Читаем без скачивания Гобболино — ведьмин кот - Урсула Уильямс

Барон наверху по-прежнему сражался с рыцарем, но вдруг башня задрожала от грохота, какой бывает только при землетрясении.

Это начал просыпаться дракон.

Он медленно распрямил свое свернутое в кольца туловище, и башня закачалась; он стал один за другим выпускать когти, и по ней пошли трещины.

Потом он разинул свою чудовищную пасть, словно хотел зевнуть, и заревел; тут сверху посыпались кирпичи.

Каменные глыбы, перила, ступеньки, падая, громоздились друг на друга, и едва Гобболино успел отскочить на безопасное расстояние, как башня обрушилась у него за спиной, а рыцарь и барон, которые все еще размахивали мечами, полетели вниз, в кучу мусора.

Когда они встали на ноги, дракон уже уполз, медленно извиваясь, к своей собственной уютной пещере в глубине леса.

Гобболино решил, что ему тоже здесь не место. Он неторопливо направился в тень деревьев, и поляна совсем опустела.

Глава 14. Гобболино — помощник дровосека

На землю лег вечерний туман, а на душу Гобболино — вся тяжесть одиночества в лесу.

Он был независимый котенок, он всегда довольствовался малым, но обходиться без общества он не умел и не любил. И нужно-то ему было совсем немного: только чтобы рядом с ним звучали приветливые голоса, постукивали вязальные спицы, булькала кастрюля или шумел и пел чайник.

И здесь, в чаще, деревья тоже вздыхали, словно без человека им было неуютно и грустно, а Гобболино, ступая по темной лесной дорожке, во все глаза смотрел, не покажется ли поблизости хижина или фермерская усадьба, где уже давно горят свечи и приглашают заглянуть на огонек освещенные окна.

Так что Гобболино был совершенно счастлив, когда увидел, что по тропинке впереди него, сгибаясь под тяжестью вязанки хвороста, бредет старенький дровосек.

Гобболино не сказал ни слова, но просто молча последовал за стариком, вокруг них медленно сгущалась тьма, а на сердце у котенка становилась все легче и все спокойнее.

Луна стояла уже высоко, когда Гобболино и старик дошли до маленькой хижины, и только там, сбросив у порога свою ношу, дровосек наконец заметил котенка.

— Ну и ну! Вот это неожиданность! — воскликнул старик. — Откуда же ты взялся, милый котенок?

— Я просто шел по лесу, хозяин, — отвечал Гобболино. — Дорога была очень долгой, мне было очень одиноко, и я очень обрадовался, когда оказалось, что я могу идти вместе с вами. Надеюсь, я вам не очень помешал?

— Да, ты совершенно прав, в лесу бывает очень одиноко, — сочувственно кивнул дровосек. — Даже такому старику, как я, и то порой бывает нужна компания. Внучка моя уехала, и я живу один. Что ты скажешь, если я предложу тебе блюдечко с молоком и место у очага в этой хижине? Думаю, что мое жилище не самый худший дом для котенка.

— Ох, хозяин, хозяин! — воскликнул Гобболино, чуть не плача от радости. — Я просто не знаю, как вас благодарить. Неужели я и вправду наконец-то нашел свой дом? Неужели я и вправду буду Гобболино — помощник дровосека?

— Зайди и осмотрись, приятель, теперь ты у себя дома, — улыбнулся старик, открывая дверь, и Гобболино затрусил за ним по пятам.

И как же он удивился, когда увидел у очага знакомое розовое платье и голубоглазое личико: это была та самая служанка, которая на глазах Гобболино убежала из башни в лес.

— Внучка! Что случилось? — воскликнул изумленный дровосек. — Что ты здесь делаешь? Тебе что, отказали от места?

— Ох, нет! Нет, нет! — Девушка начала всхлипывать, а потом горько разрыдалась. — Дедушка, ты себе представить не можешь, там был такой ужас, такой ужас! Рыцари стали сражаться, дракон заревел, башня обрушилась, а леди Алиса, моя хозяйка, умчалась на белом коне. Я так испугалась, что перепрыгнула через дракона и убежала. Дедушка, я целый день бежала к тебе по лесу.

— Ну-ну, — сказал старик, ласково поглаживая внучку по голове, — все хорошо, что хорошо кончается; теперь ты дома, ты цела и невредима, и мы заживем так же славно, как прежде. И тебе будет с кем поиграть, посмотри, какого замечательного приятеля я тебе нашел, какая у него пушистая шубка, аккуратные лапки и прекрасные голубые глаза.

Но девушка при виде Гобболино просто завизжала:

— Ой! Прогони его! Гони его отсюда немедленно! Он виноват во всех наших бедах. Он не просто кот, а ведьмин кот, он умеет пускать из усов искры, я это своими глазами видела. Дедушка, миленький, прогони его поскорее, а не то я сама убегу в лес и больше никогда не вернусь.

