Читаем без скачивания Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева - Людмила Иванова

Образок, топор и косу убирали под подушку, в материнское изголовье, чтобы никакая злая сила не причинила вреда.

После этого мать совершала ритуальные действия, оберегающие ребенка от сглаза. Трижды правой рукой она пропускала сквозь пальцы детские волосики, как бы приподымая их вверх. Затем брызгала из груди молоком на щечки младенца. Верили: тогда ребенок будет расти красивым и будет всем нравиться, и в то же время тем самым обеспечивали защиту от завистливых взглядов. Карелы на месте рождения ребенка никому не показывали, так как были уверены, что если его сглазят здесь, то его уже никто не вылечит. Верили также, что ребенок будет похож на того человека, который первым его увидит (имелись в виду чужие люди).

Во время родов и в первые дни после рождения ребенка нельзя шуметь, даже разговаривали шепотом, чтобы ребенок рос спокойным. В доме нельзя было чесать шерсть, прясть, вязать, плести из лозы. Это осложняло родовой процесс. С мифологической точки зрения все действия, связанные с нитками, ассоциировались с прядением жизненной нити, нити судьбы. Это было прерогативой высших сил, духов, поэтому человек не имел права в этот лиминальный для роженицы и ребенка временной промежуток прикасаться к нити. Способствовали легким родам следующие действия: распарывать и рвать старую одежду, распускать вязаные вещи, ломать сучья и старые деревянные предметы о колено, чтобы щепки разлетались. В баню не пускали мужчин, чтобы не осложнить родовой процесс.

Когда ребенка спеленали, прямо в бане обращались к хозяйке земли maanhaltia, чтобы она приняла и благословила его:

Terveh, moa, terveh manner,terveh piha, terveh pelto,terveh tervehyttäjällä,tälläkin tulokkahalla!Akka manteren alani,poika pellon pohjimmaini,suo maillas matelijii…Ijäkseh isännäksi,elinajakseh emännäksi![235]

Здравствуй, земля, здравствуй, равниназдравствуй, улица, здравствуй, поле,здоровья – здоровающейсяи сюда пришедшему!Баба, под землей [живущая],парень, под полем [живущий],болото, из земель самое нижнее…На всю жизнь – хозяином,на все время – хозяйкой!

После этого мать кормила ребенка. Давая грудь, она произносила: «Tätä on syönnyn sukus, syntys, ta helie heimokunta, tätä rupie siekin syömäh» – «Это ели твои прародители, твои предки, весь достославный род, это и ты ешь». Так она приобщала новорожденного к своему роду, тем самым обеспечивая ему покровительство предков.

После всех проведенных ритуалов мать с ребенком засыпали. Если роды прошли благополучно, ложилась спать и повитуха. Так они были в бане не менее трех суток, и роженица ни на секунду не оставалась одна, чтобы ничто плохое к ней не пристало. Если повитухе требовалось уйти, на ее место приходил кто-нибудь из родственников женского пола. С. Паулахарью пишет, что в Бойнице спустя трое суток после родов к банной двери kylyn ovelta приходил священник, чтобы благословить роженицу[236]. Как говорили карелы, «antaa malitun» «дать молитву», которая воспринималась ими как очередная заговорная формула-оберег.

У карелов-ливвиков после не менее чем трехдневного пребывания в бане повитуха шла в избу и спрашивала у отца (по некоторым сведениям, у свекра и свекрови): «Voibi go tuvva uuzi hengi perttih?» – «Можно ли принести новую душу в дом?» Получив разрешение, повитуха шла в баню за роженицей. Ребенка приносили из бани в продолговатой березовой корзине, ставили ее на порог (согласно верованиям, место пребывания духов-предков), и мать трижды перешагивала корзину с лежащим в ней ребенком туда-обратно. После этого корзину ставили на печь или на стол, чтобы духи, хозяин и хозяйка дома koinizändy da koinemändy, приняли новорожденного[237].

С. Паулахарью вариант севернокарельской традиции описывает следующим образом. Повитуха, неся трехдневного ребенка в небольшой корзине vakka, приводила мать, шедшую за ней, в избу и спрашивала у свекра, свекрови и у всех взрослых, кто жил в избе (но только не у отца ребенка!): «Meillä on teällä perehen liseä. Sopiuko tänne? Suvaicooko vanhemmat?» – «У нас здесь прибавление в семье. Нужно ли оно тут? Любо ли старшим?» Получив согласие, повитуха приносила ребенка на руки свекрови, мать кланялась ей в ноги и спрашивала, будет ли она нянчить и приглядывать за ребенком «как за своим». С тем же вопросом она подходила к свекру и ко всем взрослым членам большой патриархальной семьи[238]. После этого ребенок переходил из банного пространства в локус родной избы и считался принятым в свой род.

