Читаем без скачивания Гадес (ЛП) - Ларисса Йон

— Была ангелом-хранителем?

Кэт усмехнулась.

— Серафимы не работают в земной реальности. В основном мы занимаемся административной работой для людей, которые только-только к нам попали.

Гадес надеялся, что его слова не прозвучат грубо:

— Звучит чертовки скучно.

— Так и есть, — признала Кэт. — Но из-за того, что у меня была способность различать добро и зло, моя работа была чуть более интересной.

Кэт была интересной.

— Как это?

— Что ж, все люди содержат в себе добро и зло, но по большей части они добрые. Когда их земные тела умирали, они почти незамедлительно попадали на Небеса.

Она снова опустилась на стул, осторожно, будто он расколется. Хотя, мог бы.

Гадес сам его сделал, обнаружив в процессе, что Повелитель Душ из него куда лучше, чем Повелитель Мебели.

— Злых тут же забирали гриминионы Азагота и приводили сюда. Но если возникал вопрос об уровни зла, гриминионы предпочитали оставлять их, поэтому души оставались в человеческом мире в качестве призраков или самостоятельно попадали на Небеса. У таких людей специфическое равновесие добра и зла. А те, что люди называют социопатами, ещё более запутанные.

Да уж. Гадес никогда об этом не задумывался. Да, он знал, что оттенков добра и зла больше, чем звёзд на небе, но он никогда не размышлял о том, что же делалось с теми, кто не подходил ни Небесам, ни Шеулу.

— Значит, ты работала с нетипичными личностями?

— Мы называли их Нейтралами. Или Изгоями. — Кэт глотнула ром, её веснушчатый носик чуть-чуть поморщился. — И да, моя работа состояла в том, чтобы почувствовать их, думаю, ты так бы это назвал.

Гадесу нравилось её ощущать. Наверное, это было лучшее из ощущений.

— Как ты это делала?

Кэт улыбнулась и указала на обнажённые руки и ноги.

— Наша кожа — наша сила. Мы не можем распознавать добро и зло так, как это делают животные, некоторые люди и другие ангелы — шестым чувством. Для нас узнавание и осознание происходит через кожу. Вот почему на мне всегда мало одежды и она обтягивающая, иначе до меня не доходят ощущения и я чувствую себя так, словно задыхаюсь.

А это интересно. Гадес никогда не встречал никого, кто бы разделял его влечение к обтягивающей одежде. Большинство людей считали, что обтягивающая одежда сковывает, но Гадес уже давно осознал, что одежда, которая ощущается как вторая кожа, даёт ему больше свободы и позволяет чувствовать мир вокруг. Воздух. Тепло или холод. Касание женщины… когда он мог его вынести.

Он глотнул ром.

— Так почему ты не работаешь обнажённой?

Она поймала его взгляд и смело удержала, и будь проклят Гадес, если он не перестал дышать. Он дразнил её, Кэт же была серьёзна:

— Некоторые из моих коллег так и делали. — Она подняла руку и намотала на палец прядь волос, и Гадес мог поклясться, что это получилось почти… игриво. — Я предпочитала нашу стандартную униформу, состоящую из, как люди их называют, топика и миниюбки.

Гадес представил Кэт в такой одежде и мгновенно затвердел. И всё же, и в рваных джинсах и открывающем живот корсете она ему тоже нравилась. Он как в замедленной съёмке наблюдал, как Кэт поднесла к губам чашку, как двигается горло, когда она глотала.

Проклятье. Гадес прикончил содержимое своей чашки, отчаянно нуждаясь в жидкости для увлажнения пересохшего рта.

— И как же ощущается добро и зло? — хрипло произнёс он. — На твоей коже?

— Я тебе покажу. — Кэт направилась к нему. С каждым шагом её бёдра покачивались, а груди подпрыгивали в плавном, соблазнительном ритме. Во рту Гадеса снова пересохло, а когда Кэт подошла и положила ладонь ему в центр груди, он будто воды попил.

Очень медленно Кэт вела ладонью по прессу Гадеса, её касание легче пёрышка, оно едва ощущалось, и всё же, Гадес прекрасно осознавал каждое её движение, каждый сантиметр её ладони.

— Доброта и лёгкость, — тихо произнесла она, — как будто купаешься в шампанском. Касание болеутоляющее и искромётное. Оно пробуждает, даже когда расслабляет тебя.

— Как секс, — пробормотал Гадес. — С тем, кто тебе нравится.

— С тем, кто тебе нравится? — Кэт моргнула. — А зачем заниматься сексом с тем, кто тебе не нравится?

По груди Гадеса вибрацией прокатилось мурлыканье.

— Детка, это как драка, только с оргазмами.

— И, предполагаю, без крови.

— Без, если делаешь всё правильно. — Гадес поиграл бровями и Кэт закатила глаза. — А как же для тебя ощущается зло? Если добро ощущается хорошо, то зло — плохо?

— Забавно. — Кэт придвинулась ещё чуть-чуть, положила вторую руку ему на грудь, и Гадес так сильно сжал чашку, что услышал её треск. Больше. Ему нужно больше. И к чёрту её за то, что заставила его жаждать этого, когда он идеально все эти годы жил в одиночестве. — Это так же соблазнительно, как добро, но в другом смысле. — Она изящно пожала плечами. — Это жарко. Если добро как купание в шампанском, зло как купание в виски. Обжигает, но это жжение почти всегда прекрасно.

Да, Гадес ощущал это приятное жжение в тех местах, где Кэт его касалась. Как она и говорила, оно распространилось по груди к животу, затем ниже, к тазу и паху. Всё напряглось и горело от похоти.

— Как по мне, — произнёс Гадес унизительно хриплым голосом, — зло — невероятное искушение для ангелов вроде тебя.

— Так и есть, — промурлыкала Кэт. — Вот почему нам не разрешают покидать Небеса, кроме определённых обстоятельств, и даже тогда нас сопровождают. Это одна из причин, по которой я никогда не войду в Шеул. Став Истинно Падшей, я полностью верну свои силы и сверну на дорожку зла. Несколько серафимов, которые стали падшими ангелами, как наркотики выискивали самых злых существ, чтобы служить им, лишь бы просто находиться рядом.

Гадес задумался, а каково это иметь в Чистилище падшего ангела серафима в качестве стража. А затем Кэт скользнула ладонями на его пресс, и все мысли вылетели из головы Гадеса, оставив лишь то, что происходило здесь и сейчас в его доме.

— И что ты ощущаешь рядом со мной? — Он знал, что не должен задавать этот вопрос. Знал, что это воодушевляло то, что не должно было воодушевлять, но, чёрт возьми, он изголодался по женским прикосновениям. Может, этого немногого окажется достаточно.

А, быть может, он лгал самому себе.

Кэт закрыла глаза и вздохнула.

— Так, будто хочу забраться на тебя, как на дерево, чтобы ты мог обвиться вокруг меня.

Чертовски… горячо. Гадес не был уверен, ром ли это ударил ей в голову или же она под влиянием его внутреннего зла, но он отчаянно хотел стать для неё огромным дубом, чтобы она что хотела могла сделать с его древесиной.