Читаем без скачивания Литературная Газета 6422 ( № 28 2013) - Литературка Литературная Газета

Можно сказать, что книга Фрайзе – учебник и хрестоматия одновременно. В ней большое количество примеров художественных текстов (от развёрнутых цитат до целых произведений), за ними следует практический анализ. Немецкий автор подчёркивает, что важно не только знать, но и уметь (владеть навыками анализа). С одной стороны, он опирается на труды философов – Ж.Ж. Руссо, А. Шопенгауэра, Р. Ингардена, с другой – на труды теоретиков литературы – В. Шклов­ского, Ю. Тынянова, Ю. Лотмана и др.

Отдельные, довольно объёмные тексты, например, повесть Пушкина «Выстрел», Фрайзе даёт полностью. После филигранных исследований российскими литературоведами Д. Благим, Н. Берковским, С. Бочаровым, В. Хализевым этой повести, при построении которой Пушкин как «зодчий» проявил «абсолютный поэтический слух» (Д. Благой), она стала образцом для изучения студентами сюжета, фабулы и композиции. Фрайзе идёт вслед за этой традицией, предлагая к тексту «Выстрела» задания и вопросы: «Рекон­струируйте причинно-следственную хронологию событий. Какие персонажи динамичны, какие статичны? Почему Сильвио не стреляет?». Произведение, бесспорно, интересно и просто для чтения, в том числе молодёжью, – сужу по недавнему ответу одной своей студентки, которая, сделав анализ текста, вдруг мило, по-житейски «подытожила»: «Сильвио – интересный человек, но замуж я бы вышла за графа».

Книга опирается на функциональный метод исследования. У хорошей литературы, пишет немецкий учёный, доминирует эстетическая функция: текст говорит с читателем, открывает ему мир. У плохой – преобладает симптоматическая функция: текст сигнализирует о психологических или социальных проблемах автора, передаёт стереотипные представления его социального круга, эпохи или национальности.

Учебник снабжён интересными схемами, иллюстрирующими положения Фрайзе. Он издан стильно, с чувством вкуса: на полях тезисы и вопросы типа «Символ не имеет определённого значения», «Что такое стих?», а также иллюстрации – к примеру, памятник И. Крылову в Летнем саду, мизансцена «Чацкий и Софья» из постановки «Горя от ума» в Малом театре, портрет Настасьи Филипповны кисти И. Глазунова, обложка книги К. Бальмонта «Будем как солнце».

Между фантастикой и былью

З. Бар-Селла. Александр Беляев. - М.: Молодая гвардия, 2013. (Серия: "ЖЗЛ"). – 428 с. – 5000 экз.

Творчеству писателя Александра Беляева сопутствовал поистине фантастический успех. Вряд ли найдётся человек, не слышавший о романах «Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля», «Остров погибших кораблей», «Ариэль». Эти и множество других произведений Беляева пользовались невероятной популярностью, расхватывались, едва высыхала типографская краска, зачитывались до дыр, становились тем, что принято сейчас называть бестселлерами (и тиражи ведь тогда были несопоставимо выше), экранизировались, переводились, переиздавались и поныне находят своего читателя. Беляев стал олицетворением советской научной фантастики уже при жизни, его называли «русский Жюль Верн», в своих романах он предвосхитил не одно научное открытие. Да, Беляев был не один – его именитый современник Алексей Толстой также внёс весомый вклад в научную фантастику: романы «Аэлита» (1923 г.) и «Гиперболоид инженера Гарина» (1927 г.) заслуженно считаются классикой жанра. Но для «красного графа» это скорее передышка перед эпическими полотнами, а никак не дело всей жизни. А вот Беляев неотделим от фантастики, плоть от плоти её, основоположник и самый плодовитый представитель.

Биографам Беляева есть где развернуться: жизнь писателя насыщена событиями, человек он был непоседливый, увлекающийся. Родился в Смоленске в семье священника, окончил семинарию, не без успеха играл в городском театре; после учёбы в юридическом лицее молодой Беляев берётся за перо – становится репортёром; потом работает по профессии – занимается адвокатской практикой, но недолго. Журналистика не оставляет его – он соглашается редактировать местную газету; пережив революции и Граждан­скую войну, заведует школой-колонией для беспризорников, служит в уголовном розыске; три брака, страшный недуг – костный туберкулёз, заслуженная слава первого фантаста (хотя критики относились к нему сдержанно) и голодная смерть в оккупированном немцами Пушкине. Судьба, достойная романа.

«Молодая гвардия» сделала всем любителям фантастики подарок – в серии «ЖЗЛ» вышло жизнеописание Александра Беляева. За биографию писателя взялся израильский литературовед З. Бар-Селла (в недавнем прошлом – наш соотечественник Владимир Назаров). Въедливый исследователь без некоторой ревизии творческого наследия не обошёлся.