Тверские карелы, после того как свекровь соглашалась приглядывать за внуком, приносили ей в подарок специальную веревку три-четыре аршина[239] длиной, чтобы бабушка могла ногой качать колыбель[240].

В последующем ребенка мать или повитуха носят в баню отдельно от других ежедневно до шести недель. Пока топят баню и парят ребеночка, постоянно обращаются за помощью и покровительством к Деве Марии. Просят, чтобы Она «saussuta simainen sauna, lämmitä medinen kyly medisillä halgosilla» – «разожгла медвяную сауну, натопила медовую баню медовыми дровами», принесла «медовый веник из медового леса» – «medi vasta medisestä metsäsestä», а воду – «из ближайшего родника в чистейших ведерках». Парок должен быть теплым, чтобы не обжечь ребенка, а даровать ему крепкое, «подобное железу» здоровье[241].

Моют ребенка обязательно в отдельной посудине, предназначенной только для него. Есть сведения, что воду иногда даже нагревали дома. Чтобы ребенок крепко спал, банный ритуал каждый раз завершали следующей процедурой. Боабо брала ребенка за ноги, быстро переворачивала его в воздухе так, чтобы его пяточки коснулись банной матицы, и произносила при этом: «Magoa ku moaticcuparzi, älä tiijä ni tulijoa, ni menejoa» – «Спи, как матица, не знай ни приходящего, ни уходящего»[242].

В другой заговорной формуле, произносимой в бане, говорят, чтобы ребенок спал спокойно: «как матица, как водная коряга». Как известно, в мифологических рассказах матица связана с обитанием духов-хозяев дома. В эпических песнях Вяйнямёйнен плавает по воде, являющейся некоей первоматерией, «водной корягой».

Спокойный ребенок был спасением для матери, которой через совсем короткий промежуток времени после родов приходилось приступать ко всем своим обычным делам. Поэтому было множество ритуальных действий, способствовавших тому, чтобы ребенок хорошо спал и рос спокойным. Многие из них проводились в бане сразу после родов. К примеру, мать левой пяткой легонечко наступала на ротик ребенка и трижды прижимала его. Воду после первого мытья ребенка надо было незаметно вылить в тихое место, где никто не ходит, «и закопать, как труп»[243].

Тверские карелы так описывают процесс мытья младенца: «Повитуха берет его с благословением и молитвой, свои и молитвы есть, когда ребенка парят. И затем сначала берет веник и веником трижды крестит ребенка, а потом начинает парить. А потом парит, моет, а под конец льет через свой локоть, воду пускает ребенку на головку, чтобы с локтя текло ему на голову и с головки лилось, с локтя вода стекает на всего ребенка. А затем возьмет, пососет темечко, волосики на темечке, и сплюнет в сторону, чтобы ничто не пристало, чтобы ребенок был чистый, чистенький и беленький, чтобы никакая порча не пристала, ничей сглаз не пристал, и чтобы он стал как небесный камушек. А затем она берет чистую материнскую рубаху и вытирает ребенка передом подола, и говорит: как эту рубаху никто не видел при носке, так и этого младенца пусть никто не увидит при попытке сглазить, и пусть так будет всегда»[244].

В баню родственники и соседи приносили и первый гостинец, который назывался kylyhammas банный зуб[245]. Зубы, согласно верованиям, обеспечивают определенную защиту от нечистых духов. Они своеобразный показатель духовной силы человека и возможности пользоваться сакральными знаниями и способностями. Часто в качестве kylyhammas приносили выпечку. В старину это были овсянники, которые еще называли oza juodu блюдо счастья (или удачи, судьбы). Но ни в коем случае это не мог быть рыбник, который считался поминальным блюдом и мог предвещать смерть младенца[246].

В качестве сравнения укажем, что баня как место родов встречается у многих финно-угорских народов. Так, в мордовской мифологии божество Банява покровительствует матери и ребенку, уберегая их и от людского сглаза, и от нечистой силы. После трех дней, перед выходом роженицы из бани, Баняве приносят кашу и устраивают в честь нее моленья[247]. Возможно, в приношении карелами в баню kylyhammas для ребенка сохранились отголоски и кормления банных духов, бытовавшее ранее, но не зафиксированное письменными источниками.

Таким образом, во-первых, ритуал омовения и паренья в бане обеспечивал новорожденному облик, силу, статус и судьбу[248]. Во-вторых, проживание роженицы с ребенком в бане служило не только обереганием обоих от злых сил в опасный лиминальный период, но самое главное – приобщало нового члена семьи к роду, к семейному культу хозяина и хозяйки бани и культу первопредков[249]. В-третьих, баня была самым чистым и спокойным местом в крестьянской усадьбе, поэтому проведение в ней родов было целесообразно и с утилитарной точки зрения.