Читаем без скачивания Битва за Россию - Олег Платонов

Именно с тех времен стремление к ограблению других стран и неравноправный обмен с ними стали еще одной парадигмой развития западной экономики.

Именно на этом покоится ее экономическое процветание. Даже сегодня, по заниженным расчетам ООН, западные страны недоплачивают странам — поставщикам сырья за их ресурсы не менее 40% их стоимости. Если эту стоимость разложить на все население Запада (малочисленное по сравнению со странами — поставщиками сырья), то в западных странах на одну единицу национального дохода, созданного собственным трудом, приходятся две и более единицы, полученные в результате эксплуатации других народов. Существующая сегодня система цен на ресурсы выгодна только Западу и поддерживается под его диктатом, в том числе военном.

Кроме неравноправного обмена Запад эксплуатирует другие страны, используя их рабочую силу на производствах и видах деятельности, куда представители западного мира, как правило, не идут из-за их непривлекательности и низкой оплаты. Кроме того, Запад переносит за границу некоторые виды производства, связанные с привлечением неквалифицированного труда, а также экологически вредные производства.

По оценкам ООН, западные страны, составляющие сегодня 20% населения мира, присваивают 80% национального дохода, принадлежащего всему человечеству. Только часть этого дохода западных стран получена за счет более высокой производительности труда, главное же относится к нетрудовому доходу в результате неэквивалентного обмена со странами — поставщиками сырья и недоплаты за труд рабочих из развивающихся стран. Сегодня, по сути дела, все человечество продолжает за свой счет субсидировать процветание западной цивилизации, которая в потребительской гонке жадно пожирает ресурсы, принадлежащие всему человечеству, подводя его к экономической катастрофе.

Обрисовав в общих чертах особенности развития западной экономики агрессивного потребительства, мы можем более реально показать ее отличие от русской модели экономического развития.

Итак, в отличие от западных ориентиров на гонку потребления, в России сложилась экономика разумного достатка.

Она относится к типу общинной модели экономики, которая кроме России наблюдалась в целом ряде других стран, например, Японии, Тайване, Южной Корее.

Русская модель экономики развивалась на традиционных ценностях крестьянской общины и артели, взаимопомощи, трудовой демократии, местном самоуправлении. Эффективный труд мотивировался в ней преимущественно моральными, а не материальными стимулами.

Экономические отношения в большинстве случаев исключали стремление к богатству как самоцели. Предпочтение отдавалось разумному достатку, а не накопительству, которое чаще всего осуждалось. «Тот богат, кто нужды не знат». «Богаты не будем, а сыты будем».

Такая модель экономического развития вовсе не означала ориентации на бедность и экономический застой.

В начале ХХ века народное хозяйство России развивалось значительно быстрее экономики США и других стран, выходило на передовые рубежи техники и технологии. Крупная промышленность России создавала продукцию на уровне лучших мировых образцов. Оплата труда рабочих в крупной промышленности была одной и самых высоких в мире.

По производству главнейших культур Россия стояла на первом месте в мире, выращивая больше половины мирового производства ржи, около четверти пшеницы, овса и картофеля. Россия была главным экспортером сельскохозяйственной продукции, первой «житницей Европы», на которую приходилось две пятых всего мирового экспорта крестьянской продукции. Успехи русской экономики в начале ХХ века можно сравнить только с японским «экономическим чудом» последних десятилетий. Секрет этого чуда — в соединении элементов традиционной культуры с западной техникой и технологией.

Русская модель экономики в самых общих чертах сложилась еще до принятия христианства. Во всяком случае, в первом своде русских законов «Русская правда» уже отражаются развитые экономические отношения. Когда читаешь статьи «Русской правды», то убеждаешься, что она могла возникнуть в обществе, где важнейшим занятием была торговля, а интересы жителей тесно связаны с результатом торговых операций.

