Читаем без скачивания Стометровка - Владимир Буров

– Ты права, – сказал Сильвио. – Надо делать это по очереди.

– Как это:

– По очереди? Один ловит, а другой занимается сексом? А как это? В одиночестве? Я не совсем понимаю, – сказала Олька.

– Я сам не понимаю, – сказал Слиьвио.

– Зачем тогда говоришь?

– Я просто делаю шаг в этом направлении. Ибо рыба-то нам тоже нужна.

Тут они замечают на другом берегу Бориса Бера. По доброте душевной Олька машет ему.

– Это твой знакомый? – спрашивает Сильвио.

– Нет. Но, думаю, он ищет нас. Не случайно же он здесь оказался.

– Хотите с нами ловить рыбу?! – крикнула она.

– Ес!

– Что он сказал? Что хочет есть?

– Видимо, да, – сказал Сильвио. Он понимал, что незнакомец ищет его. – Ну не Ольку же? Хотя с другой стороны, может быть, у нее есть тайны? Да, нет, я уверен, что этот парень приехал из-за меня. – Он не сказал это. И Олька ничего не услышала.

– Мы не сможем подплыть к тому месту, где вы стоите! – крикнула Олько. – Пройдите вперед.

Пришлось идти метров сто. Наконец, он сел в лодку.

– Вы к кому приехали? – спросила Олька, – ко мне или к нему?

– К вам, – дипломатично ответил Борис Бер. – Но не скажу больше ни слова до тех пор, пока не наловим достаточно рыбы. Здесь какая ловится? Треска? Или навага?

Олька рассмеялась. Но Сильвио почему-то было не смеха.

– Неужели вы не знаете ни каких других рыб? – спросил он.

– И это правда, – сказал Борис. И добавил: – Если не считать семгу и осетра. И еще какая-то рыба есть… пиранья, – добавил он.

Все рассмеялись. Скоро они наловили много рыбы.

– Фантастика, – сказал Борис, – почти как на Белом море: закинул и почти тут же: на тебе – рыба.

– Никакой фантастики. Мы сами эту рыбу выращиваем, – сказала Олька. – И знаем секрет, как ловить ее.

– Какой секрет? – спросил Борис.

– Специальная наживка. Рыба приучена только к ней.

– Вы мне скажете этот секрет? – спросил Борис.

– Ни в коем случае, – ответила Олька, – это семейная тайна. Если узнают местные – все, конец. Можно сказать даже:

– Пиздец, – придет этой рыбе. Вы не знаете, какие тут живут ухарцы. Поэтому, извините, секрет есть секрет.

– А вы сюда не за этим ли секретом приехали? – спросил Сильвио.

– Нет, у меня другое дело. – И добавил: – Может быть, пожарим рыбу здесь, на берегу? Мне с… с вашим мужем поговорить надо. Без посторонних.

– Я не посторонняя.

– Конечно, нет. Но больше знать об этом никто не должен. Это большой секрет.

– Большой? Больше, чем наш, рыбный? – спросила Олька уже на берегу.

– Больше, – ответил Борис.

Они нажарили целый таз рыбы. И ели ее без вина.

– Первый раз в жизни ем рыбу без вина, – сказал Борис. – И первый раз в таком количестве.

– Так, какое у вас ко мне дело? – наконец счел уместным спросить Сильвио.

– У меня есть деньги, – сказал Борис. Он вынул и показал двадцать тысяч рублей. Они были зашиты в поясе.

– На эти деньги можно купить все, – сказала Олька.

– Мне и нужно все, – сказал Бер. – И это все у вас, – он улыбнулся Сильвио, – есть.

– За такие деньги мы обязательно вам Это продадим, – сказала Олька. – Но только что Это? – Артур, – обратилась она к мужу, – у тебя есть Это?

– Ничего такого дорогого у меня нет, – сказал муж.

– Вы подумайте хорошенько, – сказал Борис. – Уверен, что есть.

– Нет, – повторил Сильвио, и развел руки в стороны. – Обыщите.

Олька рассмеялась.

– Обыщите, говорит! Смешно. Сильвио, это должно быть что-то очень большое. В карман не уместится. Ведь правильно я говорю? – она посмотрела на Сильвио. Это должно быть что-то такое огромное, как дом. Или как это озеро. На эти деньги мы могли бы купить это озеро, Сильвио. Правда?

– Правда, – ответил Бер. И добавил: – Если бы оно продавалось.

– У вас есть три вещи, – опять начал он, – за которые я прямо сейчас отдам вам эти двадцать пять тысяч.

Сильвио молчал.

– Это большие деньги, – сказал Бер. И добавил: – Если вы не разбираетесь в деньгах, то поверь хотя бы мне: это очень большие деньги. Ну, так как? Берете?

– Берем, конечно, – сказала Олька. – И да:

– Можно, я пересчитаю деньги? Нет, не бойтесь, я распечатывать пачки не буду. Я только сосчитаю пачки и проверю, нет ли среди них кукол. Ну, как, вы не против?

– Разумеется. Хотя я гарантирую вам подлинность.

– Мне приятно будет проверить, – сказала Олька.

– Да что проверять? – сказал Сильвио.

– Почему бы не проверить? – улыбнулся Бер. – Я сам знаю:

– Это приятное занятие.

– У вас есть еще сигары? – спросил Сильвио. – Дайте мне одну. Подлиньше. – Он прикурил длинную и толстую сигару, затянулся и сказал, что у него нет ничего такого, что можно бы продать.

– Как же? Я вам сейчас назову три вещи, и вы тогда ответите мне, есть они у вас, или, как вы говорите, нет. Итак:

– Это золотой гребень, серебряная кружка и изумрудная ложка. Ну, как? Я угадал?

– Подождите, подождите! – воскликнул Сильвио, – у меня ничего этого нет. Уверяю вас. Уверяю вас.

– Напрасно вы мне не доверяете, – сказал Борис Бер. – Никто больше меня не даст. Не говоря уже о том, что вас могут обмануть. Послушайте, зачем они вам? Вы в этом все равно ничего не понимаете.

Сильвио выпустил четыре кольца дыма, и сказал:

– Не могу научиться выпускать восьмерки. Вы не знаете, как они делаются?

– Что? Прости те, я, может быть, и знаю, но вам не скажу. Вы ведь не хотите продать мне то, что вам абсолютно не нужно.

– Человек так просит, – сказала Олька, – может быть, продать ему эту расческу и эмалированную кружку с ложкой? Я бы, наверное, продала. Нет, ну если не хочешь – не продавай. Если бы я не хотела что-то продавать, ни за что не продала бы. Вы уж извините, Борис, но если, оказывается, нам самим нужны эти вещи, то продать мы их не можем.

– Почему?

– Ну… не знаю. Возможно, они имеют археолого-историческую ценность. А это совсем другие деньги.

Борис схватился за голову.

– Я вам повторяю, – сказал он, – что какую бы ценность эти вещи не имели – продать их дороже, чем предлагаю я, вам не удастся.

– А что такого страшного может случиться? – спросила Олька.

– Да вас просто грохнут – вот все.

– Да, значит, эти вещи стоят двадцать пять тысяч. Извините, Борис, мне очень жаль, что у нас их нет.

– Сильвио, я научу вас делать восьмерки. Только продайте мне то, что я прошу.

Тут Сильвио упал на колени и начал молиться. Это было как-то непривычно. Олька даже подумала, что парень, ее собственный муж, дуркует. Но зачем?

Сильвио действительно молился. Он как будто включил проектор, и стал быстро вспоминать события последних дней.

– Все это было, было, было, – шептал он.

– Ты чего, Арт?! – ужаснулась Олька.

– Подожди, подожди, – быстро сказал парень, – сейчас я досмотрю… сейчас я только досмотрю.

Глава шестая

Сильвио вспомнил. Он вспомнил, что у него было эти вещи.

– Да, у меня были эти вещи, – сказал он. – Но не все.

– Чего не было? – спросил Бер. Правда, пока что он не верил в это. Наверное, ложку решил оставить себе.

– Ложки не было, – сказал Сильвио.

– Я так и знал, – не смог удержаться от восклицания Борис. – Ты хочешь оставить ложку себе. Пойми, мне нужны все три вещи. У тебя… Они у тебя?

Борис не мог успокоиться. Он крутился на одной ноге, приседал, делал стойку на руках. Рассказывал много интересного. Как Цицерон. Он даже остался ночевать у них. А это для обоих молодоженов было большой потерей, ибо они делали все по науке:

– Секс три раза в неделю – не больше. И каждый раз из трех – не более трех раз. Но и не менее. А жизнь есть жизнь – настрой мог быть не всегда. А надо! Как говорил Дюма-отец своему Дюма-сыну:

– Хочешь – не хочешь, а делать ты должен это каждый день. – Каждый день! Здесь требования были более умеренные, но тоже:

– Три по три в неделю, умножаем на четыре недели. Это уже тридцать шесть раз в месяц. Плюс еще два-три дня по желанию. Ну, много, много все равно. И хотя Дюма-отец учил Дюма-сына не только сексу, и не столько сексу, а совсем другому ремеслу, все равно посторонним в этих делах не место.

А тут Борис навязался ночевать! Это все равно, что предложить Измайлову или Сычеву напиться перед решающим матчем на Олимпийских играх. Ведь потом будут говорить:

– Ну куда ты пас даешь? – И можно бы легко ответить:

– На ход. На ход напарника! – И все.

А приходится посылать на три буквы. Из-за этого легко расстроиться. И тогда игра вообще не пойдет. Удар, резаный удар в девятку. Мимо. Ну, что ты будешь делать? Мимо. Всегда точно в девятку, а тут на Олимпийских играх и…и ничего не выходит. Хотя, что значит, не выходит? Все нормально, все выходит. Просто люди, не понимающие ничего в футболе, хотя числящиеся тренерами, мешают, практически не дают играть.