Читаем без скачивания Крымский Ковчег - Александр Прокопович

– Человеческий фактор, всяко бывает…

– Не будь оружия – остались бы все целы. Вы могли просто не пустить Давича в казино. Вы могли что угодно. И я не верю, что вам нужен был дядя Коля. Для вас он никто, и звать его никак. Вы хотели избавиться от своих гостей и не хотели делать это сами. Угадал?

– Антон, иногда ты настолько забавен, что мне не хочется тебя отпускать… – Вероятно, падший шутил. Смеяться не хотелось. – Не переживай, Антон, я буду ждать тебя и обещаю – мы накажем каждого, кто сегодня ошибся.

– Следующего раза не будет.

В глазах падшего мелькнуло что-то такое, чего Антону не хотелось бы видеть больше никогда. Чтобы снова посмотреть в глаза Воронину, пришлось сделать усилие. Падший ждал. Наклонившись к Антону, он почти прошептал:

– Ну что ты, Антон, следующий раз будет, и очень скоро, верь мне, и я даже отвечу на твой вопрос. Ты же хотел спросить – зачем? Обещаю, я тебе отвечу, – Воронин сделал шаг в сторону, налетевший ветер принес клочья белого тумана, в котором падший с легкостью и пропал.

Перед тем как сесть на рикшу, Антон еще раз посмотрел на вывеску казино. Все тот же улыбчивый череп. Интересно, в каких отношениях Воронин был с Шутником. До сих пор Стрельцов воспринимал Воронина как одного из многих падших, однако один из многих не рискнул бы устроить такое шоу на территории Шутника. Было неуютно. Падшие всегда выполняли обещанное. А значит, Антон точно узнает, зачем Давичу было позволено играть. Как-то сразу стало совсем не любопытно.

Когда Антон обернулся – рикша уже был далеко. Не догнать.

Дождь. Без вступлений – сразу миллионом капель по площадям и переулкам. Стрельцов улыбнулся – под дождем он всегда чувствовал себя увереннее, будто мир поворачивался к нему привычной уютной стороной.

Антон подставил ладонь каплям – казалось, они вот-вот сложатся в какой-то узор, но падала еще одна капля – и все исчезало.

Падший Воронин смотрел на дождь. Стена капель заканчивалась в нескольких метрах от окна его кабинета. Ничего сверхъестественного – где-то же должна проходить граница любого дождя. Падший улыбнулся, сегодня в Москве по прогнозам – без осадков, значит, его игрок уже начал набирать силу.

Глава седьмая

Пулеметы на башнях

Неожиданность – штука одноразовая. К тому же скоропортящаяся.

– Привез?

Кривой только что завел свой грузовичок во двор Иоаннинского приюта. Деревянные ворота приюта вполне могли остановить небольшую армию вторжения – просто в силу своего скромного размера и, кажется, никогда не смазываемых петель. Пока ворота открывались, Кривой успел прикинуть, сколько бы он заработал на том же грузе, если бы договорился с другими покупателями. Может, и больше, если бы переплавил эту здоровенную уродливую деталюху в слитки. Платина стоит не дорого, а очень дорого. Дороже, чем охрана, которую он мог бы позволить себе нанять. Поэтому единственными, кто знал, что именно он везет, были сам Кривой и его заказчик. Даже два его работника, почти партнера, были уверены, что везут просто причудливую отливку из свинца. Можно было продать дороже, а можно было вообще не довезти. На самом деле было еще одно обстоятельство – Кривого сопровождали большую часть маршрута. Вполне возможно, что и весь маршрут, – Миша Кривой никогда не был специалистом по слежке. Он был всего лишь винтиком в сложной системе поставок странных предметов, как правило издалека и от совершенно неожиданных людей, сюда – на окраину Петербурга, в Иоаннинский приют. Сегодняшний груз Миша забирал больше двух недель назад в Оренбурге, куда его, в свою очередь, доставили из уже совсем не опознаваемых мест. Судя по упаковке, откуда-то, где не пользовались ни привычными кириллицами с латиницами, ни иероглифами, – что-то другое – и совершенно нечитаемое.

Поэтому Кривой только прикидывал, но ни о каких других клиентах даже не думал. Была и еще одна причина не думать о других. К бизнесу эта причина не имела, в принципе, никакого отношения.

Двор приюта был щедро усыпан листвой, раньше директор следил, чтобы не было ни одного листика, впрочем, это ведь не так и важно, успокоил себя Кривой.