«Правда», — пишет историк В.О. Ключевский, — строго отличает отдачу имущества на хранение — «поклажу» от «займа», простой заем, одолжение по дружбе, от отдачи денег в рост из определенного условленного процента, процентный заем краткосрочный от долгосрочного, и, наконец, заем — от торговой комиссии и вклада в торговое компанейское предприятие из неопределенного барыша иди дивиденда. «Правда» дает далее определенный порядок взыскания долгов с несостоятельного должника при ликвидации его дел, умеет различать несостоятельность злостную от несчастной. Что такое торговый кредит и операции в кредит — хорошо известно «Русской правде». Гости, иногородние или иноземные купцы «запускали товар» за купцов туземных, то есть продавали им в долг. Купец давал гостю, купцу-земляку, торговавшему с другими городами или землями, «куны в куплю», на комиссию для закупки ему товара на стороне; капиталист вверял купцу «куны в гостьбу» для оборота из барыша».

Городские предприниматели, справедливо отмечает Ключевский, являются то сотрудниками, то соперниками княжеской власти, что отражало их большую роль в обществе.

Конкретизируя особенности развития русской модели экономики, необходимо отметить два важнейших момента, придававших ей особое своеобразие — это отношение к труду как добродетели и отношение к собственности как функции труда.

Вопреки сложившимся на Западе формально-догматическим трактовкам труда, как проклятия Божьего, отношение к труду в Древней Руси носило живой, самоутверждающий характер. Христианский индивидуализм с его установкой на личное спасение, широко господствующий в западноевропейских странах, на Руси распространения не получил, что было, по-видимому, связано с характером русского народа, жившего в условиях общины и имевшего иное понимание жизненных ценностей. Спасение на Руси мыслилось через жизнь и покаяние на миру, через соборное соединение усилий и, наконец, через подвижничество, одной из форм которого был упорный труд. С самого начала зарождения Православия труд рассматривается как нравственное деяние, как богоугодное дело, как добродетель, а отнюдь не как проклятие.

В целом, говоря о главном, что составляло сущность русского труда в эпоху его расцвета, следует подчеркнуть, что он никогда не сводился к совокупности действий или навыков, а рассматривался как проявление духовной жизни, причем трудолюбие было характерным выражением духовности. Рассмотрение труда как понятия, имеющего преимущественно духовную основу, нашло свое отражение в работах таких русских мыслителей и экономистов, как С. Булгаков, Н. Бердяев, В. Соловьев, П. Флоренский, Д. Менделеев. В труде, считали они, выражается целостность бытия человека. Человек — субъект бытия — соединяется с природой, объектом бытия. Целостность этого процесса существует в сознании и имеет первостепенную духовно-нравственную и культурную значимость. Западная цивилизация несет в себе много элементов, разрушающих эту целостность, ведущих к отчуждению труда и разрушению личности человека. Цель органичного хозяйственного процесса — восстановить эту целостность, создать такое качество трудовой жизни, которое отвечает самым высоким требованиям человеческой личности.

Трудовая мотивация, построенная на принципе преобладания моральных форм понуждения к труду над материальными, была одной из главных основ культуры труда в России. Согласно этому принципу качественный и эффективный труд стимулировался не столько материальным вознаграждением, сколько различными внутренними моральными мотиваторами, основывающимися на народном представлении о труде как добродетели, выполнить который плохо или некачественно — грех, строго осуждаемый общественным мнением. В народном сознании выработалась идеология нестяжательства, презрение к погоне за наживой, богатством, что, конечно, не означало склонности российских тружеников работать бесплатно. За хорошо выполненный труд полагалась справедливая награда.

России принадлежит приоритет в развитии различных форм трудовой демократии, классическим образцом которых была артель. Именно в России впервые в мире зафиксированы факты рабочего самоуправления на предприятиях. Одно из известных, но не самых древних свидетельств относится к 1803 году, когда на Красносельской бумажной фабрике близ Петербурга рабочие заключили с владельцем договор, по которому фабрика в течение долгого срока находилась в управлении самих рабочих. Для руководства работ они выбирали из своей среды мастера, сами определяли продолжительность рабочего дня, порядок работы, распределение заработка. Еще в конце XIX века на многих российских заводах и фабриках были широко распространены артельные формы труда, когда артельщики брали на свой подряд цех или участок производства и отчитывались перед руководством только за количество и качество работы, а все вопросы по выполнению подряда и распределения заработка решали сами внутри артели. Артельные формы труда, существовавшие в России многие столетия, по своей организационной структуре близки автономным бригадам, широко распространенным в современных странах с рыночной экономикой.