Читаем без скачивания Затаенная страсть - Маргарет Пембертон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Покрытые пеной кони влетели на подъездную аллею виллы «Босолей». Шандор соскочил на землю, швырнул плащ почтительно поклонившемуся лакею, вошел в освещенную гостиную и налил себе большую порцию бренди.
Было время, когда он верил, что сможет жить с этой тайной. Что когда-нибудь женится, вырастит сыновей и будет владеть землями. Но когда впервые влюбился, понял, что, если его тайну можно скрыть от людей, нельзя не открыть правду женщине, которая разделит с ним жизнь. Но среди княгинь, графинь и даже кокоток не нашлось женщины, которая любила бы его так же страстно, если бы узнала, что предмет ее симпатии не настоящий сын графа Иштвана Кароли, а незаконный отпрыск цыганского бродяги. Что, если бы сын графа Позери не вырос точной копией отца, огромные поместья Кароли перешли бы к нему. Что, выйдя замуж за богатого знатного человека можно оказаться без денег и титула. Такой женщины просто не существовало, и Шандор давно перестал ее искать. В свои тридцать два года он довольствовался бесчисленными короткими связями с замужними дамами.
Он осушил бокал и налил еще бренди. Виконтесса Ирен де Салбри не была замужем. Хорошенькая молодая вдова влюбилась в него… и умерла.
Он швырнул полный бокал в зеркало. Золотистый напиток забрызгал ковер.
Господь вседержитель! У него не было другого выхода, кроме как разорвать с ней отношения. И он не мог завести роман с другой, особенно с англичанкой со светящимися зелеными глазами и ртом, созданным для поцелуев.
Он позвал камердинера и велел снять с него сапоги. Какого черта он вообще поцеловал ее? Неизвестно. И почему, поцеловав ее однажды, он понял, что больше всего хочет именно этого?
Его глаза сверкнули.
Княгиня Яковлева недаром любила мадемуазель Грейнджер. Скорбь Шарлотты над телом умершей хозяйки была искренней и неподдельной. В этой юной даме скрыты прекрасные качества. Она не только красива, но и храбра и обладает горячим и любящим сердцем. Как уже, вне всякого сомнения, обнаружил Жюстен де Вальми.
Он зарычал на камердинера, приказывая уйти, уселся в мягкое кожаное кресло и мрачно уставился в окно, на темные верхушки сосен. Так он сидел, пока небо не приобрело оттенок перламутра, а море не посветлело.
После ухода графа Шарлотта вернулась в дом. Ее знобило. Комнаты выглядели заброшенными и пустыми. Она чувствовала себя незваной гостьей, но уйти не могла. Княгиня еще не похоронена, а сама Шарлотта не получила своего жалованья. Сколько времени уйдет у князя Виктора на дорогу из Ниццы? День, два?
Тяжело вздохнув, она бросилась на постель, устремив в потолок широко раскрытые глаза.
Глава 4
Услышав голос Сары, Шарлотта вскочила, поспешно соскользнула с кровати и просунула руки в шелковый пеньюар. В дверь уже стучалась Мария.
– К вам мадемуазель Бернар!
– Сейчас спущусь! – крикнула Шарлотта и, наспех расчесав волосы, сколола на затылке шпильками. Времени одеться не было. Мелодичный голос Сары все приближался. Еще секунда – и она будет в спальне.
Шарлотта распахнула дверь и бросилась по коридору к широкой лестнице.
– Шарлотта!
Сара стояла на цыпочках в дверях большой гостиной, словно замерев в тот момент, когда уже хотела взлететь по лестнице и вторгнуться в спальню Шарлотты.
Она оделась в траур. Лиф ее черного платья был задрапирован мягкими складками, как у греческой богини, что еще больше подчеркивало ее необыкновенную стройность. На плечи было накинуто манто из шиншиллы.
– Шарлотта!
Она широко раскинула руки, и Шарлотта очутилась в ее теплых объятиях.
– Какая трагедия! Какая беда!
Отстранившись от девушки, она вгляделась в бледное лицо с темными кругами под глазами.
– Как вы страдали, бедняжка! Вы ведь очень любили княгиню Наталью, верно?
– Да, – прошептала Шарлотта, едва удерживая слезы.
– Я буду на заупокойной службе, – пообещала Сара, увлекая Шарлотту в гостиную и приказав подать что-нибудь освежающее с таким видом, словно была хозяйкой виллы. Горничная беспрекословно повиновалась. – Думаю, Эдмунд Спенсер[1] был прав, утверждая, «как приятны сон после тяжкого труда, порт после штормовых морей, отдых после войны, смерть после жизни».
Шарлотта опустилась на диван и пригласила Сару сесть. Спала ли она? Непонятно…
– Что же теперь будет с вами, малышка Шарлотта? – осведомилась Сара, располагаясь на шезлонге, невероятно элегантная, неотразимо прекрасная.
– Вернусь в Англию.
Тонкие брови Сары исчезли под массой золотисто-рыжих волос.
– В Англию? Там так холодно и сыро! – Она вздрогнула.
Впервые с момента смерти княгини Шарлотта улыбнулась.
– Это мой дом, мадемуазель.
– Сара, – поправила актриса, взмахнув изящной белой рукой. – Наш дом тот, который мы выбираем сами, маленькая Шарлотта. Есть дом, где мы родились, и есть наш духовный дом.
Горничная поставила на стол серебряный поднос с кофе и теплыми бриошами.
– Мой духовный дом – театр «Комеди Франсез», для вас…
Влажные озера ее глаз вопросительно смотрели на Шарлотту. Девушка подумала о золотом Мавританском зале, о публике приватного салона. В глубине души она точно знала, где ее духовный дом, и все же это совершенно неподходящее место для дочери священника. То самое, о котором она не могла сказать вслух даже себе.
– Не думаю, что я уже нашла свой духовный дом.
– Он там, где тепло, моя отважная, прекрасная Шарлотта! Не в серой унылой Англии!
Сара с аппетитом съела бриошь и потребовала, чтобы горничная унесла тарелку и скормила остальное волкодаву, несправедливо оставленному в экипаже.
– Князю Виктору уже сообщили о кончине матери?
– Да, это любезно сделал еще вчера граф Шандор Кароли.
– А, граф Кароли… – Кошачьи глаза Сары заволокло мечтательной дымкой. – Так высок, так красив… так опасен…
Шарлотта дрожащей рукой поставила фарфоровую чашку с блюдечком на хрупкий низкий столик. Она не желала обсуждать графа Кароли. Не желала думать о нем. И все же придется. Она не поблагодарила его как следует за доброту и помощь, за любезность, с которой он снял с нее бремя забот о похоронах княгини.
Сара поспешно поднялась.
– Не слишком скорбите о княгине, Шарлотта. Она прекрасно прожила жизнь. До последней капли. И умерла без страданий и боли. Всем нам остается лишь надеяться на нечто подобное.
Она поцеловала Шарлотту в щеку, обдала экзотическим ароматом духов и, волоча меха по полу, вышла.
Из открытого окна доносился ее голос, ласково бранивший залаявшую собаку и обещавший ей лучший бифштекс, который только сможет предложить шеф-повар «Отеля де Пари».
Шарлотта вернулась к себе. Оказалось, ей нечего надеть. Княгиня, заявляя, что Шарлотта слишком молода, чтобы одеваться в черное, не позволила ей заказать траурный наряд. Оставалось простое платье из тяжелого перламутрово-серого шелка. Шарлотта переоделась и застегнула крохотные перламутровые пуговки на лифе и манжетах.
