Читаем без скачивания Гавайская петля - Сергей Зверев

– Или на отдых приехали, – высказал вторую версию Павел.

Коп вздохнул.

– Конечно. Это все объясняет. Ведь Британия – дружественная нам страна, нет? – Рональд Мури наморщил лоб.

– Украина – тоже, – подсказал Туманов. – Я думаю, офицер, все тайное в итоге станет явным. Все разъяснится – почему эти люди прибыли в Барабоа, как какие-то нелегальные эмигранты, почему у них при себе было оружие. Полагаю, расследование преступления не будет тянуться вечность. У вас ведь есть труп одного из убийц, не так ли? Установить личность несложно. Этот парень, держу пари, при жизни не отличался законопослушанием. И вовсе необязательно, что человек, которого видел мистер Стэттон, имеет отношение к убийцам. Он мог прийти сюда… скажем, по работе, разве не так?

Полицейский надулся и стал исподлобья рассматривать Туманова.

– Вы не полицейский, мистер? В этой вашей… Урине?

– В Украине, – сдержанно поправил Туманов. – Что вы, сэр. У меня лишь маленькая ферма по разведению молочных телят. Но подобные мысли должны прийти в любую голову, или я ошибаюсь?

Полицейский посмотрел на него очень даже неодобрительно, переглянулся с коллегой, закрыл блокнот.

– Ладно, мистер. Полагаю, мы еще встретимся. Просим вас не удаляться далеко от отеля и не чинить препятствий следствию.

Павел остался один. Утер подушкой взопревший лоб, задернул шторы. Успокоившись, сделал вылазку из номера. Постояльцы попрятались по своим номерам. Вряд ли кто-то из них, пережив случившееся, бросится искать другое жилье. Какое ни есть, а приключение. Что может быть приятнее, сделав небрежную мину, повествовать друзьям и знакомым, как отдыхал на Гавайях, как стал свидетелем чудовищного преступления, оказал неоценимую услугу полиции… Картину преступления уже зафиксировали. Специально обученные люди упаковывали трупы в мешки, уносили на носилках. Возможно, утром прибудут люди из специальной фирмы, отмоют кровь, наведут порядок, проветрят помещение, а через день-другой можно и дальше сдавать номер. Он дождался, пока унесут последнее тело. Спустился в вестибюль, напоенный ароматами равнодушной к солнцу флоры. Царила заупокойная тишина. В проеме маячил чернокожий полицейский, баловался с телефоном. Снимать этот пост, похоже, не собирались. «А убегать отсюда надо», – подумал Туманов. Он вернулся в номер, заперся, позвонил Кошкину.

Номер оперативника оказался недоступен. Сердце предупреждающе екнуло. Павел набрал Ордынкина. Оперативник отозвался – глуховато, отрывисто.

– Вы уже знаете?

– Знаем… что? – выдержав паузу, спросил Ордынкин.

Туманов рассказал в четырех словах.

– Твою мать… – прошептал оперативник. Судя по голосу, он был полностью раздавлен. – Павел Игоревич, у нас тоже неприятности… Вердис пропал. Кошкин получил по голове. У него дыра в башке – глубокая, как Марсианская впадина…

– Марианская, – машинально поправил Туманов. И почувствовал, как холодный страх сковывает тело. Случилось то, чего он боялся больше всего…

– С ним порядок, Павел Игоревич… – шептал Ордынкин. – Только больно Василию, стонет, я ему голову перевязал… Мы сейчас у себя, в «Вулкано»…

– Ладно, потом расскажете. Нужно встретиться. Мы с вами уже под колпаком. Или вот-вот будем. С полицией лучше не связываться. Нужно встретиться. Машина на ходу?

– Наверное, Павел Игоревич…

– Садитесь и катите по дороге в аэропорт. Там, где пляжи кончаются и дорога отворачивает от моря, есть скала, похожая на индейца. Рядом водопад. Будьте в этой точке через час. Все. И поосторожнее там.

– Вот и показали вам, ребята, чьи в лесу шишки… – прошептал Туманов, откидываясь на подушку.

Интерес полиции к твоей персоне явно не случаен (про интерес убийц пока не думаем). Случись нужда – посадят и в Америке. Был бы человек, а дело всегда заведут. Глянул на часы – почти три. Светать скоро начнет. Павел выключил свет – номер погрузился в темноту. Страх не отпускал – он только брался за свое дело, холодил спину. Поднимался от поясницы к горлу. Мертвели внутренности, конечности. Былая идея фикс принимала отвратительные очертания: физиономия Вердиса становилась ликом дьявола, злорадно скалилась, подъезжала вплотную… Он не мог ничего поделать со своим страхом – уговоры и бичевание не помогали. Человек, прошедший и испытавший все, что можно испытать и через что пройти, ощущал малодушный ужас, едва лишь вспоминал про «червячка» в голове, которому спать, похоже, оставалось недолго…

Больше всего на свете Туманов боялся оказаться снаружи. Уже мерещились черные тени, окружающие отель. На что способен толстозадый полицейский? Упасть с пулей в организме?

