Читаем без скачивания Узник страсти - Дженнифер Блейк

Наконец она сказала:

– Я привезла тебя сюда.

– Это несомненно. Меня мучает вопрос, как?

– Я добилась, чтобы ты потерял сознание и уложила в экипаж.

– Ты?

Удивление, отчетливо прозвучавшее в его вопросе, вызвало у нее раздражение.

– Разве это невозможно?

– Не то чтобы невозможно, но маловероятно. Хорошо. Я понимаю, что у тебя были союзники, и я даже догадываюсь кто.

– Я сомневаюсь в этом.

– Судя по тому, как у меня болит голова, это были кузнецы твоего отца. Мне кажется, я слышал о том, что ты пеклась об их освобождении и нашла им работу в городе.

– Ты думаешь, я втянула бы их в подобное предприятие?

– Я не думаю, что ты втянула бы кого-нибудь другого.

– Ты имеешь полное право думать так, как тебе хочется. Он не должен знать ничего определенного, а она все равно ни в чем не признается.

– Даже при том, что у меня почти нет других прав?

Уголки его губ поднялись, но Аня не ошиблась, решив, что это вовсе не является признаком удовольствия.

– После того как ты пришел в себя, ты, наверное, не откажешься от бренди?

– Я предпочел бы виски, но не сейчас. Так почему, Аня?

– Ты, без сомнения, мог бы и сам догадаться. – Она скрестила руки на груди, приняв ту самую оборонительную позу, которую так осуждала у других.

Он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом.

– Ты думаешь, что можешь предотвратить дуэль?

Она выдержала его взгляд и ответила твердым голосом:

– Я не думаю, я знаю это наверняка.

Его лицо побелело от гнева. С искаженным от боли лицом он приподнялся, поправил одной рукой повязку на голове, а затем бессильно уронил ее.

– Ты думаешь, что можешь вести себя до конца своей жизни, как девчонка-сорванец, и тебе это сойдет с рук? Что ты делаешь, пытаешься разрушить свою жизнь?

– Ты собираешься учить меня, как нужно жить?

– Никто не сделает это лучше меня, потому что я знаю, о чем говорю. Я наблюдаю за тобой несколько лет и вижу, как ты намеренно нарушаешь все каноны поведения настоящих леди, вижу, как ты превращаешь себя в женщину-фермера и хоронишь себя на этой плантации. Это не поможет, не вернет к жизни Жана!

Он пристально смотрел на нее. У Ани не было ни времени понять, что кроется в его словах, ни желания разбираться в этом – ее охватили гнев и отчаяние.

– Мне не пришлось бы хоронить себя здесь, если бы ты не убил Жана!

Его лицо исказилось от боли. Тихим срывающимся голосом он сказал:

– Ты думаешь, я этого не знаю?

– Тогда тебя не должно удивлять то, что я хочу спасти Муррея Николса от подобной участи.

– Это совсем другое дело. Я должен встретиться с ним на дуэли.

– Не в той ситуации, когда я могу помешать. А я могу. – Ее глаза горели, а губы были сжаты.

В течение нескольких мгновений он смотрел ей прямо в глаза, а потом отбросил в сторону одеяла, которыми был укрыт, и попытался подняться. Он сделал шаг вперед, но тут же смертельно побледнел и покачнулся. Его ноги запутались в цепи, и, потеряв равновесие, он упал на спину поперек кровати, ударившись головой о стену. Руками он ухватился за матрас и вместе с ним сполз на пол.

Аня подбежала к нему, опустилась на колени и попыталась поддержать его за плечо.

– С тобой все в порядке?

Он хрипло и тяжело дышал. Прошло несколько секунд, прежде чем он открыл глаза, почерневшие от гнева настолько, что Аня отшатнулась.

– Все ли со мной в порядке? – переспросил он напряженным голосом, прикладывая к голове дрожащие руки. – О, Господи!

Она поднялась и, гордо выпрямившись, стояла рядом, глядя на него.

– Приношу свои извинения за рану на голове. Ее бы не было, если бы ты не поцеловал меня.

Он опустил руки и искоса скептически посмотрел на нее.

– Было бы очень интересно узнать, как бы ты посадила меня на цепь, как собаку, не ударив по голове? Или ты хотела предложить мне стаканчик вина со снотворным?

– Возможно, что да, если бы я хорошо все обдумала, но у меня было мало времени рассчитывать. На самом деле они не собирались ударить тебя настолько сильно.

Некоторое время он сидел неподвижно, затем легко вздохнул и снова попытался подняться. Она протянула руку, чтобы помочь ему, но он даже не взглянул на нее. Аня отступила назад и сцепила пальцы опущенных рук перед собой, Наконец он приподнялся и тяжело сел на край кровати.

– Хорошо, – спокойно сказал он, – возможно, я заслужил это. Ты добилась своего. Сейчас ты можешь уже отпустить меня.

– Я отпущу тебя завтра в полдень.

– В полдень? – переспросил он, нахмурившись, но через мгновение его лицо прояснилось. – Ясно. Ты понимаешь, не так ли, что если я не смогу вовремя появиться на месте дуэли, я потерял свою честь? Ты знаешь, что меня будут называть трусом, что я стану предметом насмешек?

Она почувствовала неловкость, услышав это, но это не проявилось ни в выражении ее лица, ни в голосе:

– Ты – Равель Дюральд, идол всех зеленых юнцов города, человек, который больше десяти раз дрался на дуэли и убил как минимум троих из своих соперников. Ты всегда сможешь сказать, что ты заболел или тебе что-то помешало. Можно сомневаться в храбрости других, но не в твоей. А что касается твоей драгоценной чести…

– Не надо, – слегка язвительно сказал он.

– Очень хорошо, но не надо мне рассказывать, как это важно для тебя – драться на этой дуэли!

– Но на что ты надеешься? Дуэль всего-навсего будет отложена.

Она сделала рукой быстрый, нетерпеливый жест.

– Не надо, я читала дуэльный кодекс Хосе Кинтеро и слышала, как мужчины обсуждали Nouveaux Code du Duel[12] графа дю Верже де Сен-Тома. Дуэль, на которую один из противников не является, не может быть назначена повторно.

– Николс и я, мы ведь можем встретиться на дуэли и позже, по какой-нибудь другой причине, – сказал он.

– Я не вижу для этого никакого повода. Ты едва знаком с Мурреем и можешь просто больше никогда с ним не встретиться. Все, что он мог сказать тебе, чтобы спровоцировать тебя, было предназначено только для того, чтобы защитить меня. Он чувствует ответственность, так как он вскоре станет членом нашей семьи.

Когда он снова заговорил, его голос звучал довольно жестко:

– Я так и подумал. А как будет себя чувствовать Николс, если выяснится, что сестра его будущей жены вызвала самый крупный скандал из тех, которые когда-либо бывали в Новом Орлеане? А это будет именно такой скандал, ты же знаешь. Не думаешь же ты на самом деле, что сможешь держать меня здесь без того, чтобы это стало известно всем?

– Я действительно думаю, что могу это сделать, по крайней мере на короткое время. Ты вряд ли будешь жаловаться на мои действия, иначе неизбежно станешь тем самым предметом насмешек. А если тебя беспокоят слуги, то знают об этом только экономка и ее сын, а они умеют хранить тайну.