Встречал Кривого сам директор. Невысокий полный мужчина, седой, но ни одной морщины, в толстой кофте и вельветовых брюках, казалось, он только что вышел из маленького уютного паба, где есть камин, хороший виски и глубокое кожаное кресло. Рядом застыл человек в сером плаще и серой шляпе, да и сам он был странно бесцветным, как персонаж старого, еще черно-белого советского детектива. Серый человек – точно старше директора, а директор был далеко не молод, но возраст, кажется, был таким же антуражем, как плащ и шляпа. Мужчина стоял под дождем не морщась, Кривому подумалось, что капли, ветер и много еще чего из происходящего здесь и сейчас не могли его ни задеть, ни расстроить, ни даже заставить пошевелиться.

Кривому доводилось видеть падших – те были тоже невозмутимы, но падшие просто были другими, их эмоции читались только в том случае, если они сами хотели донести эти самые эмоции, изображали убедительно, и все же это всегда была только иллюзия. Серый был просто сосредоточен на другом. Слишком сосредоточен, чтобы как-то реагировать на незначительное.

– Дождь, может, зайдем, пока разгружают? – Кривому под каплями было нормально, он беспокоился о директоре, тот не производил впечатление человека, которому все нипочем. Кривой кивнул в сторону плаща и шляпы:

– Новый ученик? Не поздновато?

Серый двинулся за директором, просто потому, что дистанция между ними должна была оставаться неизменной, явно услышав и так же явно никак не отреагировав на слова Кривого.

– Имя у него есть? – Кривого незнакомец раздражал. Большую часть обитателей приюта он знал по имени, а уж в лицо помнил каждого, кроме этого странного дедушки в сером плаще.

– Это Николай. Он за мной присматривает, – вероятно, на лице у Кривого можно было прочесть многое, и ничто из увиденного не понравилось директору. – Неделю назад меня пытались похитить…

– Отсюда? – Кривой обернулся к воротам.

– В городе, – Ефим Маркович улыбнулся и конфузливо пожал плечами, словно только что признался, что заснул в опере и своим храпом помешал дремать соседям. – Николай согласился последить за мной, чтобы больше такого не было.

Если дедушка в плаще и шляпе помогает в таком деле – кто такой Кривой, чтобы быть против?

Высокий тощий парень из местных уже закрыл ворота и прилаживал засов, Кривой уловил какое-то движение наверху: так и есть – производящие впечатление заброшенных, привратные башенки такими не были. Кривому показалось, что он рассмотрел контуры НСВТ. Мощная машинка, с учетом того, что пушку на башню было точно не втащить, вариант более чем серьезный.

– Думаете, и сюда могут забраться?

– Кто знает? – Директор тяжко вздохнул: – Пока попыток не было, но обязательно будут. Я уже давно живу, Мишенька, не было случая, чтобы не нашелся кто-нибудь, кому нужное твое. Даже если выглядит оно неказисто и, на первый взгляд, тут и брать нечего. Плохо то, что такие сюрпризы, – директор кивнул в сторону пулеметчика на башне, – работают ровно один раз. После первого выстрела станет ясно, что тут и вправду есть что-то ценное, а мы не сможем воспользоваться даже таким замечательным вариантом, как просто сбежать.

Директор внимательно смотрел на Кривого, будто прикидывал, сколько тот будет стоить, если прямо сейчас его расчленить и продать на органы.

– Миша, очень важно, чтобы никто из чужих не узнал лишнего о нашем нищем, убогом приюте. А что привозят к нам крупы да картошку от спонсоров, так помогать страждущим – не грех.

– А почему листья не убираете? Чтобы никто не догадался, сколько веников в приюте?

– На самом деле, пока просто не нашел, кто готов сделать эту работу…

– В мое время вас не особо интересовала готовность… Берешь метелку и за работу!

– Миша, может, на самом деле, ты был готов, хотя и не знал об этом?

Четверо дюжих малых с трудом перетащили груз на телегу, та заскрипела в знак протеста и просела. Несмотря на то что изделие, которое привез Кривой, было запаковано в коробку раза в три большую чем сам груз, – весило оно так, что размеры не казались преувеличенными. Когда ее сдвинули с места, следам от колес мог бы позавидовать трамвай, проехавший по песчаному пляжу. Тяжеловато для картошки с гречкой.

– Пойдем.

У директора в кабинете, в миру – Ефима Марковича, для Миши Кривого нашлось и кресло, пусть и не кожаное, и сигары. Три кресла, бар… Кривой всегда подозревал, что за этой дверцей бар, подозревал, потому как открытым не видел ни разу, но что еще можно хранить между двумя полками с бокалами и рюмками? Огромный стол занимал половину кабинета. Его величина и возраст наводили на мысль, что это не его сюда вносили, а кабинет построили вокруг него. На шести разных по форме ножках, вероятно снятых с разных столов, он выдерживал тяжесть настоящих бумажных гор. Когда-то давно Кривому удалось под ворохом документов увидеть сукно. Судя по цвету, в легендарные времена за этим монстром играли в карты…