Однако дровосек поднял Гобболино и бережно усадил его к себе на колени.

— Скажи мне, мой милый котенок, — спросил он очень доброжелательно, — правда ли то, что говорит о тебе моя внучка?

— Ох, да, хозяин! — согласился Гобболино с грустью.

— И ты что, действительно умеешь пускать искры из усов, как говорит моя внучка?

— Конечно, умею, хозяин, а что тут особенного?

— Но ведь ты никогда никому не делал ничего плохого, не так ли?

— Нет, хозяин, никогда в жизни! — И Гобболино отчаянно замотал головой.

И сколько внучка дровосека ни дулась, ни топала ножкой и ни поджимала губы, старик не только не согласился выгнать котенка, но, напротив, налил ему полное блюдце молока и положил у очага потрепанный коврик.

А внучка дровосека, вернувшись в хижину, стала заниматься хозяйством: она наводила чистоту на кухне, мыла посуду и, пока ее дед работал в лесу, варила обед.

— Оставайся дома и присматривай за моей внучкой, — обычно говорил старик котенку, — чтобы, не дай Бог, с ней чего-нибудь не случилось.

Так что Гобболино оставался в хижине, и хотя первое время девушка всякий раз при виде него поджимала губы и отворачивалась, но поговорить ей было совершенно не с кем, поэтому вскоре, перетирая горшки и кастрюльки, она начала бросать котенку словечко-другое, а через несколько дней уже вовсю болтала с ним и, казалось, совсем забыла про свою прежнюю неприязнь.

— В башне тоже было не очень-то весело, — жаловалась она. — Но там была леди Алиса, и мы с ней беседовали, да еще каждый день приезжали рыцари и привозили такие прекрасные подарки. И моя хозяйка не носила одежду подолгу: чуть поносит обновку — и сразу отдает ее мне. А теперь у меня только и есть что единственное старое платье, и оно сплошь покрыто заплатами, потому что я изорвала его, когда бежала по лесу. Ох, как я хочу новое платье!

И в тот же вечер она стала выпрашивать у дедушки деньги на эту покупку.

— Нет, нет и нет! — сказал дровосек. — Носи пока то, что носишь! Если я сейчас дам тебе денег на новое платье, то потом, когда наступит осень, ты скажешь, что ты в нем мерзнешь, и тебе понадобится еще одно. Вот когда ягоды на кустах засохнут, так и быть, попроси у меня еще раз, и, может статься, я соглашусь.

Но внучка ничуть не хотела ждать, пока ягоды на кустах засохнут.

Она дулась, бранилась и жаловалась, от ее дурного настроения никому житья не было, и, наконец, чтобы хоть как-то ее утихомирить, дедушка дал ей серебряную монету.

— Если этих денег тебе не хватит на новое платье, то придется тебе подождать, пока ягода на кустах засохнет, — сказал дровосек. — Это все, что я сейчас могу потратить.

Внучка была очень довольна и расцеловала старика в обе щеки.

Теперь ей оставалось только дождаться, когда мимо хижины пройдет старуха коробейница с отрезами атласа и шелка, с мотками кружев и тесьмы и со всем, из чего шьют нарядные платья, плащи и нижние юбки.

— Сиди у порога, Гобболино, — приказывала котенку девушка, когда бралась натирать полы или мыть посуду. — Сиди и жди, не покажется ли на дороге старуха коробейница, и когда ее увидишь, то сразу меня зови.

Много дней Гобболино прождал понапрасну, но, наконец, увидел, что к их хижине подходит старуха коробейница. Следом за ней шел ослик, а к его седлу были приторочены тючки с отрезами атласа и шелка, с мотками кружев и тесьмы и Бог знает с чем еще.

— Она здесь, хозяйка! Она здесь! — закричал Гобболино, и в ту же секунду девушка появилась на пороге.

— Сударыня, прошу вас, постойте! Постойте, сударыня! — окликнула она коробейницу. — Зайдите ко мне, погрейтесь у очага, выпейте кружку молока и покажите мне ваши товары.

Старуха коробейница захихикала и привязала ослика у крыльца.

— Чтобы хорошенькая девушка да не пригласила меня войти в дом — такого еще не бывало, — прокудахтала она, входя в хижину с целой охапкой свертков и сверточков, и выложила свои товары на кухонный стол.

Что-то в ее кудахтающем смехе заставило Гобболино навострить уши и присмотреться к старухе повнимательнее. И уже через мгновение он не сомневался, что перед ним — ведьма. Только ведьмы умеют так противно смеяться, только у них бывают такие длинные скрюченные пальцы и такие длинные крючковатые носы.

А когда внучка дровосека стала перебирать куски атласа и шелка, котенок лишний раз убедился в своей правоте.