Читаем без скачивания Всадник на белом коне. Пробуждение - Юрий В. Морозевич

– О-о-о!.. Наверное, работаешь в какой-нибудь фирме? А фирма, должно быть, работает на Внеземелье... Угадал?

Философски выгнув бровь, Йола попыталась внести хоть какую-то ясность:

– Трудно сказать, на кого мы работаем...

Попытка не удалась, туман стал только гуще. Чувствуя недоуменный взгляд, Йола добавила:

– Извини, я и сама не знаю всего.

– Что ж, такое тоже бывает... А как называется фирма?

– «Страх божий».

– Забавно, – обронил Вит. – Ты серьезно или это аллегория?

– Пусть будет аллегория. Хотя по сути так оно и есть.

Она вдруг приподнялась и села, спустив ноги на пол. А затем встала и подошла к распахнутому в ночь оконному проему.

Вит любовался ею. Она молча смотрела через залив и была очень... нет, просто невероятно красива. Волны темных волос струились по обнаженным плечам, а тлеющий на столике ночник бросал слабые алые блики, подчеркивая каждый изгиб ее совершенного тела. Волшебное зрелище. Особенно на фоне звездного неба и живущего ночной жизнью океана.

Силуэты портальных кранов и портовых сооружений просматривались довольно четко, украшенные гирляндами оранжевых огоньков и подсвеченные ртутно-белым сиянием фейержекторов, а через темную гладь воды протянулись зыбко сияющие дорожки разноцветных отражений. Посреди залива навстречу друг другу шли два ярко освещенных судна... Невозможно было поверить в то, что в эту минуту где-то там толпы озверевших от безнаказанности погромщиков разносят в пыль ими же возведенный город...

«Этот падре точно что-то напутал, – подумал Вит. – Нагнал страху на женщину...»

Видимо, Йола подумала о том же, потому что вдруг резко отвернулась от окна и взобралась обратно на ложе, прижавшись к Виту всем телом. Словно искала защиты...

– У нас с тобой правда все хорошо? – неожиданно спросила она.

– Правда. Почти по древнекитайскому принципу: бриллиантовая лодка любви в небесном озере наслаждений... Как тебе такое сравнение?

– Принимается. Только с одной поправкой: лодка нашей любви балансирует на макушке дракона. Если честно, меня такое наслаждение почему-то пугает. А тебя? Нет?

– Чувствую, вопрос с подтекстом, – хмыкнул Вит. – Даже не знаю, как на него ответить.

– На вопрос... или на подтекст?

– На подтекст. Он для меня слишком темен.

– Ладно, милый... – она поцеловала его в лоб. – Не думай об этом.

– А о чем же я должен думать на кончике носа озерной рептилии?

– Вообще ни о чем.

– Йола... ты придумала мне страшное наказание.

– Нет, запретить тебе думать я, конечно, не могу. Но, боюсь, тогда твои мозговые извилины запутаются окончательно...

Вит рывком приподнялся и опустил ноги на коврик.

– Ты что-то знаешь о состоянии моих извилин? – напряженно спросил он.

– О, милый, если бы!..

«Да что это я, – подумал Вит. – Излишняя подозрительность никого не украшает, а уж меня тем более, по крайней мере в ее глазах... Просто Йола внимательно ознакомилась с проклятым резюме, где слетевший с катушек ГАВК впрямую усомнился в моей адекватности, только-то и всего... Как консультант Приземелья она обязана была это сделать.»

Йола тоже приподнялась и, приблизившись вплотную, обняла его сзади за плечи.

– Вит! – позвала она.

– Что?

– Теперь твоя очередь рассказывать о себе.

– Что ты хочешь знать?

– Все. Но для начала... Где находится твое «родовое гнездо»? Твой отчий дом, наверное, далеко отсюда?

Вит накрыл обвивавшие шею руки своей ладонью.

– Понятие «родовое гнездо», – сказал он, – почему-то всегда ассоциируется у меня с понятием «родовые муки».

– Не вижу в том ничего плохого, – проворковала Йола. – Так где ты родился?

– На Европе.

– Я понимаю... в Европе... А где именно?

– Не «в», а именно «на», чтоб меня черти взяли!.. На Европе находится самый крупный роддом в системе Юпитера.

– О-о!.. Так значит, Европа-луна... Может быть, я ошибаюсь, но отчего-то чувствуется скрытая неприязнь к родному роддому...

– Извини, – Вит легонько сжал пальцы вокруг ее запястья. – Конечно, роддом тут не при чем. Просто мое появление на свет стоило жизни моей несчастной матери. А мой первый вдох совпал с ее последним выдохом...

– Дитя-эстафета... – едва слышно прошептала Йола. – Это ты меня извини... я же не знала.

Вит вдруг резко повернулся и повалил ее обратно на ложе.

– Довольно расспросов, – сказал он. – После того, как мы выяснили наши семейные обстоятельства, может быть, перейдем к делу?

– Может быть. Но не забывай, что для дел у нас есть еще завтра...

– И не только завтра, но и послезавтра... и после послезавтра... И вообще, если верить часам, то «завтра» уже наступило.

– А ты этому и рад.

– Конечно. Теперь не отвертишься, обещания надо выполнять...

– Так я и не возражаю. К тому же, всегда держу свое слово.

...И где-то глубинно-высоко, объемно, громоздко, сразу всеми своими метагалактиками дрогнула и чуть повернулась, чтобы по-матерински взглянуть на влюбленных, великая в неисчерпаемом звездном блеске вечноживущая Вселенная...

Он поймал губами упругий сосок. Провел по нему щекой, обласкал ресницами... и тихо-тихо произнес:

Взгляни, вот женщины прекрасной

Обворожительная грудь,

Но и орла не могут взоры

Сквозь эти жаркие затворы

Пройти – и в сердце заглянуть...

– О, силы небесные! – проворковала Йола и притворно закатила глаза. – Ты же знаешь, Бенедиктова я совсем не жалую.

Это было как неожиданный подзатыльник. Вит порывисто сел.

– Ты и вправду убеждена, что я знаю твои личные предпочтения настолько подробно?

Подозрения в том, что любимая женщина откуда-то знает о его пораженной амнезией личности куда больше, чем кажется, переросли практически в уверенность.

На несколько мгновений Йола замерла, сдерживая дыхание. Медленно спустила ноги на пол, прижалась бедром к бедру. И вдруг в каком-то неистовом порыве обхватила его голову, прижала к груди, погладила по волосам, как ребенка... и молча заплакала. Он чувствовал это, хотя она не позволяла ему смотреть на свое лицо.

– Знаешь, но не помнишь, – наконец, выговорила она, явно стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Пока не помнишь. Но я вижу, как твоя память прогрессирует...

Вит мягко освободился из ее объятий. Йола не возражала, только отвернулась, чтобы он не видел ее слез.

– Ну так помоги мне вспомнить... – сказал он.

– Конечно, – ответила она, вытирая уголки глаз согнутым указательным пальцем. – Я попробую. Если это вообще в человеческих силах...

– Так ты, оказывается, не только физик,