесть за стол, Почтаар украдкой оглянулся. Я поняла почему: под костюмом у него бугрился бронежилет. Три его предшественника на посту лидера партии погибли таинственным образом. Последнюю, миссис Френч Кеккис, сбила машина. Вроде бы ничего особенного, да только в момент аварии она находилась у себя в гостиной.

— Спасибо, господа, и добро пожаловать. Первый вопрос задает миссис Пупкин.

— Привет. На этой неделе Кое-Кто сделал Ужасную Вещь, и я хочу спросить гостей, осуждают ли они Это?

— Очень хороший вопрос, — ответил Плеттенлож. — Мистер Ган, может, вы начнете?

— Спасибо, Тюдор. Да, я полностью и безоговорочно осуждаю Ужасные Вещи в самых сильных выражениях, какие допустимы цензурой. Мы, партия вигов, просто в ужасе от того, какие Ужасные Вещи происходят с нашей нацией, причем в отношении Кое-Кого, который это делает, не предпринимается никаких мер! Я вынужден также указать, что нынешний разгул Ужасных Вещей в наших селах и городах — это наследие прошлого, доставшееся нам от Партии здравого смысла, и хотел бы подчеркнуть, что с тех пор, как мы пришли к власти, уровень Ужасных Вещей упал на двадцать восемь процентов.