Дальнейшие действия Туманова подчинялись неуловимой для постороннего логике. Не хотел он держать на теле самое ценное. Если навалятся, то гуртом, не отобьется. Он обследовал номер, отогнул перочинным ножиком панель в паркете в углу за телевизором, сунул в полость загранпаспорт, билет до Сан-Франциско с открытой датой, четыре тысячи долларов. Вставил панель на место и придавил колонкой от музыкального центра. В свете тусклого торшера пересчитал оставшуюся наличность – чуть меньше двух тысяч. На цыпочках подошел к двери. Форменный фильм ужасов – неизвестно, есть ли кто-то за дверью, а волосы уже дыбом и трескучий мороз сковывает кости…

Состоянию не было объяснения. Что-то было не так – за дверью. Миазмы разгуливали по отелю, веяли враждебные вихри. Разбираться, что такое паранойя, не было времени. Павел чувствовал, что остается самый минимум. Полиция ушла из отеля, и что-то тут начинает оживляться. Зловещий шепот, поскрипывание половиц, заскорузлые руки, тянущиеся к дверной ручке… Он перешел темную комнату, отогнул штору. Темнота – хоть удавись. Но есть еще одно окно – в туалете с душевой. Оно обращено не к садику на задворках, оно с торца здания. Туманов отправился в санузел, несколько минут стоял у окна, вглядывался, слушал. Поднял раму, перевалился через подоконник, сполз, схватился руками за короткий выступ и разжал руки. Он упал в запланированную точку – рядом с кустами. Не такая уж сложная операция. Юркнул за угол. Зарылся в душистый кустарник – боже, какой пьянящий аромат…

Короткими перебежками он осилил аллейку. Стоял за пальмой, высматривая «Вранглер» на парковке. Машинально хлопнул по нагрудному кармашку – права на месте плюс документы, выданные прокатной фирмой. На парковке было несколько машин. «Вранглер» – с краю. Вход в отель отсюда не просматривался, полицейский тоже. Павел подкрался, бесшумно забрался в салон, вставил в замок зажигания ключ. Вздохнул с облегчением, когда мотор завелся. Начал выезжать задним ходом, машина дернулась, раздался неприятный звук – металл соприкоснулся с камнем…

Цепенея от предчувствий, он вывалился наружу. Оба задних колеса были проколоты! Он перебежал гусиным шагом за ближайшую клумбу, сел на колено. «Черепаха» полностью погрузилась в темноту. Только на улице за паутиной листвы фонарь освещал проезжую часть. Туча крылатых насекомых вилась вокруг фонаря – отдельные были такие крупные, что напоминали птиц. Звенели цикады. Воздух насыщал душистый аромат. Он где-то слышал, что существуют такие цветы, которые благоухают именно ночью…

У отеля не было ни одной живой души. Его давно бы уже подстрелили. А вот в отеле затаился кто-то недобрый – в этом он почти не сомневался. Скоро поймут, что он снаружи. Павел начал пробираться к выходу с аллейки, присел за частоколом стриженой акации, набрался смелости, вышел на дорогу.

– О мой бог… – сказали по-английски. – Как вы меня испугали…

Чуть не ударил сгоряча. Не знает он, как пройти в библиотеку! Хрупкая фигурка, идущая по кромке тротуара, отпрыгнула – словно в классики играла. Выпала сумочка.

– Виктория? – Павел схватил девушку за плечи. – Ты чего тут скачешь?

– Иду я, не трогаю никого… – Девушка машинально перешла на русский. – Кто это? – Она вытянула мордашку: – Мать честная, Виталик…

Он так и не привык к своему фальшивому имени. Сжал ее плечи – она задергалась, стала извиваться.

– Отпусти, сумасшедший, больно же…

Павел опомнился, оставил девушку в покое. Она не уходила, всматривалась в его лицо и, кажется, колебалась.

– Ты куда собрался?

– Надо мне…

– Слушай, Виталик, – зачастила путана, – я знаю, что там случилось в отеле, коп сказал, что вырезали целую компанию, вселившуюся после полуночи… Это одна из местных банд, точно тебе говорю. Здесь все местные работают на них, и мой сутенер отстегивает им каждый месяц по сорок процентов. Но обычно их не видно, стараются не напрягать туристов, и с полицией у них полюбовные договоренности… Ты же видел меня сегодня – я хотела войти, а коп не пустил… Слушай, – осенило ее, – а ты чего тут крадешься, как вор? Провинился в чем?

– Заткнись, Виктория, – буркнул Туманов. – В местную банду пока не вхожу и с другими бандами стараюсь не любезничать. Долго объяснять, но удрать мне отсюда надо. Машина есть?