К делу литературный следопыт подошёл основательно. Ему неинтересно вслед за советскими биографами вновь повторять то, что и само по себе бросается в глаза. Амбиции толкают копнуть глубже, найти разгадку в самих беляевских текстах. Сдувая пыль с биографии писателя, Бар-Селла балансирует на грани литературоведения и телепрограммы «Максимум» с её стремлением показать «всё, что скрыто». Может, так оно и надо: ведь нестандартный подход к изучаемому вопросу лишь подстегнёт интерес читателя. Кому интересны изыскания архивных старателей – пожалуйте в прошлый век. Современный биограф и сам должен быть немного демиургом. Он со своим «подопечным» не церемонится, запросто может низвергнуть с пьедестала и разоблачить. К чести Бар-Селлы, отношение его к Беляеву если не уважительное, то во всяком случае благожелательное. Он находит в «Голове профессора Доуэля» эротику, доказывает, что Беляев оказал влияние на «Мастера и Маргариту» Булгакова и черпал вдохновение в трудах Сергея Нилуса, публикатора скандальных «Протоколов сионских мудрецов».

Зато Бар-Селла не выделил в книге и абзаца, чтобы рассказать читателям о событии впрямь знаменательном – личном знакомстве Александра Беляева и Герберта Уэллса. Встреча двух мэтров научно-фантастической литературы состоялась в 1934 г. в Ленинграде. Именно тогда англичанин сделал комплимент своему советскому коллеге: «Я с удовольствием, господин Беляев, прочитал ваши чудесные романы «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия». О! Они весьма выгодно отличаются от западных книг. Я даже немного завидую их успеху». К слову, у Максима Чертанова в биографии Уэллса, написанной для той же жэзээловской серии, этот эпизод есть. Зато не обошлось без «тайной любви» и бегства от «компетентных органов» в заполярный Мурманск. Да, немаловажно сбить с Беляева флёр официоза, показать его автором не идеологически выверенных романов, не просто популяризатором науки, а живым, сомневающимся человеком – акцент на этом вполне допустим, но подобные моменты должны быть дозированы.

Впрочем, биография Александра Беляева скорее удалась. Он показан настоящим художником слова, человеком трудолюбивым, мужественным (не каждый выдержит четверть века борьбы с тяжёлой болезнью, при этом выдавая на-гора отличную литературу), а самое главное – живым.

Владимир АРТАМОНОВ

Пятикнижие № 28

ПРОЗА

Пенелопа Лайвли. Лунный тигр. - М.: РИПОЛ Классик, 2013. – 272 с. – Тираж не указан.

За эту книгу бри­танская писа­тельница Пенелопа Лайвли в 1988 году получила Букеровскую премию. Казалось бы, дела давно минувших дней. Но очень странно, что на фоне буйно цветущей клюквы в России четверть века медлили перевести эту книгу, в которой о нашей стране говорится с теплотой и уважением. А всё дело в том, что главная героиня, журналистка и писательница Клаудия, обладает обострённым чувством истории. В молодости она приложила немало усилий, чтобы стать военным корреспондентом в Египте, где британские войска сражались с генералом Роммелем. Та поездка в Египет перевернула её жизнь, раз и навсегда включив Клаудию в историю мира. И не нужно думать, что у неё не было потерь, хотя она сумела надолго сохранить красоту, энергию и цельность натуры. Теперь Клаудии много лет, и она умирает. "Лунный тигр" – история уходящего человека, с удивлением, тоской и нежностью перебирающего события своей жизни. В историю мира вливается память частная, отдельная, – память, о которой так много знают русские.

ПОЭЗИЯ

Светлана Соложенкина. Служитель Вечности: стихотворения. – Орёл: АПЛИТ, 2012. – 208 с. – 300 экз.

Но был не отзвуком, не эхом он,

В любых мирах – он был собой.

Это строки о писателе-пушкинисте Иване Новикове. Как известно, о ком бы ни писал поэт, он пишет о себе. Поэт и художник Светлана Соложенкина – не исключение. И собой она оставалась всегда и при любых обстоятельствах. Родилась на Урале, в Златоусте. Как пишет сама, в этом краю «труднее стать поэтом, чем не стать». В книге «Служитель вечности» наряду со стихами есть и опыт поэтического литературоведения и даже поэтического краеведения. Здесь и целая галерея портретов писателей Серебряного века, и само время в поэтическом разрезе и трагических сдвигах. И, конечно, Россия, «загадочная и неизбывно любимая, мучительно-сладостная для сердца». И ещё – трогательная скромность и самоотдача как образ жизни – вплоть до спора с кумирами: