Читаем без скачивания Источник вечной жизни - Ирина Градова

Разговор с дотошным майором вывел Кана Кая Хо из равновесия. Впереди были еще две серьезные операции, а он уже ощущал неимоверную усталость и опустошенность. И кто бы мог подумать, что стычка с пьяненьким Дмитриевым приведет к такому результату? Павла нашли на подземной стоянке, расположенной в его же доме, в шесть утра, когда кому-то взбрендило в голову отправиться на работу и спуститься за своим автомобилем.

Но, как выяснилось, на визите Карпухина беды Кая еще не закончились. Не успел он переодеться, намереваясь сбегать в буфет перекусить, как дверь ординаторской распахнулась, и головка медсестры безжалостно возвестила:

– Кай, вас к Никодиму Ивановичу. Срочно!

Тихо застонав, Кай поплелся к начальству. Вызов в середине дня не предвещал ничего хорошего, а плохих новостей на сегодня он уже и так наслушался достаточно!

– Вызывали? – сквозь зубы проговорил он.

Никодим находился в кабинете не один, а в компании высокой темноволосой женщины. Едва увидев ее, Кай радостно подался вперед, и она, улыбнувшись, поприветствовала его кивком головы.

– Вижу, узнал меня?

– Агния Кирилловна – какими судьбами?!

– Ну, – сказал заведующий, – оставляю вас поболтать, а у меня дела. Чувствуйте себя как дома, – обратился он к даме.

Оставшись одни, они пару минут разглядывали друг друга. Агния Кирилловна Смольская – кто бы предположил, что они вновь свидятся, спустя столько лет! Еще будучи зеленым юнцом, в больнице он познакомился с очаровательным анестезиологом. Хирурги не горели желанием его обучать, зато Агния почему-то решила взять над ним шефство. Возможно, ей импонировало то рвение, с которым он относился к работе врача? А может, она заметила отсутствие цинизма, который, как правило, проявляется у молодых лекарей задолго до того, как они успеют приступить к непосредственным обязанностям? Каю все было интересно, он, как губка, впитывал информацию, полученную из любых источников, и, кроме того, старался сам читать как можно больше, порой удивляя свою наставницу сведениями, о которых она понятия не имела. Именно Агния первой отметила, что у него прекрасные мозги и умелые руки, что в дальнейшем могло сделать из него классного хирурга. Некоторое время Кай всерьез задумывался над карьерой анестезиолога, но потом решил, что эта работа чересчур однообразна для него. Каю хотелось вызова, серьезных случаев, неразрешимых задач. Все это он получил сполна и уже не был так уверен в своем выборе, как десять лет назад.

– Вы совершенно не изменились! – заключил Кай, наконец. – Даже похорошели, я бы сказал.

– Спасибо, – снова улыбнулась Агния. – Ты всегда умел сказать приятные слова.

– Только правду и ничего, кроме правды! – возразил он. – Так что же привело вас к нам – неужели решили сменить-таки свою больницу на наше «новье»? Нам бы здорово пригодился отличный анестезиолог...

– Нет, Кай, я здесь вовсе не в поисках работы, – прервала она. – Ты, наверное, не знаешь, но я совмещаю врачебную деятельность с работой в Отделе медицинских расследований.

– Расследований? Это как-то связано с полицией?

– Мы сотрудничаем, но нашей основной задачей является, во-первых, определить, так ли уж необходимо в данном конкретном деле вмешательство органов, и, если возможно, решить дело миром. Ты же понимаешь, что медики охотнее говорят с коллегами, чем с чужаками из органов?

– Так вас подослал этот майор, что ли? – нахмурился Кай.

– Ты имеешь в виду Карпухина? Нет, он меня не «подсылал», как ты выражаешься. А почему ты о нем заговорил, ведь он, насколько мне известно, расследует смерть какого-то врача?

– Что-то я перестаю понимать, Агния Кирилловна, вы здесь не в связи с убийством Дмитриева?

– Да нет, я не имею к этому никакого отношения! Погоди, что вообще происходит?

Кай неохотно поведал бывшей менторше о визите майора и о том, почему именно его, Кая, персона больше всего заинтересовала Карпухина.

– Вот это номер! – воскликнула она, когда он закончил. – Но я понятия не имела об этом, честное слово!

– Как же вы тогда здесь оказались?

– Меня вызвал Никодим Иванович.

– Зачем это?

– Да для страховки, вот зачем! Ты же знаешь, что тобой занимается Комиссия по этике?

– Что-то слышал, – пробормотал Кай, и желваки на его худощавом, скуластом лице заходили ходуном.

– Так вот, – продолжила Агния, – Никодим Иванович в полной мере представляет себе, к каким последствиям для практикующего врача приводит тесное «общение» с комиссией, основной задачей которой является распять тебя при малейшем подозрении на нарушение!

– Надо же, – хмыкнул Кай. – А я-то, дурак, считал, что их цель – поиски истины!

– Теоретически – да. Понимаешь, тут все зависит от личности председателя, а с ним я, к сожалению, знакома не понаслышке и уже предвижу, в каком ключе будет работать комиссия.

– И кто же у нас председатель?

– Его фамилия Толмачев, но не думаю, что это тебе о чем-нибудь скажет.

– Верно, – согласился Кай. – И что не так с вашим Толмачевым?

– Он вовсе не мой Толмачев, – возразила Агния. – Более того, если он прознает, что я с тобой общалась, могут возникнуть большие проблемы.

– Правда? Чего так?

– У нас с ним, как бы это выразиться... непримиримые противоречия. Его стиль работы меня не устраивает. При других обстоятельствах его уже давно списали бы со счетов, но, похоже, в Комитете по здравоохранению, а то и в министерстве, у Толмачева есть «волосатая лапа», всякий раз выручающая его из беды. Одно время Толмачев даже являлся руководителем ОМР, но быстро оказался не у дел. Я надеялась, что больше о нем не услышу, так как последнее дело, связанное с вакциной от гриппа, было громким и привело к его полной дискредитации, но он опять выкрутился!

– А, вы имеете в виду тот скандал на фоне эпидемии? Когда оказалось, что государственные медучреждения закупили недействующую вакцину от «испанки»?

То дело и в самом деле получило огромный общественный резонанс. Агния не любила вспоминать о нем, так как и сама едва не пала жертвой неизвестного штамма, специально «запущенного» одной из фармакомпаний с целью поправить собственные финансовые дела. Много людей умерло, да и сама Агния, если бы не ее друзья и коллеги, оказалась бы на том свете. Толмачева сняли с поста главы отдела и вернули Лицкявичуса, и она полагала, что на его карьере будет поставлен крест. Как же она ошибалась![2]

– Ну так что же вы все-таки здесь делаете? – спросил Кай, видя, что его собеседница внезапно впала в задумчивость. – Вас вызвал Никодим – это я понял, но каким образом вы можете меня «подстраховать»?

– Мне нужно точно знать обстоятельства дела, из-за которого за тебя взялась комиссия. Теперь, когда ты еще и в уголовном деле фигурируешь, бороться за тебя станет раз в десять труднее!

– А я вовсе и не просил вас ни о чем таком! – заметил Кай сквозь зубы. – Если вам грозят неприятности, то не стоит и браться!

– Неприятности меня никогда не останавливали, Кай, – спокойно ответила Агния. – Если ты невиновен, а я в этом совершенно уверена, то просто необходимо вырвать тебя из пасти Толмачева!

– Интересно, почему это вы так уверены во мне? Я вот, к примеру, совершенно не уверен...

– То есть?

Брови Агнии взлетели вверх, словно крылья чайки.

– У Вакуленко был безнадежный случай. Об этом знал я, знала она, знал ее муж...

– Он заявляет, что его жена могла бы выжить, если бы ты выполнил свой врачебный долг.

– Повторяю: все знали, что Вакуленко умирает. У нее была терминальная стадия с метастазами, когда хирургическое вмешательство бессмысленно.

– Поясни – ты же знаешь, я в онкологии... ну, как свинья в апельсинах.

– Прогноз лечения рака мозга зависит от следующих факторов: степень опухоли, ее размер и локализация. В случае Вакуленко степень определяла все, хотя локализация также была весьма неудачная: даже если бы стадия была не такой тяжелой, полностью удалить ее не представлялось бы возможным, а это означает непременный рецидив с гораздо более тяжелыми последствиями.

– И все же ты взялся за ее лечение?

– Знаете, Агния Кирилловна, проще всего отправить человека домой умирать! – огрызнулся Кай. – Я решил попытаться хоть что-то сделать.

– Я вовсе не обвиняю тебя в том, что ты занимался безнадежной больной, – заметила Агния.

– И на том спасибо!

– Как же ты намеревался лечить Вакуленко? Ты ведь нейрохирург, и операция для тебя, казалось бы, должна являться самым главным выходом?

– Я еще и онколог, между прочим, и у меня есть пациенты, которым операция не показана. Тем не менее ими я тоже занимаюсь, и некоторым становится лучше. Иногда, по крайней мере, – добавил Кай без особого энтузиазма.

Агния пристально посмотрела на молодого человека. Как же ему, должно быть, трудно: его пациенты чаще всего не выздоравливают, а умирают. Являясь анестезиологом, Агния редко видела последствия операционного вмешательства, предполагая, что пациенту после этого становится лучше. Она редко задумывалась над тем, что хирургия могла и не помочь, что могли возникнуть осложнения, с которыми пациент не справится. Ее дело маленькое – сделать так, чтобы он не чувствовал боли и очнулся после наркоза в более или менее нормальном состоянии. Только работа в отделе заставила Агнию взглянуть на свою деятельность под другим углом, и теперь она как никогда хорошо понимала Кая.